Крылья любви (СИ) - Боброва Екатерина Александровна - Страница 88

– Кэсси, – Лейнар повернулся к ней, а в следующий момент она оказалась у него на коленях, её крепко обнимали, прижимая, и она расслабилась, потекла в его объятиях, отогреваясь теплом прижавшегося к ней мужчины, – не думай о Лазурных, не держи зла на моего отца. Они использовали нас с тобой, но не сделали ничего дурного. И сейчас не важно, что они сделали, важны лишь мы с тобой и наше будущее. Мое желание осталось прежним – хочу быть с тобой, Кэсси, просыпаться каждое утро в одной постели, слышать твой смех, любоваться твоей улыбкой. Хочу, чтобы наши дети были похожи на тебя. Ты единственная, Кэсси, кто видит меня настоящим. Не императором, не могущественным магом, а мужчиной. И больше всего на небе я желаю стать твоим любимым, разделить свое небо с тобой, встречать рассветы и закаты, делать тебя счастливой, любить тебя, но…, – и голос его дрогнул, – если ты решишь уйти, я не стану держать тебя силой, даже если ты решишь уйти к другому, – шепотом закончил он, опуская голову. Плечи его дрогнули, шепот стал жарким: – Не оставляй меня, Кэсси, только не сейчас. Я не вынесу всего этого без тебя.

Кэсси, понимая, что она видит редкий момент слабости будущего императора, провела рукой по его волосам, прижалась, слыша, как взволнованно бьётся сердце в груди Лейнара.

– Все хорошо, все будет хорошо, – прошептала она, думая о том, что её небо без Лейнара никогда не будет полным. И сейчас ей действительно нет дела до Лазурных, и их интригах, потому что губы Лейнара нашли её, и горячий поцелуй заставил ускорить бег сердца. Она подумает, как поступить, но сейчас слишком занята для этого.

А за окнами накатывал грозовой вал. В угольной черноте бились молнии. Ослепительные вспышки сменялись полнейшим мраком. Ветер раскручивал лохматые вихри, а косые струи дождя стегали землю. Небо оплакивало одного властелина неба, зарождающейся радугой приветствуя нового.

Похороны императора получились скромными и практически деловыми. Столица явно устала от похорон погибших на Северной, как её назвали, войне, и еще одни встретила без душевного трепета, публичных истерик и прочих проявлений верноподданнических чувств. Но сам поступок – пожертвование Сантьягуса, нашел отклик в душе народа. На домашних алтарях появилась традиция: вместе с именами умерших родных и близких, писать имя погибшего императора, сжигая свиток на огне, а пепел развеивая по воздуху.

А вот ожидающуюся через четыре недели после гибели императора коронацию, как и празднование победы, ждали с нетерпением. Столица, медленно мигрировшая к своему прежнему месту – над водами южного моря, потихоньку одевала праздничный наряд, окаймленный полосой торжественного траура.

Кэсси постучала, потом отворила дверь и вошла в палату. Танкреш обернулся от окна, и сердце девушки болезненно сжалось. В нем мало, что осталось от прежнего лорд, воздушный лишился волос, кожа была бледной и сквозь нее просвечивали синие жилки, но в глазах не было признаков уныния или пустоты. А еще он ходил, говорил и улыбался, а не лежал бледным призраком самого себя, как все эти дни, когда она его навещала.

– Тебя можно поздравить, Лазурная леди? – спросил лорд, без всякого приветствия.

– Смотрю, слухи быстро расходятся, – усмехнулась девушка, – представь, леди можно стать и не выходя замуж, – поддела она его. – А ты, смотрю, идешь на поправку?

– Здешние целители и мертвого оживят, – губы Танкреша расползлись в слабой улыбке.

– И как? – осторожно спросила она, и лорд помрачнел.

– Ничего, – покачал головой, – ни малейшего признака. Знаешь, оно и к лучшему. На мне столько привязок, которые не так-то просто снять, что лучше я останусь без силы, чем стану чьей-то безвольной куклой. И не смей меня жалеть, слышишь? По глазам вижу, что хочешь сказать, только пустое это все, Кэсси. Я не приму твою жертву, а ты не станешь губить свою жизнь только потому, что поддалась порыву. Ты любишь его, а не меня.

Кэсси сморгнула набежавшие слезы и, преодолевая неловкость, шагнула к нему, порывисто обняла, вдыхая запах лекарств, которыми пропиталась его рубашка.

– Не все еще потеряно, мое плачущее дождем жалости небо, – Танкреш аккуратно погладил её по спине, – я жив, а это главное. Ну а сила… Живут же люди без нее, проживу и я. Лучше расскажи, что творится во дворце.

– Что рассказывать, – они сели в кресла, и Кэсси перевела дух. Танкреш не прогнал, решив, что лучше остаться другом, чем никем, – клан Лазурных получил назад все свои земли, а также право на автономию на своей территории. Они приняли к себе всех свободовцев, но самые упрямые остались на Диких островах. Ханнар отправился в Ликторнское княжество. После убийства князя, местные пытались заявить права на трон, однако наши взяли Сингарда под свое покровительство. У мальчика оказался необычный дар, им заинтересовались землевики, ну а водники решили присмотреть за его подданными, убрав самых наглых, заодно отследив, не всплывет ли где-нибудь еще радиоактивная пыль. Огневики, сам понимаешь, присоединились за компанию.

Лицо Танкреша сделалось задумчивым, он потер подбородок.

– Знаешь, я подумал, что юному князю понадобится хороший советник.

– А как же небо?

– Небо… – горько усмехнулся бывший лорд, – без крыльев здесь жить – мучение. Дела в клане я передал, долгов не накопил, да и работать с Ханнаром – одно удовольствие. А соскучусь – прилечу. На свадьбу, например.

Кэсси слегка покраснела.

– Мать Лейнара настояла, чтобы мы не выдерживали год траура. Свадьба через шесть, точнее уже пять месяцев.

– Ты счастлива, девочка? – Танкреш испытующе посмотрел ей в глаза.

Кэсси задумчиво покрутила обручальный браслет. Она рассталась с другими двумя, блокирующими её иномирность, но, как ни странно, отношение к ней не ухудшилось. После торжественного награждения, после объявления её заслуг перед Верхними мирами такая новость вызвала удивление, а не страх или злобу.

– Мне не просто, – призналась честно, – и без поддержки Алькара и остальных свободовцев было бы во много раз сложнее, но в целом – жить можно.

Она не стала говорить о планах Лейнара ввести гражданство для всех, кто прожил пять лет в Верхних мирах, а также о даровании лордства за заслуги перед империей, не взирая на наличие магических крыльев. Шаг был необходим, как воздух, и кланам еще предстояло смирить свою гордыню, признав право низян на небо.

– Знаешь, Лейнар… он все тот же, ты понимаешь, о чем я, но он не просто говорит, а делает все, чтобы мне было легче, чтобы я быстрее привыкла к нему и своему положению. Мне кажется, у нас получится. И семья, и империя, и все те перемены, что ждут Верхние миры, ведь главное – мы оба хотим, чтобы все получилось, и оба верим в этом. Мы вместе, а остальное – приложится.

Кэсси улыбнулась, и мягкая улыбка осветила лицо, сделав его прекрасным. Любовь сияла золотыми искорками в карих глазах, пряталась в уголках губ, наполняла речь особым звучанием. Любовь шлейфом следовала за ней, и встречные, узрев невесту императора, застывали, будто захваченные в плен неведомой магией. На их лицах появлялось мечтательное выражение, и умягченные сердцем они вдруг вспоминали о близких, родных и торопились навестить или отправить весточку. И было замечено, что встреча с невестой несет удачу, а уж если довелось встретить венценосную пару – непременно жди успеха в сердечных делах.

Любовь поселилась во дворце, беря в плен то одного, то другую. И вот уже водник прогуливался с воздушной, а огневичка строила глазки сразу двум лордам, и ходили упорные слухи, что император после коронации объявит о включении в Совет представителей других стихий.

Верхние миры потряхивало от возбуждения, лихорадило от предвкушения, а иных корчило от злобы, но все одинаково с нетерпением ждали перемен.

В Верхних мирах задул свежий ветер.