Семья и развитие личности. Мать и дитя - Винникотт Дональд Вудс - Страница 27

Учитывая данную концепцию зрелости, моя тема — роль семьи в обретении индивидуального здоровья. И это заставляет поставить следующий вопрос: может ли индивид достичь эмоциональной зрелости не в рамах семьи?

Если разделить динамическую психологию на два раздела, возникают два подхода к теме индивидуального развития. Во-первых, существует развитие инстинктивной жизни, прегенитальные инстинктивные функции и фантазии, на которых строится полная сексуальность — а она, как известно, достигается до начала латентного периода. Рассуждая в этом направлении, мы приходим к мысли о подростковом периоде как о времени, когда на сцене доминируют пубертатные изменения и защита от тревог, которая была создана в первые годы, появляется снова или стремится появиться в растущем индивиде. Все это очень знакомо. По контрасту я хочу по-другому взглянуть на то, посредством чего каждый индивид, начиная с почти абсолютной зависимости, становится менее зависим и постепенно обретает автономию.

Выгодней и удобней рассматривать второй путь. Если мы так поступим, то возраст ребенка, подростка и взрослого нас будет не очень занимать. А занимать будет влияние окружения, которое хорошо приспособлено к потребностям индивида в каждый данный момент. Иными словами, это та же самая тема, что и тема материнской заботы, которая меняется в соответствии с возрастом младенца, начиная с ранней его зависимости, и затем порывов младенца к независимости, его попытками ее обрести. Второй подход к жизни особенно пригоден для изучения здорового развития, а наша цель в настоящий момент как раз изучение здоровья.

Материнская забота становится родительской, оба родителя вместе принимают на себя ответственность за младенца и за отношения между младенцем и другими детьми. Больше того, родители готовы принять тот «вклад», который приносит в семью здоровый младенец. Родительская забота эволюционирует в пределах семьи, и значение слова «семья» начинает расширяться, включая бабушек и дедушек, двоюродных братьев и сестер, людей, которые становятся подобными родственникам благодаря соседству или своей особой роли, например крестные родители.

Когда мы рассматриваем этот развивающийся феномен, который начинается с материнской заботы и дозревает до настойчивого интереса к семье, какой испытывает каждый подросток, нас не может не поразить человеческая потребность во все более расширяющемся круге заботы об индивиде, а также потребность индивида в месте, где время от времени он может вносить свой вклад, когда испытывает порывы к творчеству или щедрости. И эти все расширяющиеся круги начинаются с коленей матери, ее объятий и ее озабоченности.

Я много писал об очень тонкой адаптации матери к потребностям младенца, потребностям, которые способны ежеминутно меняться. Кто, кроме матери, может понять нужды и беды младенца? Теперь я хотел бы продолжить эту тему и сказать, что только семья ребенка способна продолжить выполнение этой задачи, которое начинает мать и продолжают совместно мать и отец, задачи удовлетворения потребностей ребенка. Эти потребности включают зависимость и стремление индивида к независимости. Задача включает не только удовлетворение меняющихся потребностей индивида, но и постоянную готовность принять его посильный вклад, который является жизненно важной особенностью существования человека. В задачу входит далее способность с пониманием отнестись к вызывающему поведению, а также и к возвратам к зависимости, которые чередуются с вызывающим поведением.

Сразу же становится очевидно, что, говоря о вызывающем поведении и зависимости, я обсуждаю то, что типично для подросткового возраста и может быть хорошо наблюдаемо в этом возрасте; в сущности, это главная проблема в общении с подростками: как оказаться рядом в момент, когда подросток становится инфантильным и зависимым, все принимает как само собой разумеющееся, — и в то же время быть готовым столкнуться с вызывающим ударом, с помощью которого тот же подросток пытается установить свою личную независимость. Именно семья индивида лучше всего подготовлена к решению этой задачи, требующей от родителей одновременно терпимости и траты денег, времени и заботы. Как хорошо известно, подросток, убегающий из дома, утрачивает потребность в доме и семье.

В этом месте я хотел бы повторить: индивид в ходе эмоционального роста переходит от зависимости к независимости и в нормальном здоровом состоянии сохраняет способность переходить от одного к другому. Этот процесс осуществляется не легко и не спокойно. Осложняется он альтернативой вызывающего поведения и возвратом от такого поведения к зависимости. При вызывающем поведении индивид разрывает непосредственное окружение, то, что обеспечивало его безопасность. Чтобы этот разрыв был полезен, необходимы две вещи. Индивид должен найти более широкий круг, готовый принять его, а это по существу то же самое, что сказать: он готов вернуться к ситуации, из которой вырвался. В практическом смысле маленький ребенок нуждается в высвобождении из материнских объятий не для того, чтобы пространственно уйти дальше: он высвобождается от контроля, символом которого стали колени и объятия матери. Ребенок чуть постарше убегает из дома, но, добежав до конца заднего двора, останавливается. Садовая ограда символизирует для него сохранение прежнего круга, из которого он только что вырвался. Позже то же самое происходит со школой и в отношении других групп, которые находятся за пределами семьи. В каждом случае более широкая группа символизирует уход из дома, но одновременно и сохранение дома, из которого индивид только что вырвался — в реальности или в воображении. Когда все идет хорошо, ребенок, вопреки стремлению уйти, всегда способен вернуться домой. Мы можем описать это в терминах внутренней «экономии», в терминах организации внутренней психической реальности. Но в широком смысле успех в нахождении личного решения зависит от наличия семьи и от родительского руководства. Можно сказать по-другому: ребенку очень трудно разобраться в конфликтах лояльности без должного руководства со стороны семьи. Обычно такое понимающее руководство присутствует, потому что есть семья, есть родители, чувствующие свою ответственность и готовые принять ее на себя. В подавляющем большинстве случаев дом и семья существуют, остаются прочными и предоставляют индивиду возможности для личного развития. Удивительно большое количество людей, оглядываясь назад, может сказать, что именно семья не позволила им допустить ошибку, как мать в первые дни, недели и месяцы не оставляла их без своей заботы.

Если в семье есть другие дети, то каждый ребенок испытывает огромное облегчение, благодаря возможности разделить с кем-то свои проблемы. Это совсем другая большая тема, и здесь я хочу только сказать, что если семья полная и братья и сестры дружны, каждый индивид получает прекрасную возможность «начинать социальную жизнь». Главное в том, что в центре всегда находятся отношения с реальными матерью и отцом, и как бы это ни разделяло детей, заставляя их иной раз даже ненавидеть друг друга, в основном это же их соединяет и создает ситуацию, в которой безопасно негодовать.

Все это легко принять само собой разумеющимся, когда существует полная, цельная семья, и мы видим, как растут дети, демонстрируя все стороны естественного развития, которые могут показаться неудобными, тревожными. И только когда семье угрожает распад или она распалась, мы замечаем, насколько она важна. Правда, угроза распада семьи далеко не всегда ведет к клинической болезни детей, потому что в большинстве случаев приводит к преждевременному эмоциональному взрослению и не по годам выработанным независимости и чувству ответственности; но не это мы называем зрелостью возраста, и это не здоровье, даже если в этом и есть черты здоровья.

Позвольте сформулировать общий принцип. Мне кажется, что пока семья цельная, все соотносится непосредственно с реальными отцом и матерью. В сознательной жизни и в фантазиях ребенок может уйти от отца и матери и испытать при этом даже большое облегчение. Тем не менее в его бессознательном всегда сохраняется возможность возвращения. В бессознательных фантазиях ребенка всегда сохраняется фундаментальная связь с отцом и матерью и «претензии» на их внимание. Постепенно ребенок утрачивает эти «претензии» почти полностью, но происходит это в фантазиях. Происходит постепенное смещение «претензий» с реальных родительских фигур во вне. И повзрослевшую семью цементирует тот факт, что для каждого члена семьи отец и мать всегда живы во внутренней психической реальности.