Черный город (СИ) - Бачурова Мила - Страница 56

Я присмотрелся внимательнее.

Кукла.

На кровати лежала укрытая одеялом кукла — почти такая же, какую оставил на своей кровати я, перед тем, как уйти на «свидание». Рабиндранат, выбиравшийся из комнаты ночью, тоже предусмотрительно замаскировал своё отсутствие.

Но я не успел даже выдохнуть, как случилась новая напасть — за дверью послышались приближающиеся шаги наставника. Должно быть, он всё-таки заметил движение над перегородкой. Или подумал, что заметил движение...

Я рухнул на пол, бросился под кровать. Откатился к стене.

На дверном окошке шевельнулась занавеска. Наставник какое-то время постоял возле двери, изучая обстановку. Потом дверной замок щёлкнул.

— Господин Иванов? — недоуменно окликнул наставник.

Вероятно, был уже в курсе, что господин Иванов находиться в кровати никак не может.

Звук шагов. Два начищенных сапога — остановившихся прямо напротив меня.

— Ай-яй-яй, — вздохнул наставник.

Видимо, разглядел «куклу». Поцокал языком и вышел.

Снова шаги — теперь удаляющиеся.

Я вылез из-под кровати, открыл дневник Рабиндраната. Забрать его себе — означает оставить следствие без важной улики, а это в мои планы уж точно не входит. Всё, что мне нужно — информация.

* * *

Блокнот в кожаном переплёте был исписан мелким, но очень разборчивым почерком почти полностью.

Я перелистывал страницу за страницей, и глаза у меня лезли на лоб. Судя по записям, Рабиндранат искренне считал себя побочным сыном императора. Если я правильно понял, эту мысль парню внушила маменька — весьма экзальтированная особа, увлекающаяся спиритическим сеансами и романтической поэзией, давно и прочно живущая в мире собственных фантазий.

Эту же мысль она внушала и Рабиндранату. Та же фантазия стала причиной того, что с отцом Рабиндраната маменька разошлась едва ли через год после рождения ребёнка. Сына она воспитывала одна, по своему разумению. На мой взгляд, разума в её педагогическом подходе было немного.

Рабиндранат — самый умный! Самый сильный! Самый красивый! И вообще — самый-самый! Ещё бы, ведь он — сын самого государя. Только это большая-пребольшая тайна, тс-с-с! Её нельзя открывать никому.

Государь, вероятнее всего, о маменьке Рабиндраната позабыл и думать — если вообще когда-нибудь о ней думал, — а о «побочном сыне» не знал вовсе. Но Рабиндраната этот факт отнюдь не обескураживал. Он его злил.

Рабиндранат мечтал поскорее вырасти и доказать предположительному папеньке, а заодно и всему миру, что император из него получится — ого-го, не то что нынешний. Он мечтал об этом с самого детства. Жадно ловил в газетных статьях и великосветских сплетнях подтверждения того, что его «отец» слаб и немощен. А, как известно, если очень хочешь в чём-то убедиться — убедишься непременно. И будешь встречать доказательства своей правоты снова и снова — даже там, где их отродясь не было.

Я с изумлением прочитал о том, как обрадовался Рабиндранат, когда заметил, что в его жемчужине начала расти чернота. Глупый мальчишка счёл это лишним подтверждением того, что у него в жилах течёт кровь венценосного отца — ведь жемчужина Императора чёрно-белая! К шестнадцати годам Рабиндранат уже твёрдо верил в то, что следующий российский государь — он, Рабиндранат Первый. А чтобы узнать, как скоро это случится, пошёл к прорицательнице... Что было дальше, я знал.

Никаких задатков для того, чтобы стать императором, бабка Мурашиха в Рабиндранате не увидела. Неудивительно, в общем-то — она ведь не его сумасшедшая маменька. Зато разглядела другое — то, что назвала «ниточкой». Потянув за которую, можно было изменить ход истории этого мира...

Когда я задумывался о таких вещах, голова начинала кружиться. То, что для Мурашихи было чем-то само собой разумеющимся, мне представлялось... ну, не то, чтобы мистификацией. Но чем-то слишком далеким от реальности, к которой я привык — для того, чтобы в это поверить. Я всю жизнь считал себя человеком сугубо рациональным, а всякие там фатумы, предопределенности и переплетения судеб полагал полной ерундой, придуманной бездельниками-корпоратами исключительно для собственного развлечения. Хотя с другой стороны, когда-то я и в существование магии не верил. И о том, что возможны перемещения душ между мирами, понятия не имел. По той простой причине, что ни о магии, ни о перемещениях душ никогда не задумывался...

Ладно, это всё лирика. Если отбросить её и рассматривать голые факты, то получалась следующая картина.

Рабиндранат хотел стать императором. Так сильно, что аж кушать не мог. Бабка Мурашиха никаких предпосылок к тому, чтобы на голове Рабиндраната оказалась корона, не увидела, зато поняла, что парень — вполне подходящий инструмент для выполнения её непростого, многоходового плана.

Для того, чтобы здесь, в этом мире, привести в норму баланс чёрного и белого, тут должен был оказаться кто-то вроде меня. Человек, обладающий в потенциале большой магической силой, а помимо неё — несгибаемым духом и надлежащим жизненным опытом.

В одном из своих сновидений Мурашиха увидела меня. По каким-то одной ей ведомым признакам поняла, что я — именно тот, кто нужен. Подхожу по всем параметрам, да ещё и вот-вот погибну — не придётся ждать моей смерти долгие годы. Однако вытащить меня из моего мира самостоятельно Мурашиха не могла — это, насколько я понял, не её профессиональная стезя. Для проведения необходимого ритуала нужен был маг. И прорицательница, увидев Рабиндраната, поняла, что вот он — её шанс вовлечь в свои планы мага.

Если один глупый мальчишка, больше всего на свете желающий стать императором, послушавшись её «пророчества», подарит другому глупому мальчишке амулет «Обмани судьбу», а потом предложит этому глупому мальчишке не менее глупое пари — всё срастется так, как нужно Мурашихе. Костя Барятинский с благодарностью примет от Рабиндраната, которого считает своим другом, амулет — чтобы привлечь к себе удачу. А затем поспорит с тем же Рабиндранатом о том, что спрыгнет с моста головой вниз — и ничегошеньки ему не будет. Он ведь понятия не имеет о том, как работает родовая магия, и как может повлиять на её работу безобидная с виду безделушка.

Костя Барятинский прыгнет с моста и сломает себе шею. Его дед — глава древнего рода, пожилой, но всё ещё могущественный белый маг, полгода назад лишившийся единственного сына — обезумеет от горя и кинется во все тяжкие. Он будет искать любые способы вернуть любимому внуку волю и разум. И для того, чтобы род Барятинских не прервался, а в мир вернулся благословенный баланс чёрной и белой магии, не остановится ни перед чем. Григорий Михайлович Барятинский придёт к ней, Мурашихе. И она охотно подскажет убитому горем старику, что нужно сделать. Научит, как подменить глупого, бесхребетного мальчишку, из-за собственной дурости лишившегося человеческого облика, тем, кто сможет восстановить мировой баланс сил. Подскажет, какой дух призывать.

Все нужные нити сойдутся в одной точке! Григорий Михайлович проведёт ритуал. И на каменном алтаре в подвале особняка Барятинских, в теле избалованного подростка очнётся Капитан Чейн...

Рабиндранат, как я понял из его дневника, от того, что произошло с Костей, угрызениями совести не терзался от слова «совсем». Костю он вообще недолюбливал — из-за смазливой физиономии, щегольских костюмов и популярности, вследствие этого, у женского пола. Сам Рабиндранат ни физиономией, ни костюмами, ни, соответственно, популярностью похвастаться не мог.

Подаренный Косте амулет, пари, и, как следствие этого, по сути, гибель Кости Рабиндранат между собой, несомненно, связывал. Однако никаких сожалений по этому поводу не испытывал — скорее, напротив.

«Всё идётъ по плану», — записал в своём дневнике Рабиндранат после того, как Костя прыгнул с моста. Гибель товарища в представлении Рабиндраната была всего лишь одним из звеньев в цепочке событий, которые в итоге должны были привести его к вожделенной цели. Обретению императорской короны.