Черный город (СИ) - Бачурова Мила - Страница 47

Вечером, когда я уже собирался улечься спать, в дверь вдруг тихонько стукнули. Кого бы там ещё могло принести? Уж не Жорж ли Юсупов собрался пошушукаться перед сном?

Я встал со стула, где только что закончил медитацию на энергетические потоки и открыл дверь. За ней оказался прислуживавший нам дядька, который, само собой, тоже никуда не уехал.

— Вечер добрый, ваше сиятельство, — поклонился он.

— Чего тебе, Гаврила? — спросил я.

— Дак, вот, передать просили. — Гаврила протянул мне запечатанный розовый конверт.

— А кто просил?

— Просили, значится, не говорить... Извиняйте.

— Ну, спасибо, — вздохнул я, взяв конверт. Хотел уже закрыть дверь.

— И, это... — остановил меня Гаврила.

— Чего ещё?

— На словах тоже просили передать.

— Ну так передавай! — начал злиться я.

— Значится, просили так сказать: «Сегодня».

— И всё?

— Всё. Покойной ночи, ваше сиятельство.

Закрыв дверь, я разорвал конверт и достал сложенный листок бумаги. На нём ничего не было написано, однако был рисунок. Простенький, хотя и небесталанный набросок ключа. Обычного ключа, которым можно открыть замок.

Я потряс конверт, и мне на ладонь выпал рыжий локон, свернувшийся колечком. В памяти что-то щёлкнуло, заработало, и я вспомнил. Вспомнил, как Полли сказала, что может раздобыть ключ от Скрипучей беседки...

— Серьёзно? — спросил я, переводя взгляд с локона на рисунок и обратно. — Вот сейчас?..

За окном мерно падали снежинки. Я представил, какой дубак стоит в беседке. Интересно, подумала ли об этом Полли?.. Впрочем, простенькая бытовая магия, помогающая согреться, была известна даже мне, а уж Полли-то наверняка о ней знает.

Ну и что делать? Оставить девушку одну, ночью, в холодной беседке — это, конечно, гнусность. Значит, без вариантов.

Я открыл шкаф, достал форменную шинель.

И почему мне кажется, что я об этом пожалею?..

Глава 23. Свидание

Я шёл к Скрипучей беседке. Планов не строил никаких. Какие могут быть планы, когда речь идёт о госпоже Нарышкиной — непредсказуемой, словно погода в мае?

С равной степенью вероятности она может предложить мне романтически потанцевать под луной, организовать налёт на буфет, потому что ей надоело сидеть на диете, или сбежать из академии, чтобы тайно обвенчаться. В целом, я был готов к любому развитию событий. На самый крайний случай у меня в кармане лежало хрустальное сердечко — амулет, ещё летом полученный от Нины. Надеюсь, магический аромат не выветрился. Если ситуация повернёт куда-то не туда, неугомонную Полли я просто усыплю. А проснувшись, она о своей затее и думать забудет, чем бы эта затея ни была.

Пробираясь по неприметным тропинкам парка, я думал о том, что, пожалуй, скоро смогу ходить здесь с закрытыми глазами. В последнее время ночные вылазки стали одной из неизменных составляющих моего быта.

С боковой тропинки я вышел у Вечернего зала. Решил, что здесь уже можно не таиться даже такому параноику, как я. Академия опустела, и вероятность встретить кого-то у Скрипучей беседки — стоящей на берегу водоема и в непогоду насквозь продуваемой ледяным ветром — в дневное-то время была околонулевой. А уж ночью...

Полли, видимо, рассудила так же. Чем ближе я подходил к беседке, тем всё отчётливее различал мелодичные звуки, которые доносились оттуда. Фирменное сопровождение госпожи Нарышкиной.

На каком расстоянии «включается» родовая магия Полли, я пока так и не смог определить. Иногда начинал слышать мелодию издалека, иногда для этого Полли нужно было подойти ко мне совсем близко... Надо будет, кстати, задаться этим вопросом.

Я подходил к беседке. Музыка звучала всё громче.

Беседка представляла собой деревянный павильон, выстроенный наподобие китайской пагоды — в несколько ярусов. Я приближался к боковому входу. Всего их было четыре: к одному подходили ступени, спускающиеся к воде, три остальных вели на дорожки парка. Я отчего-то был уверен, что в беседке Полли не усидит — кинется мне навстречу. Но госпожа Нарышкина решила, видимо, выдержать интригу.

Я подходил всё ближе, Полли не показывалась. Да и мелодия в этот раз была особенная. Обычно родовая магия Нарышкиных исполняла менуэты. Четыре месяца танцевальных занятий и общение с Полли не прошли для меня даром: худо-бедно я научился разбираться даже в таких вещах. А сейчас вдруг с удивлением понял, что слышу звуки вальса.

В следующее мгновение я метнулся в сторону — уходя с открытой, просматриваемой со всех сторон дорожки.

Нет ничего более надежного и неизменного, чем родовая магия. Мир может хоть трижды перевернуться с ног на голову, род — лишиться последнего своего представителя, но родовая магия останется такой же, какой была на заре времён. Магия моего рода не позволит никому из Барятинских разбиться, упав с высоты. Магия рода Нарышкиных, если кто-то из его представителей встретит свою судьбу, начнёт исполнять менуэт. Не вальс, не марш и не народную плясовую!

В голове у меня мелькнуло что-то вроде: «Если я всё-таки ошибся, Полли сейчас знатно хохочет. Даже интересно, что... » Но я не успел закончить мысль.

То место, где стоял секунду назад, осыпали стрелы. Короткие, арбалетные — на занятиях по военному делу нас учили обращению даже с таким оружием. Преподаватель, ведущий практику, уверял, что арбалет замечательно тренирует не только меткость и крепость мышц, но и такие качества, как хладнокровие и выдержку. В этом с ним трудно было не согласиться.

Стрелки, должно быть, выпалили по команде, все разом. В дорожку воткнулось четыре стрелы, ещё одна улетела в сторону. Ночь выдалась лунной, и в свете луны я заметил металлический блеск наконечников.

Стрелы были не учебными. Боевыми. Меня снова попытались убить — на этот раз впятером. Если бы мне не было известно об особенностях родовой магии Полли... Стоп. Но ведь на свидание меня позвала она!

И что это значит? Полли — предательница?!

Бред. Не может такого быть. Не могу я настолько плохо разбираться в людях. И потом, если бы Полли захотела меня предать, то для исполнения плана у неё был примерно миллион возможностей. Например, встретить меня на пороге беседки и, мило улыбаясь, воткнуть в сердце кинжал. В этом случае я ничего не успел бы сделать... Нет. На меня напал кто угодно, только не она.

К тому же, если Кристину, например, я ещё мог представить себе с арбалетом в руках, то Полли не хватило бы навыков даже на то, чтобы установить стрелу в ложементе. И — музыка. Неправильная музыка. Которая, кстати, продолжала играть...

Полли удерживают силой?!

— Полли! — заорал я.

И бросился к беседке. Щит поднял ещё на бегу. В него ударили две стрелы, третья просвистела мимо. Двое арбалетчиков не стреляли. Видимо, не настолько опытны, чтобы успеть перезарядить оружие... Но на этом хорошие новости закончились.

Дверь в павильон была открыта. Я взбежал по крыльцу и сквозь небольшой тамбур влетел в саму беседку.

Здесь пространства было куда больше, внутренность беседки представляла собой приличных размеров помещение с высокими арочными окнами. Из центра этого помещения уходила спиралью наверх винтовая лестница. Из путеводителя я знал, что лестница ведёт в башенку, предназначенную для приёма солнечных ванн.

Видимо, с этой самой башенки меня и обстреляли. А теперь я увидел самих стрелков. По лестнице, одна за другой, спустились четыре фигуры в чёрных плащах.

Музыка смолкала. На головы стрелков были накинуты капюшоны, но я быстро понял, что это излишняя предосторожность. Вместо лиц из-под капюшонов на меня смотрели гладкие белые маски с провалами вместо глаз. Четыре «Фантомаса» безмолвно встали у подножия лестницы.

Пятый Фантомас спускался по ступеням. Неловко и неуклюже — он толкал перед собой ещё одну фигуру. Та едва перебирала ногами, если бы не пинки Фантомаса, упала бы на ступени. Голова этой фигуры была обмотана мешком. Но торчащие из-под мешка длинные рыжие локоны не узнать было невозможно.