Крылья любви (СИ) - Боброва Екатерина Александровна - Страница 11

Она не помнила, когда осознала, как что-то изменилось. Словно огромная пружина заводилась внутри, заставляя трепетать от напряжения каждый нерв измученного тела. Было ясно – рано или поздно завод закончится и что тогда? Пружина сломается или распрямится? И впервые мелькнуло понимание – не просто так её гоняют по облакам. Мелькнуло и пропало за вязким туманом усталости.

Она снова шла, снова падала. Бесконечно много раз. А внутри гудело напряжение. Тело стало чужим, неподвластным, и Ксения с огромным трудом заставляла его двигаться.

Внезапно захотелось жить. С крылатым маньяком на летающем корабле, с браслетом-наручником и статусом пленницы, но жить. Дышать, идти, мерзнуть, хотеть пить и в туалет.

Острое желание выжить наполнило собой тело. И каждый шаг, каждый вздох были борьбой за него.

Идти. Вперед. Переставлять тяжеленные ноги, сипло дышать, облизывая пересохшие губы, слушать удары сердца, глухо отдающиеся в ушах.

Остановка – смерть. Упасть – сдохнуть.

Но она не упадет, не сдохнет в облачном болоте. Она выживет, назло всем крылатым этого мира. Назло оборотням, вампирам и тому, кто забросил её сюда.

Злость красными точками пульсировала в глазах и оттого казалось, что серое облако покрыто алыми метками прицелов. Тысяча выстрелов. Тысяча вздохов. Тысяча шагов по бесконечному полю рыхлой ненависти.

Она перешагнула рубеж жалости к себе. Пожалеть – значит, умереть.

Двигаться вперед её подстегивало желание жить и еще немного желание убивать. Убить того, кто с крыльями: одного и второго.

Пружина продолжала закручиваться, щедро смазанная болью, прокаленная злостью, заправленная упрямством.

Закручивалась, звеня натянутой до предела силой, и вопрос был собственно в одном: убьёт её эта сила или нет.

На тысяча первом шаге облако кончилось. Оборвалось пушистым провалом. И Ксения без звука полетела вниз, только ветер засвистел в ушах.

Она не размахивала руками, не пыталась кричать. Полеты стали уже привычными за эту безумную ночь. Свечкой обнаженного тела Ксения неслась к земле.

Никто не собирался её спасать, и на душе впервые за последние часы стало спокойно и легко, даже боль ушла. Жаль, придется сдохнуть, но она сделала все, что могла.

И тут остро зачесалась спина. До слез. Извернулась – рукой не достать. А самое обидное, в небе не было ничего твердого, обо что можно почесаться.

Но Ксения все же обвела взглядом ночное небо и… только тут поняла, что никуда больше не падает. Висит, как звездочка, наплевав на законы гравитации.

И сладкое чувство победы пробежалось по спине, добралось до кончиков пальцев, заставив их задрожать. Сверкнувшая в мозгу догадка о причинах этого чуда заставила девушку оглянуться и выругаться от восторга. За спиной двумя светлыми пятнами мерно колыхались крылья.

Дотянуться и пощупать – первое, что она сделала.

Это было нереально. Не существовало слов, чтобы описать материал, сквозь который свободно проходили руки, и при этом, если провести, чуть касаясь пальцами, он был мягким, бархатно-шершавым и теплым на ощупь. Одни восклицательные знаки вместо слов.

Жаль, скользнувшие рядом тени отвлекли от дальнейших исследований.

– У нас получилось, – с изумлением выдохнул парящий рядом Осион, – поздравляю, Креостарх, она прекрасна.

– Драгоценность моя, моя эллиана, – попытался обнять девушку Креостарх, но Ксения с раздражением отмахнулась от протянутых к ней рук.

Чудо было только её и ничье больше. А эти… крылатые гады все портили.

Приняв мгновенное решение, девушка увернулась от настойчивых объятий – поздно, батенька, спохватились – и отлетела в сторону.

Летать было легко. Гораздо легче, чем управлять автомобилем. Никаких тебе переключений скорости или педалей. Потянула плечи влево, напрягла мышцы и вот уже пара десятков метров отделяют её от воздушных.

Мужчины в тревоге переглянулись.

– Леди, не бойтесь, все позади. Вы можете вернуться и отдохнуть, – уговаривал новорожденную бабочку Креостарх, подлетая ближе. Сбоку подкрадывался Осион.

Ксения настороженно следила за маневрами, стараясь держать обоих мужчин в поле зрения. Состояние было – горы по плечо, а море по колено, и простым отдыхом её теперь никуда не заманишь. Летали… знаем. Запрут в каюте, вот и все радости.

Она уловила резкое движение сбоку, ушла свечкой вверх, оставив под собой столкнувшихся воздушных. В ночном воздухе далеко разносились громкие проклятия.

Ксения не стала ждать, когда воздушные очухаются, а рванула в сторону ближайшего облака.

Петляя в облаках, ныряя то вверх, то вниз, так, что порой земля и небо менялись местами, Ксения наслаждалась свободой. Страха не было. Крылья воспринимались как неотъемлемая часть тела, и она освоилась с ними на удивление быстро.

Долгожданная свобода имела вкус шампанского, аромат горького шоколада и манила вседозволенностью. Хотелось петь, кричать, кувыркаться, выписывать бочки с петлями, а еще обязательно плюнуть вниз. Просто так, из вредности.

Однако первым делом стоило убраться подальше от Креостархушки с братцем, и Ксения, с опаской поглядывая по сторонам, неслась в туманной сырости облаков, быстро проскакивала свободные пространства, не забывая при этом менять направление полета.

К счастью, погони не наблюдалось. Вокруг было пустынно. Далекие звезды, желтая луна с синяками кратеров на плоском лице, дымные хвосты облаков – вот и все её спутники на эту ночь. И когда Ксения в очередной раз вынырнула из облака, одиночество обступило девушку со всех сторон. Крошечная фигурка в огромной пустоте под холодным равнодушным небом.

Эйфория от обретенных крыльев резко угасла, а вместо нее навалилась усталость. Как-то сразу вспомнилось, что ночь выдалась нелегкой, желудок резало от голода, но больше всего Ксении хотелось спать.

Оказавшись в очередной раз вне облачного тумана, она замерла, осматривая окрестности. Погони нигде не было видно, и девушка вздохнула с облегчением – оторвалась.

Пришла пора подумать о ночлеге. Она с сомнением посмотрела вниз. Ни огонька, ни намека на жилье – густая чернильная темнота лежала под её ногами. С такой видимостью и шею сломать недолго при посадке. С другой стороны, мотаться по небу сил больше не было, да и с каждой минутой становилось холоднее, словно таяла невидимая защита, окружавшая тело коконом тепла.

Ксения с тоской вглядывалась в темноту, оттягивая принятие нелегкого решения и, к своему удивлению, обнаружила, что огни появились, правда, не на земле, а на небе. Они быстро приближались, двигаясь в её сторону.

Пока Ксения предавалась сомнениям: стоит ли сбежать под облачную защиту, корабль стал отчетливо виден, и она смогла разглядеть острый вытянутый нос, цепочку сигнальных огней вдоль бортов, темные прямоугольники парусов. Остальные постройки тонули в полумраке, но и увиденного хватило, чтобы понять – хищный силуэт корабля столь мало походил на корабли клана Креостарха, как верткая акула на неспешного карпа.

При виде палубы, обрамленной уютными желтыми огнями, усталость навалилась с удвоенной силой. С тоской вспомнилась мягкая постель, теплое одеяло и… Ксению неудержимо потянуло вниз. Облетев кругом почета пустынную палубу чужого корабля, она заприметила в углу непонятную конструкцию, накрытую темной материей. Не помня себя от усталости, девушка поднырнула под жесткую ткань. Решено: она проведет здесь ночь, отдохнет, а утром незаметно уберется с корабль. Жесткая палуба, конечно, не мягкая кровать, зато здесь нет запоров и маньяков.

Через пару секунд Ксения уже спала.

Его высочество мучилось бессонницей. Хуже нет того состояния, когда в голове туман, силы выжаты до последней капли сложными переговорами, а сна ни в одном глазу. Словно сон, проказник, решил полностью проигнорировать высокородную голову принца.

Молодой человек с чувством зевнул, потянулся, прикрыл глаза и тут же в раздражении распахнул их снова. Главу клана Ратанбор стоило казнить за одно только упрямство, въедливость и скверный нрав. Старик и внешне, и поведением напоминал собой черного ворона, а когда он, поблескивая удивительно живыми для своих преклонных лет глазами, склонял голову набок, принц едва сдерживался, чтобы не свернуть наглой птице шею. Увы, в политике не место подобным поступкам. Здесь все решают тонкие намеки и завуалированные предложения.