День космонавтики (СИ) - Батыршин Борис - Страница 29

Ладно, это потом, как-нибудь, когда будет время хорошенько всё обдумать. Вот, к примеру, с Ленкой как-нибудь завести разговор на тему современной поэзии — помнится, она в этом хорошо разбиралась…в той, другой жизни. А меня сегодня ожидает поход во Дворец — вторник, день занятий в Кружке Юных Космонавтов. И есть у меня подозрение, что и тут не обойдётся без сюрпризов. А пока — бегом в кабинет математики, мурлыча под нос накрепко прилипшую мелодию Мирзаяна на известно чьи стихи, которые здесь, возможно, и сложены-то не будут...

«…В ночном саду под гроздью зреющего манго

Максимильян танцует то, что станет танго…»

А ведь сегодня день рожденья Лены, и там наверняка не обойдётся без одноклассников… и одноклассниц. Сообразив это, я почесал в затылке — и полез на антресоли, где, как подсказывала память, отец хранил свою старую, сохранившуюся ещё с их с мамой студенческих лет, гитару. Бритька, конечно, внесёт некоторое оживление в предстоящий светский раут, (кстати, надо бы её хорошенько вычесать перед визитом, а то ведь туалеты всех девчонок будут в шерсти) — но и некоторая нотка романтики тоже не помешает. Заодно, попробуем слегка подкорректировать складывающийся имидж гопника с окраины, невесть как оказавшегося в обществе воспитанных мальчиков и девочек из хороших семей…

Поляна, которую Ленкина маман накрыла по случаю дня рождения любимой дочки удивила меня для начала бутылками с американской газировкой советского производства. В своё время я впервые попробовал «Пепси» в Анапе, в санатории, куда мы отправились на один из летних месяцев с бабушкой и двоюродной сестрой— один из первых заводов по её разливу построили, кажется, в Новороссийске, в семьдесят четвёртом. Но более-менее доступен буржуинский напиток стал лишь в 78-79 годах, когда заводы по разливу были построены в Евпатории и Питере, а в москве, как грибы после дождя, стали плодиться яткие красно-сине-белые киоски из пластика с логотипом «Пепси».

Однако же, сейчас календаре семьдесят пятый год, и вот она, коричневая «Пепси», десяток знакомых бутылочек ёмкостью 0,33 литра, выставленных на стол, словно ни в чём не бывало. Но окончательно я впал в ступор, увидав разлитые в точно такие же бутылки (помнится, у когда в них стали разливать водку, они получили прозвище «чебурашки) бледно-оранжевую апельсиновую «Миринду» и прозрачную, в хрустальных пузырьках, лимонную «Севен-Ап» — и все с теми же надписями «Изготовлено в СССР из концентрата и по технологии компании «Пепсико» — что уж вовсе ни в какие ворота не лезло, поскольку эти напитки стали появляться у нас гораздо позже, уже в недобрые девяностые…

Осторожные расспросы позволили выяснить, что продукт сей, хоть и числится по разряду дефицитного, но такого ажиотажа, как в моём детстве, ни у кого не вызывает. Собственно «Пепси» продаётся в московских магазинах уже года два, а вот её фруктовые «одноклассницы» появились совсем недавно, и в магазинах их приходится искать — впрочем, не слишком долго и без особых усилий. Если прийти пораньше, объяснила мама Лены, то почти всегда можно застать хотя бы в нашей «Диете».

Это была новость, требующая осмысления — в самом деле, сколько ещё подобных с виду незначительных, а на самом деле весьма и весьма существенных расхождений со своим временем мне предстоит обнаружить, когда я, наконец, перестану метаться из стороны в сторону, и вдумчиво займусь изучением мира, где мне отныне предстоит жить?

Но это всё потом, а пока — я оказался на образцовом дне рождения образцовой советской школьницы. «Наполеон» домашней выпечки с пятнадцатью (Ленка-то, оказывается, почти на полгода старше меня!) свечками, нарезка колбасы, апельсины, салатик — не традиционный «оливье», а что-то типа «мимозы», с тёртым сыром и рыбой. Меня усадили рядом с именинницей — и это наверняка вызвало бы массу недоумённых шепотков в девичьей части застолья, если бы не почётный эскорт с Бритькой по мою левую руку и Джерри по Ленкину правую. Обе собаки накрепко приковали к себе внимание присутствующих, не оставив им времени для досужих измышлений…

Но — всё когда-нибудь заканчивается, подошло к концу и застолье. Доеден «Наполеон», опорожнены все до одной бутылочки с разноцветной американской газировкой, собаки притомились от непрерывного внимания и устроились поспать, свернувшись двумя калачиками, рыжим и палевым, на джерриной подстилке.

А гости перебрались в Ленкину комнату, где мне вручили гитару. Как выяснилось, принёс я её зря, у именинницы был и свой инструмент, и даже не один: старая обшарпанная отечественная гитара, на которой Ленка, как тут же поведала всем присутствующим, и училась играть, и новенькая, блестящая свежим пахучим лаком, чешская «Кремона», да ещё и с импортными нейлоновыми струнами — большое сокровище для людей понимающих, подарок Ленкиных родителей на пятнадцатилетие. Я, было запротестовал, что пусть именинница в таком случае и играет, тем более, что получится у неё это наверняка лучше, чем у меня, но попытка протеста была немедленно пресечена. «Раз уж ты принёс гитару, заявила Лена — вот и играй, тем более, что меня здесь все слышали, и не по одному разу, а твои таланты пока общественности не знакомы. А я уж подыграю, можешь не сомневаться!» Что ж, с именинницей не поспоришь — вздохнул я, и мы принялись подкручивать колки, настраивая инструменты перед импровизированным концертом.

Собираясь в гости с гитарой, я не задумывался, что, собственно, собираюсь исполнять. И вот теперь, когда вопрос встал, что называется, в полный рост, я стал искать подсказки, прежде всего, на книжных полках — а где ж ещё лучше проявляются вкусы и пристрастия обитателя комнаты?

Подсказку я нашёл почти сразу, и даже не одну — правда, первая оказалась не на книжных полках, а в углу, за письменным столом. Длинная сумка из плотной клетчатой ткани в форме груши с очень сильно вытянутым верхним кончиком и молнией по всей длине — я в первого же взгляда узнал сугубо специфический аксессуар, используемую спортсменами-фехтовальщиками. Осторожный взгляд выявил так же маску — довольно-таки покоцанную, что ясно свидетельствовало о частом использовании. Тут же имелась сразу три спортивные рапира, одна из которых была снабжена характерной рукоятью-«пистолетом», отлитым целиком из алюминия и с электроразъёмом на внутренней стороне щитка; две другие оказались типичным оружием новичка — с обычной, слегка изогнутой обрезиненной рукояткой, с гайкой-навершием в виде пластикового усечённого конуса. Верхняя четверть клинка «продвинутой» рапиры была замотана пластырем — ага, значит хозяйка участвует в достаточно серьёзных соревнованиях, где используется электрофиксация укола? А ведь это первый юношеский, никак не меньше…

— Давно занимаешься? — спросил я шёпотом, увидав, что Ленка перехватила мой взгляд.

— Ага, в Лужниках. — кивнула девочка. — Змой сдала на второй взрослый!

…Второй взрослый? А что, очень даже неплохо…

Я совсем, было, собрался развить тему, как вдруг в глаза мне бросилась вторая подсказка — томик «Трёх мушкетёров» полке, над самым письменным столом. Причём — не «макулатурная», с силуэтами гасконца и его друзей, вроде той, что стояла (а может, и сейчас стоит?) у нас дома, а гораздо более раннее издание, из «Библиотеки приключений и фантастики». Ого, а рядом-то — «Двадцать лет спустя», и тоже не «макулатурное» издание, а куда более раннее, чуть ли не пятидесятых голов. Когда-то я сам прочёл продолжение похождений знаменитой четвёрки в этом самом томике со связкой шпаг на бледно-жёлтом коленкоровом переплёте……

— Нравится? — кивнул я на книги.

Кажется, она покраснела — в самом деле, как-то несолидно взрослой уже барышне увлекаться явно «мальчуковым» чтивом — но всё же кивнула.

— Здорово! — ответил я. — У меня они тоже на полке любимых книг. Кстати, и песенка есть подходящая. Подыграешь?

Честно говоря, первой мыслью было спеть «Пора-пора-порадуемся…», ставшую бессмертной в исполнении Боярского, но что-то меня остановило. Сам сериал должен выйти на экраны лишь через пару-тройку лет, но многие песни из него звучали в более раннем музыкальном спектакле Дунаевского — я сам когда-то видел его в Московском ТЮЗе. Есть там именно эта песня или нет, я не помнил, но экспериментировать не стал — очень уж хотелось удивить именинницу чем-то, чего она ещё не слышала, но обязательно романтическим.