Выбери любимый жанр

«Восход Черного Солнца» и другие галактические одиссеи - Каттнер Генри - Страница 46


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

46

Мышцы подчинялись с трудом, словно его плоть все еще была наполнена веществом, из которого состояла сверкающая тропа.

Купол, похоже, обладал некими странными свойствами, поскольку все, что Миллер сквозь него видел, выглядело размытым и окрашенным в столь яркие цвета, что больно смотреть.

За стеной росли золотые деревья, на них шевелились сверкающие листья, постоянно меняя цвет. Среди деревьев медленно клубился интенсивно окрашенный туман, чей цвет невозможно было определить сквозь купол. Еще никто не видел подобного оттенка и не дал ему названия.

Поверхность, на которой Миллер сидел, так же блистала пурпуром, как и тропа. Если это тропа принесла его сюда, возникает вопрос, почему он не продолжает двигаться, а лежит в хрустальном гробу. Да, очевидно, это конец пути, и столь же очевидно, что сила, удерживавшая Миллера на нем, теперь исчезла.

Нестабильные атомы, возникшие под действием этой загадочные силы, вновь сделались нормальными, вернулись в исходное состояние. Миллер вновь стал собой, хотя мускулы одеревенели, голова кружилась и он не был уверен, что голоса ему не приснились. Если приснились, то это был кошмарный сон. Он содрогнулся, вспомнив нечеловеческий смех и обещание проделать с ним нечто ужасное.

Очень осторожно он поднялся на ноги и огляделся. Насколько он мог видеть сквозь искажающий хрусталь, поблизости никого не было. Гроб стоял в небольшой роще, и вокруг, если не считать тумана и мерцающих листьев, ничто не двигалось. Подняв руку, Миллер опасливо коснулся хрустального потолка.

Рука прошла насквозь. Послышался звон, напоминающий нежную музыку, и хрусталь рассыпался на сверкающие осколки, которые упали на землю со столь же мелодичным звуком. Миллер отродясь не слышал подобной музыки – куда более прекрасной, чем дозволено услышать смертному, в замешательстве подумал он. Ощущения были столь острыми, что человеческие нервы с трудом могли их выдержать.

Более не защищенный хрусталем, он посмотрел вокруг, на деревья и туман, и понял, что присутствие купола ничего не меняло. Невероятные цвета не были результатом оптического искажения – они были настоящими. Неуверенно сделав шаг, он ступил на такую мягкую траву, что ее ласковое прикосновение ощущалось даже через подошву.

Сам воздух был удивительно прохладным и спокойным, как в погожее летнее утро, и настолько прозрачным, что казался жидким. Мерцающие листья так притягивали взгляд, что Миллер отвернулся, не в силах выдержать этого зрелища больше чем секунду-другую.

Наверняка это была галлюцинация. «Я по-прежнему где-то там, в снегах, – подумал он. – Бред, вот что это такое. Мне все только кажется».

Но если это сон, то и Ван Хорнунг знал о нем, а людям не снятся одинаковые сны. Бельгиец предупреждал.

Миллер раздраженно передернул плечами. Даже сейчас он не мог заставить себя полностью поверить в историю Ван Хорнунга. Окружающий пейзаж может быть сновидением, а в реальности все не то, чем кажется. Как пить дать, вот эта невероятно мягкая трава – на самом деле слежавшийся снег, а виднеющиеся за деревьями холмы – голые утесы Пика Семьсот. Стало не по себе при мысли, что он сейчас спит где-то на леднике, и необходимо поскорее проснуться, чтобы не замерзнуть.

Неожиданно раздался знакомый смех. Сердце Миллера невольно забилось сильнее, и он резко повернулся к источнику звука, чувствуя, как в жилах стынет кровь. До чего же странно, что беззаботный голос может быть настолько пугающим.

К Миллеру между деревьями приближалась небольшая группа мужчин и женщин. Кто из них смеялся, он не смог определить. Их яркие одежды удивительно изысканного кроя напоминали тоги или сари. Цвета были воистину невероятными.

Миллер оторопело моргал, тщетно пытаясь найти названия для этих мерцающих оттенков. Казалось, в нарядах сочетались известные краски, но в совершенно неизвестных вариациях, а еще присутствовала невидимая обычному глазу часть спектра.

– Он проснулся, – сказала одна из женщин, а кто-то из мужчин рассмеялся:

– Вы только поглядите, как он удивлен!

Все заулыбались и посмотрели на Миллера.

Он что-то сказал – что именно, не запомнил – и застыл в неподдельном ужасе, ощутив, сколь кощунственно диссонирует его голос с голосами этих людей: словно грубый скрежет ворвался в сложнейшую переливчатую гармонию. Лица на мгновение стали отрешенными, словно незнакомцы сосредоточились на чем-то другом, чтобы не внимать Миллеру. Женщина, которую он заметил первой, подняла руку.

– Прекрати, – сказала она. – Вовсе незачем говорить вслух.

В ее голосе чувствовалось легкое отвращение. В голосе ли? Такого музыкального, нежного голоса просто не могло существовать.

У нее было лицо треугольной формы – миниатюрное, привлекательное и вместе с тем чуждое: бледное, с огромными фиолетовыми глазами и в обрамлении густых волос, которые, казалось, стекали на плечи переплетающимися прядями. Каждая прядь имела собственный оттенок – серо-зеленый, или светло-аметистовый, или желтый, как солнце туманным утром. Оттенки так идеально гармонировали друг с другом, что Миллер даже не удивился. Причудливая прическа идеально подходила к лицу женщины.

Он снова открыл рот, но женщина вдруг очутилась рядом с ним. Еще долю секунды назад их разделяло расстояние в десять футов. Миллер был шокирован – и удивлен тем, что шок оказался не слишком сильным.

– Тебе многому придется научиться, – сказала она. – Но прежде всего запомни, что нет никакой необходимости говорить. Просто формулируй мысли, это не так уж и трудно. Нет, не открывай рот. Думай! Думай, о чем хочешь спросить.

Губы ее слегка шевелились, но лишь подчеркивая смысл слов. И уж наверняка никакие голосовые связки не были способны произвести голос столь неземной красоты, полный удивительных вариаций и нюансов.

«Телепатия, – подумал Миллер. – Это наверняка телепатия».

Незнакомцы ждали, вопросительно глядя на него.

– Думай, как если бы обращался ко мне, – безмолвно произнесла женщина. – Четче формулируй мысль. Пользуйся простыми, конкретными понятиями. Позже ты сможешь употреблять абстракции, но сейчас у тебя в голове сплошной туман.

Миллер сосредоточенно подумал, слово за словом: «Это телепатия?»

– Все еще туман, – ответила она. – Но он уже проясняется. Тебе никогда не приходилось мыслить четко и ясно. Да, это телепатия.

– Но как я… Где я? Что это за место?

Она улыбнулась, и остальные негромко рассмеялись.

– Медленнее. Не забывай, ты только что родился.

– Только что… Что?!

И вдруг мимо пронеслись чьи-то мысли, словно маленькие яркие насекомые, слегка коснувшись границ его сознания. Насмешливая, дружелюбная мысль одного из мужчин, небрежное замечание другого.

«Бранн, – вспомнил Миллер. – Что насчет Бранна? Где он?»

Его окружала мертвая тишина. Подобной никогда прежде в его жизни не бывало. Она стояла у него в мозгу, а не в реальности. Но он чувствовал, как быстро и легко обмениваются мыслями другие. Внезапно женщина с радужными волосами взяла его за руку, в то время как ее спутники скрылись среди сверкающих золотых деревьев.

Она мягко увлекла Миллера под звенящую листву, сквозь облака разноцветного тумана.

– Без особой нужды Бранна лучше не поминать, – сказала она, касаясь свободной рукой фиолетового ствола. – Иногда стоит о нем заговорить, и он тут как тут. А сегодня Бранн пребывает в весьма опасном расположении духа.

Миллер посмотрел на нее, сосредоточенно наморщив лоб. Ему очень о многом хотелось спросить.

– Я пока ничего не понимаю, – проговорил он на странном мысленном языке, который уже начал даваться ему легче. – Но мне знаком твой голос. Вернее, твой… Не знаю, как вы это называете.

– Ты про мысленный голос? Да, ты учишься его воспринимать. Слышимый голос легко подделать, но мысленный имитировать невозможно. Это часть личности. Значит, ты помнишь, что уже слышал раньше мои мысли? Я думала, ты спал тогда.

– Ты Ци.

– Да, – ответила женщина, отодвигая звенящую завесу из листьев.

46
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело