Стиль подлеца - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 7

• Предыдущая
• 7/46
• Следующая

– Вы завтракали в день знакомства с вашим патроном? – уточнил Дронго у адвоката. – Что вы можете сказать об особе, которая находилась тогда в ресторане? Мне хотелось бы услышать ваш рассказ.

– Симпатичная молодая женщина, – осторожно начал Любомудров, – хорошо одетая, волосы тщательно уложены. Вы знаете, я часто обращаю внимание на волосы «ночных бабочек». Обычно они очень неухоженные. Не знаю, чем это объяснить, но, видимо, им важнее следить за лицом, которое является их своеобразным рабочим инструментом, нежели за всем прочим. А эта девица была очень ухоженная, хорошо одета. Во всяком случае, одна ее сумочка потянула бы на несколько сотен долларов.

– Существуют профессионалки, труд которых очень высоко ценится и оплачивается, – заметил Дронго.

– Да, да, скорее она из этой категории, «высокооплачиваемых». Она прошла к столику, что-то заказала официанту.

– Как вы думаете, они были знакомы с официантом?

– Не знаю. Я не слышал, о чем они разговаривали.

– Но она кивнула ему как своему знакомому? Или, наоборот, сухо поздоровалась?

– Скорее как незнакомому.

– Как они познакомились с Александром?

– В его обычном стиле. Он послал ей самое дорогое шампанское. Девушка благодарно кивнула. Затем он подошел к ней, они немного поговорили и тут же пошли вместе – в его номер. Я думал, она уедет через час. Но он серьезно увлекся, даже отменил несколько важных встреч. А потом три дня девица оставалась в его номере.

– И многие видели их вместе? – как бы чем-то недовольный, спросил Дронго.

– Многие. Поэтому ее убийство вызвало у всех у нас шок. Но пока мне удалось убедить следователя, что шеф покинул гостиницу до того, как убили эту особу. Хорошо еще, что она оставалась в номере и ее нашли только в четвертом часу дня.

– А когда улетел ваш шеф?

– Он уехал из отеля в десять часов утра. В половине второго улетал его самолет на Париж. Мы еще успели заехать в наш офис.

– А когда, по мнению экспертов, убили женщину?

– Примерно в это время. Эксперты называют время с половины первого до половины второго. То есть теоретически он мог успеть выстрелить в женщину и приехать в аэропорт. Конечно, только теоретически, но, если найдут какие-нибудь другие доказательства... Будет очень сложно его защищать.

– Вы видели пленку?

– Видел. Два дня назад я летал на несколько часов в Париж. Это ужасно. И очень убедительно. Пока пленки нет, все можно доказать. Но, когда появится пленка, непросто будет убедить следователей и прокуроров в невиновности нашего патрона. И даже если нам удастся это сделать, то и тогда они могут показать пленку на телевидении. Вы же знаете, какой канал они контролируют. Если пленку покажут по телевидению, это вызовет еще больший скандал, чем обвинение следствия. Тут уж невозможно оправдаться.

– Это я понимаю. Как ее звали?

– Ирина. Ирина Максименко. О ней уже писали некоторые газеты. Там же содержались и намеки на ее связь с неким высокопоставленным лицом. Но пока нигде не упоминаются конкретные фамилии.

– Мы едем к «Метрополю», – сказал Дронго, обращаясь к Ильину.

Тот молча кивнул, чуть прибавляя скорость.

– Мы уже были в гостинице, – нарушил молчание адвокат, – как и следователи. Это особый отель. Там есть собственная служба безопасности, есть и свой круг посетителей. Но, что странно, – никаких сведений об убитой. Наверное, она там не работала.

– Или наоборот, – вздохнул Дронго. – Вы, очевидно, использовали обычную систему проверки. Есть еще и неформальные методы проверки.

– В «Метрополе» нельзя часто появляться, – заметил Ильин, – нельзя мельтешить. Можно нарваться на очень крупные неприятности.

– Я постараюсь аккуратно, – понимающе кивнул Дронго, – все едино поиск нужно начинать с отеля. А вы, Викентий Алексеевич, поедете в прокуратуру и постараетесь узнать все о погибшей. Кто она, откуда родом, где проживала, если москвичка, где живут ее родные, где была прописана. В общем все, что сможете узнать.

– Постараюсь, хотя, честно говоря, вряд ли следователь обязан мне все это рассказывать, – с сомнением протянул Любомудров.

– Объясните, что речь идет о репутации вашего патрона. Что вы решили помочь следствию установить истину. Я думаю, следователь, замороченный массой дел, наверняка пойдет вам навстречу. В конце концов, зачем скрывать данные об убитой? Это ведь не тайна следствия.

– Где она жила, мы знаем, – вставил Ильин, – на улице Удальцова, в новой Олимпийской деревне.

– Откуда вы знаете?

– Наши водители ее несколько раз туда отвозили.

– Это еще ни о чем не говорит, – возразил Дронго, – вполне возможно, что она там не живет. Кто-нибудь поднимался вместе с ней в квартиру?

– Нет. Машина обычно ждала у дома.

– В любом случае мы поедем туда и все проверим, – согласился Дронго, – но сначала в «Метрополь». По дороге завезем в прокуратуру Викентия Алексеевича.

– Где встречаемся? – спросил адвокат.

– Ровно через два часа мы за вами заедем. Только постарайтесь все же узнать побольше. Любые детали, любые подробности могут оказаться очень важными.

– Я вас понимаю, – кивнул Любомудров, – постараюсь сделать все, что смогу.

«Ауди» свернул к зданию городской прокуратуры. Машина плавно затормозила, и адвокат, забрав свой портфель, вышел из автомобиля. Андрей дождался, когда он подойдет к дому, оглянулся и, выворачивая руль, направил машину в обратную сторону.

– Вы уже проверяли в гостинице?

– Пытались, – вздохнул Ильин, – и по ее прежнему адресу тоже проверяли. Никаких следов. Как будто она появилась из ниоткуда. Никто не знает, где она жила. А следователи не выдают нам свою информацию. У них тоже есть какие-то секреты.

– В адресном столе проверяли?

– Проверяли. По адресу, который нам дали, она вообще никогда не появлялась.

– Хорошая работа, – пробормотал Дронго.

– Да нет, – не понял его Андрей, – обычная. Видите, никаких результатов.

– Не ваша, – жестко пояснил Дронго, – а конкурентов вашего шефа. Сделано все с блеском, на высочайшем уровне. Почти гарантированно выключили человека из игры не только на время данного аукциона, но и на последующие недели, месяцы. Если мы не сумеем найти убедительных доказательств его невиновности, они смогут шантажировать его достаточно долго. Нет никаких гарантий, что после проведения аукциона вашему шефу опять не предложат заключить какую-нибудь сделку. Людям подобного типа нельзя уступать. Никогда и ни в чем. Достаточно уступить один раз, и они, почувствовав вашу слабинку, съедят вас с потрохами. Им нельзя уступать, – повторил Дронго.

Андрей кивнул, бросая взгляд на обгонявший их джип, который едва не подрезал им дорогу. Да, ездить в центре Москвы становилось не только проблематично, но и опасно. Либо угодишь в многочасовую пробку, либо тебя без всяких правил начнут обгонять несущиеся на предельной скорости «джигиты», либо, что совсем худо, нарвешься на нервного типа, способного открыть стрельбу, если вы захотите втиснуть свой автомобиль перед его носом.

Пока они подъехали к «Метрополю», прошло не меньше сорока минут. Дронго озабоченно посмотрел на часы.

– Кажется, я переоценил наши возможности, – пробормотал он, – у Викентия Алексеевича есть мобильный телефон?

– Конечно, есть.

– Если задержимся, придется ему позвонить, чтобы он нас не ждал.

Они затормозили наконец недалеко от гостиницы.

– Подожди меня здесь, – предложил Дронго, выходя из машины.

Отель «Метрополь» переживал свое второе рождение после успешной реставрации, проведенной в начале девяностых. Из обычной московской гостиницы с неизменными тараканами и клопами он превратился в роскошный отель, отвечавший стандартам самых придирчивых зарубежных клиентов. Дронго особенно нравились здесь апартаменты, в которых обычно размещались не приехавшие на время гости, а «местные жители», небедные люди, снимавшие номера в престижной гостинице.

Дронго прошел в холл. Подошел к портье. Поздоровавшись, поинтересовался, нет ли ему письма. При этом он назвал первую пришедшую ему в голову популярную фамилию. Портье – молодой человек лет тридцати, с вытянутой дынеобразной головой и с отсутствующим выражением лица, долго проверял списки и наконец объявил, что ничего не передавали. Дронго кивнул, отходя в глубь холла. Теперь все было в порядке. Итак, у него есть минут двадцать, пока служащие отеля не начнут обращать на него внимание. У них срабатывал некий комплекс своего «клиента»: человек, подошедший к стойке портье, уже рассматривался как свой и примерно полчаса не вызывал особых подозрений.

• Предыдущая
• 7/46
• Следующая