Выбор девы войны - Вебер Дэвид Марк - Страница 4

Но отказ Томанака и его товарищей подчинять волю смертных означал, что они могли действовать в мире смертных только тогда, когда им было позволено, когда их приглашали те, кто решил служить им. И их отказ сжигать своих слуг ограничивал общее количество их собственной силы и присутствия, которыми они могли их наделить. Ни один смертный не мог долго пережить прямое объятие божественности, даже когда бог, о котором идет речь, пытался защитить его, и поэтому Боги Света обращались со своими защитниками в шелковых перчатках. Они отдавали только ту часть своей силы, которую могли направить их слуги, и в процессе они отказались от контроля над тем, что их защитники делали с этой силой.

Напротив, ни один Бог Тьмы не отказался бы от такого контроля, и ни один из них не стал бы чрезмерно беспокоиться о судьбе одного из своих слуг. В конце концов, аватары существовали для того, чтобы их использовали, даже если они имели тенденцию... быстро расходоваться. Замена их могла быть неудобной, но это было приемлемо, потому что, пока они существовали, они давали своим хозяевам прямой доступ к их собственной реальности, и всегда были другие, которых можно было нанять, чтобы заменить их позже.

Однако в этом был и недостаток, как обнаружили Шарна и Шигу. Одно дело, когда бог решил забрать свою силу у аватара упорядоченным образом; совсем другое, когда этот аватар был уничтожен до того, как бог смог уйти. Когда это происходило, сила, частица его собственной сущности, которая была влита в его смертный инструмент, терялась вместе с аватаром. Хуже того, это оставляло его временно искалеченным, неспособным вернуться в ту конкретную реальность, пока сила, которую он потерял, не восстановится снова, и это было именно то, что случилось с Шарной и Шигу.

Шарна в значительной степени оправился от повреждений, полученных им, когда Базел убил Харнака Чарнажсона, но он был достаточно глуп, чтобы вложить еще больше своей сущности в меч, которым он вооружил Харнака. Он рассматривал это как способ обеспечить победу Харнака и избежать уничтожения его аватара, но из этого ничего не вышло, и меч, которого коснулась его сущность, теперь лежал на дне моря. Пройдут столетия, прежде чем он оправится от своего урона, и пока он этого не сделает или пока меч не будет изъят у Кортралы и не возвращен ему, у него не будет личного доступа к этой реальности.

Фробус знал своего сына достаточно хорошо, чтобы быть уверенным, что Шарна далек от того, чтобы сокрушаться сознанием того, что он не смог бы еще раз встретиться с Базелом и Томанаком в личном бою, даже если бы захотел... чего он определенно не хотел.

Шигу удалось не вложить ничего из своего существа в проклятое оружие, но она никогда не отличалась рациональностью и дико и безрассудно превратилась в своего аватара, когда столкнулась с дамой Керитой Селдан. Действительно, она бы вложила еще больше себя в свой инструмент, даже рискуя полностью разрушить эту реальность, если бы Томанак не заблокировал ее. Учитывая возможные последствия разрушения любой вселенной, это было так же хорошо, как и для Томанака, но тот же самый блок помешал ей вернуть любую вложенную ею силу, и уничтожение ее аватара обошлось ей еще дороже, чем смерть принца Харнака обошлась Шарне.

Крэйхана, более мудрая, чем ее брат, и более здравомыслящая, чем ее мать, отправила в атаку на Базела Бахнаксона своих самых могущественных слуг, но она отказалась встретиться с ним напрямую через своего собственного аватара. В результате она продолжала иметь доступ к реальности Базела, но ее ресурсы там были серьезно ограничены. Пока она не сможет нанять или вырастить новых слуг, достаточно могущественных, чтобы заменить тех, кого она потеряла, ее способности будут лишь тенью того, чем они были.

А у Финдарка было слишком много других обязанностей в другом месте (и в любом случае он слишком любил сплошное разрушение, чтобы доверить ему эту задачу), в результате чего оставалась только Карнэйдоса... и, возможно, Крашнарк.

- Думаю, это стало твоей задачей, Карнэйдоса, - сказал он наконец.

Выражение ее лица не изменилось, но ее обсидиановые глаза заблестели, когда она обдумывала возможности. В последней попытке она участвовала лишь косвенно, как координатор и связующее звено между Шигу и Крэйханой, и ее смертные слуги были достаточно мудры, чтобы оставаться в безопасности в тени, а не напрямую противостоять защитникам Томанака. Более того, она была уникальна среди Богов Тьмы тем, что практически никогда не использовала свои собственные аватары. Ее последователи-волшебники обычно были достаточно могущественны для достижения ее целей, и у нее совсем не было желания видеть, как уменьшается ее сила, если противостояние с одним из защитников Света пройдет неудачно. Возложение на нее главной ответственности в этом случае увеличило бы вероятность того, что она будет вынуждена открыто противостоять Томанаку или кому-то из других, хотела она того или нет, и это определенно повысило бы вероятность того, что колдовство будет открыто использовано раньше, чем мог бы пожелать Фробус. Она была слишком хитра и слишком хорошо информирована, чтобы не признать, по крайней мере, некоторые из потенциальных последствий слишком раннего повторного введения эзотерики в длительный, тлеющий конфликт между Норфрессой и Контоваром, но если бы она преуспела там, где Шарна, Шигу и Крэйхана потерпели неудачу, вся эта реальность стала бы ее личным достоянием, и вся сила, генерируемая каждым смертным, живущим в ней, будет добавлена к ее собственной.

- Очевидно, что наша первоначальная стратегия с треском провалилась, - продолжил он. - У тебя есть свобода действий, чтобы сформулировать свой собственный подход к проблеме, хотя я хочу, чтобы ничего не делалось без моего одобрения. Мы уже дважды потерпели неудачу; я отказываюсь потерпеть неудачу в третий раз. И поскольку я отказываюсь снова потерпеть неудачу, Крашнарк поможет тебе.

В ее глазах промелькнуло разочарование, когда она подумала о том, что ее заставят разделить трофеи победы со своим братом, но она была слишком мудра, чтобы протестовать. И слишком мудра, чтобы не признать, каким могущественным союзником мог бы быть Крашнарк.

- Понятно, отец, - сказала она, склонив голову.

- Уверен, что ты это поняла.

Фробус снова откинулся на спинку своего трона, прислушиваясь к треску и реву грома, и его глаза были жесткими.

- Я уверен, что ты это поняла, - повторил он.

Глава первая

- Я всегда люблю смотреть эту часть, - пробормотал Брандарк Брандарксон из градани Кровавых Мечей, прикрыв рот рукой.

Он и Базел Бахнаксон стояли в огромном освещенном фонарями туннеле, окруженные тем, что любой назвал бы "невозможной толпой". Он и Базел были единственными членами градани, а Базел был Конокрадом клана Железный Топор, который был самым яростным соперником Кровавых Мечей на протяжении многих поколений. На самом деле, он был не просто Конокрадом; он был младшим сыном князя Бахнака Каратсона, правителя Северной конфедерации градани... который завоевал Кровавых Мечей немногим более шести лет назад. Как будто этой пары было недостаточно, там была дюжина или около того гномов, такое же количество людей и огромный чалый жеребец позади Базела. Еще несколько лет назад возможность того, что эта эклектичная смесь будет собрана в одном месте без боя на мечах, кровопролития и хаоса, была бы смехотворной. И тот факт, что все люди, о которых идет речь, были сотойи, непримиримыми традиционными врагами всех градани, как Конокрадов, так и Кровавых Мечей, только сделал бы это еще более маловероятным.

Конечно, Брандарк сам по себе представлял собой довольно маловероятное зрелище. Очень немногие жители Норфрессы были бы готовы увидеть градани ростом шесть футов и два дюйма, одетого по последнему слову щегольской моды, от расшитого шелкового камзола до блестящих черных сапог для верховой езды, со вкусом подобранных серебряных кисточек и длинного пера, украшающего мягкую матерчатую шапочку, сидящую на голове под идеальным углом. Балалайка, перекинутая через его спину, только довершила бы их оцепенение.