Я из ДМ (СИ) 7 - Калинин Алексей - Страница 40

Я не стал разубеждать старика. Может быть, и в самом деле получится что-нибудь сделать. Мороженое, например, в жаркий летний день или рыбку к пиву смастрячить.

Сэнсэй показывал, как приготовить нужный отвар, чтобы потом замочить в него медведя. Как я понял, для оживления медвежонка Рилаккумы нужны были составляющие не только элексиров и всяческих специй, но и компоненты пяти стихий.

В чан помимо воды была добавлена земля. Сам чан грелся на огне, который раздувался вентилятором. Сэнсэй ещё бомбардировал поверхность молниями, создавая их при помощи оммёдо.

Должен признаться — зрелище варева выглядело преотвратно. Как будто Баба-Яга готовила закуску из мухоморов. Какие-то корешки, стебельки растений, лапки мышей и даже коровий рог. Возможно, это нужно было для антуража, но запах шел такой, что глаза слезились.

Когда первые солнечные лучи проникли в комнату сэнсэя, Норобу устало выпрямился и проговорил:

— Всё, можно начинать…

— Так мы ещё даже не начали? — поднял я бровь.

— Шутить ты так и не научился. Под..бывать тоже не умеешь, — покачал головой сэнсэй.

— А ещё варить зелья и слушать старших. Всё так, как ты говоришь, сэнсэй, — сделал я издевательский поклон.

Если у вас получится когда-нибудь сделать поклон именно издевательский, то вы поймете, о чем я говорю.

На столе, уставленном пробирками, стеклянными ретортами, трубками и прочими принадлежностями алхимика, лежал и пялился в потолок стеклянным взглядом плюшевый медвежонок. Он прошел небольшую модификацию. Прошел через Шакко, когда сэнсэй попросил её удлинить ноги и лапы.

Когда Шакко удивленно взглянула на меня, то я только покачал головой, мол, не спрашивай. Кицунэ пожала плечами и кивнула в ответ. Она уже привыкла к небольшим заскокам сэнсэя, поэтому вопросов не задавала. Девушка забрала медведя и… и успешно сбагрила его Мэдоку.

— А что? Я всё равно пришью не то, что надо и не туда, куда надо, — пояснила Шакко. — Пусть лучше профессионал этим занимается. У Мэдоку и опыта больше и вообще… Она у нас самая умная и добрая. А я что… Я только на подхвате…

Хитрюга какая. Ускользнула от работы, да ещё и переложила её на другого человека. Добрая Мэдока не отказалась и, пока её сын Харуто тренировался с Киоси на заднем дворе базы, вместе с Тигром и Малышом, она удлинила медведю конечности.

Муж Мэдоки Иоши не задавал вопросов. Как-то так получилось, что он взял на себя обязанности завхоза. Оказался мастером на все руки, всё у него чинилось и ремонтировалось. Мне сначала даже показалось, что он использует какое-то оммёдо, заставляя вещи выполнять его волю, но потом оказалось, что у Иоши просто руки вставлены тем концом и в нужное место.

Теперь на кухне нашей базы пахло не лапшой быстрого приготовления, а домашней стряпней. Да и вся техника работала как надо, даже та, которую иногда поколачивали босодзоку. Вернее, поколачивали раньше, так как один раз я вычел полную стоимость принтера из зарплаты мотоциклиста и это сразу охладило пыл горячих парней.

Но, вернемся к нашему медведю. Сэнсэй размял шею, взял со стола иголку и воткнул в палец. На свет показалась капля крови. Норобу аккуратно макнул в каплю ворс тонкой кисточки, после чего вывел иероглиф на правой лапе медведя. Точно такая же участь постигла и остальные лапы.

— Я тоже должен пустить кровь? — поднял я бровь.

— Нет, ты не должен. Всё-таки Рилаккума будет двигаться благодаря подпитке моего боевого духа. Тебе нужно сосредоточиться на тренировке, а не тратить попусту боевой дух. Да и меридианы у тебя недостаточно прокачаны для подобного упражнения.

Я взглянул на медведя. Он лежал на столе, бесстыдно раскинув лапы в стороны, как будто напившийся на корпоративе менеджер. Кстати, что мне понравилось здесь, так это то, что как бы ты не нажрался на корпоративе с друзьями и коллегами — на утро тебе никто ничего не скажет. Даже если танцевал голым посреди зала и демонстрировал начальнику то место, куда ему нужно будет пойти — на завтра этого никто не вспомнит. То, что было в пьянке, остается только в пьянке.

Коснувшись лапы, я посмотрел на сэнсэя:

— А что дальше? Ты вот вымочил его в настое, продул и прогрел. Написал кровью непонятные слова… А что дальше?

— А дальше… — вздохнул сэнсэй. — А дальше мне понадобится твоя рука.

— Правая или левая?

— Да без разницы, — сэнсэй повернулся спиной и показал на место между лопатками. — Вот тут почеши, а? Чешется, прямо страсть. А никак не могу дотянуться…

Я подхватил с пола метровую бамбуковую трость, которой сэнсэй недавно помешивал в котле, и протянул ему:

— На, не надо благодарности.

— А её и не будет, — буркнул сэнсэй. — Так хотелось ощутить дружескую руку на плече, а вместо этого…

— Завязывай прибедняться, — отмахнулся и зевнул. — Давай ближе к делу, а то… Ааааах! А то спать хочется. Хотя бы полчасика кемарнуть и сон сбросить.

— Да? Ну, раз ты такой занятой, тогда…

Сэнсэй взмахнул рукой и воткнул иглу в то место, где у медведя должно быть сердце, если бы он был человеком.

Уже подсохший медвежонок дернулся и пискнул. Да-да, пискнул так, как будто внутри него завелась мышь и только что сэнсэй проткнул ей хвост.

Удлиненные лапки медведя зашевелились, задрожали. Мордочка Рилаккума повернулась ко мне, покачалась, словно укоризненно. После этого тело медведя согнулось, и он сел на столешнице. Его начали клонить влево, но ладонь сэнсэя не дала ожившей игрушке упасть.

— Доброе утро, господин Казимото, — произнес сэнсэй с легким поклоном. — Я рад приветствовать вас в своей комнате.

— Здр… Зрд… Дрись… Здрав… — послышались звуки из тонких ниточек, образующих медвежью пасть.

— Ого, да у вас прекрасно получается, — не смог я удержаться от ехидства. — Ещё немного и я узнаю всё, что вы думаете о Норобу.

— Глупый мальчишка, — четко донеслось из пасти. — Я не могу ничего плохого сказать про сэнсэя, а вот про тебя скажу немало.

Голос был точно таким же, какой я слышал ранее в своей голове. С усилием медвежонок поднялся на удлиненные ноги. Не с первого раза, с третьего, но никто не решился помогать ему. Медведь должен справиться сам.

— Прекрасно, — устало произнес Норобу и сел в своё кресло. — Господин Казимото, как вы себя чувствуете?

— Как мокрый медведь, — оглядел себя пластмассовыми глазками новый член нашей команды.

— Да и выглядите вы также, — поддакнул я и не смог удержаться. — Весьма паршивенько выглядите.

Как у медведя получилось сверкнуть грозно глазами? Вот убейте, не могу сказать. Однако, новое тело Казимото каким-то образом сразу же начало внушать уважение. Пусть это был всего лишь маленький медведь, но небольшие параметры и дурашливый вид не давали обмануться. Мощная аура шла от этого существа, которое покачивалось на шатких ножках. Такая мощная, что я невольно подумал — каким же грозным он был при жизни? И что же его так подкосило, что он умер?

— Говори-говори, ноппэрапон, — парировал медведь. — Твои слова отразятся позднее на твоей тренировке.

— Да уж, язык у него силен, — согласился сэнсэй. — Если бы мозг также здорово думал, как язык вращается… За полгода императором бы стал!

Похоже, что эти два тренера нашли друг друга. Ну да, сэнсэй сэнсэя видит издалека. Неужели мне придется терпеть двух ехидных старичков?

— Господин Казимото, — сказал Норобу. — Я слышал, что вы решили призвать смерть раньше времени? Чтобы у нас не было никаких недомолвок — позволено ли будет узнать о причине подобного решения?

Да, сейчас Норобу совершил огромную грубость по отношению к новорожденному — никого не должна волновать истинная причина ухода из жизни самурая. У воина должны быть свои резоны на подобный шаг. И эти резоны могут как озвучиваться, так и скрываться.

— Господин Норобу, я не спрашиваю — почему вы отказались от фамилии? — со вздохом произнес медвежонок. — Но услуга за услуга — я рассказываю свою историю, а вы свою? Согласны?

Я посмотрел на медвежонка. А ведь и правда — Норобу всегда для меня был всего лишь Норобу и сэнсэем. Почему же я никогда не задавался вопросом — а какая фамилия у моего сэнсэя?