Граф Булгаков. Том 2: Золотая Жила (СИ) - "Архимаг" - Страница 16

— Граф Сухоруков прибыл, княже.

Глаза Омутова сузились, в них отчетливо плясало предвкушение.

— Впустите его, — приказал князь.

Вскоре тяжелые дубовые двери со скрипом отворились. В проеме показалась щуплая фигура графа Сухорукова. Его шаги эхом разнеслись по комнате, добавляя к напряженной атмосфере кабинета щепотку драматизма. Серый плащ шелестел при каждом движении. В руке графа тлела сигарета.

— Доброго здравия, княже, — произнес он, остановившись перед столом. Его лицо, казалось, стало ещё более худым и осунувшимся, чем обычно, — Дверь ваша, как всегда, невозможная. Чуть богу душу не отдал, пока её открывал.

— Илья, дружище, — Омутов с улыбкой покачал головой, глядя на дымящуюся сигарету в руке графа, — Ну вот снова ты за свою дурную привычку! Ты же знаешь, для тебя слово «курение» и слово «смерть» означает одно и тоже!

— Простите, княже. Мои грехи и правда меня когда-нибудь убьют, — Илья затушил сигарету и метким щелчком отправил её прямо в урну, — Но только они успокаивают мои нервишки. А их на последнем задании я потратил львиную долю.

Омутов указал на стул напротив себя. Сухоруков сразу сел и с благодарностью кивнул.

Князь с ожиданием смотрел на графа. Воздух между ними потрескивал от напряжения, как будто невидимый ток силы проходил через комнату.

Встреча, казалось, будет иметь далеко идущие последствия не только для этих двоих, но и для множества других людей. Тем не менее Илья не торопился выкладывать новости, что-то напряженно обдумывая.

— Так что там? — спросил князь Омутов, съедаемый любопытством, — Ты проник на собрание Апрелевых?

— Да, княже, — начал граф, его голос звучал слегка нервно. Как будто воспоминание о прошлой вылазке доставляло ему почти физическое неудобство, — Собрание проходило на складских помещениях на окраине Москвы. Чтобы добраться до него, мне пришлось изрядно попотеть.

— Пройти лабиринт тайных ходов и избежать многочисленных ловушек? — с улыбкой произнес Омутов.

— Практически, — сухо произнес граф, — Вы не так далеко ушли от правды, княже. Охрана там была поставлена по высшему классу. Мне пришлось изрядно напрячь свой простатит, чтобы туда проскользнуть.

Князь Омутов кивнул, его глаза горели любопытством.

— И что же ты обнаружил на этой тайной встрече? — спросил он, — Петр Алексеевич был там?

Илья наклонился вперед, его глаза сверкали.

— Да, княже, был. Он возглавлял это отвратительное собрание. Род Алексеевых и их вассалы, как обычно, обсуждали свои темные делишки. Наркотики, торговля людьми, проституция… и прочий теневой бизнес.

— Капсула с маячком была там? — уточнил Павел Александрович.

— Да, княже. Её принес один из вассалов Апрелевых, — сказал князь, — Сказал, что обнаружил её на заднем сидении своей машины и не знает, что это такое. Князь Петр Алексеевич выглядел удивленным. Он сразу опознал капсулу и сказал, что она производства Омутовых. Ограниченный особо защищенный выпуск духовных хранилищ.

— Какой он осведомленный… Они открыли капсулу? — быстро спросил Омутов.

— Да. Простите за мой французский, но я в тот момент чуть не обосрался, — Илья Сухоруков тяжело вздохнул.

Павел Александрович оглушительно расхохотался. И даже хлопнул ладонью по столу.

— А больше ничего ты не заметил? — спросил князь

— М-м-м… да нет, — осторожно произнес граф, — А что я должен был заметить?

— Хм-м-м… не важно, — кивнул Омутов. По его лицу сложно было что-либо прочитать, — Так что, значит, выходит… Апрелевы не стоят за заговором против нас?

Илья пожал плечами, выражение его лица оставалось мрачным.

— Пока рано делать выводы, но пока все указывает на их непричастность, княже. Их недовольство родом Омутовых ощутимо, и сами по себе они довольно злобные собаки… но я всё же считаю, что Апрелевы не являются организаторами нападения на летающий остров. Просто кто-то очень хочет, чтобы мы так думали. Апрелевы выглядят идеальным кандидатом, на кого можно все свалить. И стравить два рода.

Сухоруков сделал паузу, давая князю обдумать свои слова.

— Я подозреваю, что в игре участвует другая, более могущественная сила, — добавил граф, — О которой мы, к сожалению, знаем пока очень мало. Кто-то, кто умело манипулирует людьми, разжигая пламя недовольства, и дергает за нити из тени.

Князь Омутов снова побарабанил пальцами по столешнице.

— Черт, а всё вроде бы начало неплохо складываться, — с ухмылкой произнес он, — Петр Алексеевич всегда казался мне человеком… способным на очень многое.

— Вряд ли он в курсе произошедшего, — сказал Илья, — По крайней мере у меня сложилось такое впечатление.

— Может быть Петр Алексеевич и не в курсе, — задумчиво произнес Омутов, — Но род Апрелевых точно как-то во всем этом замешан.

— Пока у нас нет прямых доказательств, — осторожно произнес граф, — Если мы громко объявим о наших подозрениях, то лишь спугнем заговорщиков. В этом направлении надо ещё поработать.

— Я практически уверен, что у кого-то из Апрелевых рыльце в пушку, — сказал князь, — Плетет паутину за спиной Петра Алексеевича. Может быть даже хочет подставить князя.

— Может быть и так, — согласился граф.

— Тем не менее Петра Алексеевича мы предупреждать не будем, — сказал князь, — Я все-таки не уверен до конца на счет него.

— Думаете, княже, он подозревал, что за собранием будут шпионить? — спросил граф, — И решил разыграть сценку? Типа он не при делах?

— Петр Алексеевич — тот ещё старый лис, — усмехнулся Омутов, — Знаю его с юных лет. Я бы не стал ничего исключать.

— Мудро, — кивнул Сухоруков.

Некоторое время они ещё обсуждали ситуацию. Князь задавал уточняющие вопросы, граф отвечал. Наконец, все острые темы были обсуждены, и разговор подошел к концу.

— Спасибо за работу, Илья, — князь Омутов протянул руку для рукопожатия. Сухоруков с удовольствием пожал её, — Я вижу, что ты выглядишь очень уставшим… даже более уставшим, чем обычно. Я могу что-то для тебя сделать?

— Я бы хотел выпить, князь, — со слабой улыбкой произнес граф, — Давно уже хотел попробовать ту самую французскую бутылочку из виноградника Le Musigny.

— Охо-хо-хо, да у тебя губа не дура… Конечно, мой друг, всё, что угодно, — кивнул князь, — Мой бар в твоем распоряжении. Немного вина полезно для сердца.

Он встал, подошел к бару и начал перебирать бутылки, постукивая по ним пальцем. Граф Игорь, откинувшись в кресле, внимательно наблюдал за ним.

— Французы производят всего 380 бутылок этого винтажного Пино Нуар в год, — задумчиво сказал князь Омутов, разглядывая этикетку, — Эксклюзив. Самое то, чтобы отметить твое успешное возвращение с задания.

— Надеюсь, оно будет и последним, княже, — проворчал граф, — Чувствую, староват я уже становлюсь для подобной работы.

— Ха, да ты каждый раз так говоришь.

Илья лишь хмыкнул.

— Нам противостоят серьезные противники, — Павел Александрович поставил бокалы на стол и наполнил их вином, — Я, конечно, за здоровый образ жизни, но выпить немного вина и взбодриться действительно будет не лишним.

— В этом вы правы на все сто, князь, — задумчиво произнес граф, вертя в руке свой бокал, — Я бы сравнил Петра Алексеевича с Джоном Сильвером из Острова Сокровищ. Он также хитер, и его роль до конца не ясна. Не зря его другие пираты Копченым прозвали.

— Ага, он тот ещё лис… Погоди, ты сказал Копченый? — Павел Александрович сел за стол и с удивлением посмотрел на Илью. Даже к своему бокалу не притронулся.

— Ну да, — тот с недоумение посмотрел в ответ, — У него несколько прозвищ было. Одноногий, Долговязый. И Копченый.

— Никто его его не звал Копченым, — Омутов покачал головой, — Окороком он был. Видимо, потому что у него было широкое и красное лицо.

— Княже, вы ошибаетесь, — Илья Сухоруков покачал головой, — Я точно помню, что Джона звали Копченый. Очевидно, потому, что он был бывалым моряком. С лицом, прокопченым на солнце. Ну и плюс коком трудился на камбузе. Всё сходится.