Великая мать любви - Лимонов Эдуард Вениаминович - Страница 34

• Предыдущая
• 34/154
• Следующая

Но себя он считал ясным писателем..! Продолжая писать как лжеавтор "Слова о полку Игореве".

Девушки, стаканчики пива в руках, вернулись к нам. - Мне не очень нравится здесь, Эдвард, - сказала Джули. - Я видела банду мотоциклистов... Она не закончила фразу и неуверенно взглянула мне в лицо. - Саймон слишком гостеприимный... Смотри вон, входят...

Пыльные, шумные, загорелые ввалились сквозь просвет в кустах несколько десятков молодых людей. Навстречу им, вышел из дому улыбающийся Саймон. Одна рука на талии прильнувшей к нему олд бич Вайолет. Саймон расцеловался со здоровенным бородачом в кожаной безрукавке. - Hells Angels?*

- Но, - засмеялась Пам. - Вам иностранцам, везде чудятся Hells Angels. Это соседи Саймона по каньону. У них в каньоне еще с конца шестидесятых коммуна. Посмотри на парня, к которому подошла голая блонд. Он совсем седой. - Я не иностранец, - пробормотал я.

Приблизившись, толпа действительно оказалась много старше, чем издали. На загорелых рожах обнажились резкие морщины, шеи девушек оказались окольцованными морщинами.

- Что-то вроде современных цыган. Новые цыгане, - заметил Никита. - Ты смог бы жить, окруженный двадцать четыре часа в сутки телами полсотни родственников, а?

По этому вопросу наши мнения сходились. - Нет, - сказал я. - Максимум трое суток выдержал бы. После сбежал бы. Или нужно быть обкуренным круглые сутки. Или пьяным. Частью потока жизни, молекулой. .

Коммунары были скоро смыты и поглощены толпой. Главного бородача я увидел несколько минут спустя у бассейна пруда, сдирающего с себя кожаные штаны. Он, смеясь, подпрыгивал на одной, на удивление тонкой и белой (в сравнении с загорелым и мощным торсом) ноге. Ему на помощь бросилась обнаженная особь с узкими плечами и большим животом. - Хэй, - воскликнул я, - она что, беременна?

- Ну да, - равнодушно подтвердила Пам. Бородач и беременная, обнявшись, опрокинулись в пруд. - Натан явился! - объявил Никита радостно. - Будет хотя бы с кем поговорить.- И он ринулся в толпу. Поблуждав взглядом, я отыскал

* Я буду в окрестностях,

* Ангелы Ада ( известная банда мотоциклистов).

черный френч "а ля Сукарно" и бородку китайского философа. Несмеющийся, невозмутимый, Аргус поддерживал под руку Найоми, одетую в подобие желтого халата. Подбежавший к ним в джинсах и белой рубашке Никита был издали похож на хорошо ухоженного американского студента. Церемония рукопожатия Аргуса и Никиты выделялась из контекста этого, в сущности деревенского, несмотря на присутствие в нем элементов дебоша, празднества. Как будто испортилась машина времени и Аргуса сбросили не на китайскую, но на американскую гору, плюс еще ошиблись на пару столетий. Я подумал: Пойти, поздороваться? И не пошел. Выждав момент, когда Никита обернулся в мою сторону, я поднял руку и помахал Аргусу. Он вежливо наклонил голову. >

- Это мой сын. - Проходя мимо и задержавшись лишь на секунды, Саймон оставил меня с молодым и очень круглоголовым Саймоном. У молодого Саймона, в отличии от старого, неприлично отсутствовала талия. Я подумал, мимоходом, что эту часть тела он может быть унаследовал от матери.

- Возьми. Потяни. - Молодой Саймон дружески сунул мне в руку внушительных размеров джойнт. - Самосад. Но очень ничего. Горло, правда, дерет.

Нужно было слиться с толпой и стать молекулой, иначе будет скучно и одиноко. Я знал по опыту. Я взял джойнт и затянулся. Жадно.

- Ты откуда? - спросил молодой Саймон, может быть удивившись моей жадности. - Paris. - Paris, France? - Ага.

- Оставь себе, - сказал он, сжалившись над выходцем из слаборазвитой страны, где не растет самосад. - Я не люблю город. Я -country boy*. И он ушел, посоветовав мне пойти и взять spare ribs** с маисом. Может быть он считал, что в Париже нет настоящей еды, как в country***

Выстояв в небольшой очереди, получив бумажную тарелку со спэр рибс, салфетку, пластиковые нож и вилку, взяв стакан вина или пива, народ рассеялся по территории. Лучшие места у пруда были захвачены немедленно. Сад был разумно отгорожен и убегал вниз по другому склону куда-то может быть в самый каньон, но несколько беглецов уже преодолели невысокий забор и уселись обедать среди саймоновских

* Провинциал. ** Свиные ребра. *** В провинции.

роз. Явился сильный молодой человек, торс разрывал рубашку, и произошел первый скандал... Пам сказала, что молодой человек - конюх, то есть ковбой и бадигард Саймона. Оказалось, что у Саймона три бадигарда.

- Как граф какой-нибудь, - заметил я. - Большой синьор... - Конечно, сказала Пам, - он очень важный человек в Калифорнии.

- Хорошо живут, жертвы Голливуда, - обратился я к вернувшемуся к нам Никите. - Три оркестра. Даже если только посчитать одни spare ribs на тыщу человек... А пиво? А вино? ...Что сказала тебе другая жертва?

- Аргусы ненадолго. Сказать "хэлло" Саймону. Натан плохо себя чувствует.

Я обратил внимание на пару, уснувшую, обнявшись, в тени дерева. Ноги их вторглись в месиво бумажных тарелок и стаканчиков. Ее босая ступня вгреблась пальцами в горку маиса. "Смотри, Никита!"

- Уже нагулялись. С другой стороны, за террасой, я видел, две пары совокупляются. - Никита сам любил совокупляться. Пам была его четвертой или пятой женой, однако он произнес "совокупляться" с ханжеским неодобрением и насмешкой.

- Алкоголь, жирная пища, солнце... Неудивительно, - защитил я совокупляющихся. На меня самого подействовали уже перечисленные три элемента, плюс самосадная марихуана, я выкурил ее не поделившись ни с кем. Я с интересом поглядел на лежащую животом кверху уже знакомую мне беременную. Рука одетого парня обхватывала ее за шею, и хотя они не совершали ничего неприличного, было ясно, что очень скоро совершат. Таз и бедра женщины чуть заметно двигались.

- До какого месяца беременности женщина может иметь секс? - спросил я Пам, смеясь. И я снял тишорт.

- До семи, кажется... - Взглянув в направлении моего взгляда, Пам фыркнула.

Я притянул Джули к себе. Тяжелые, под ее сиреневой тишорт, грозно качнулись шведские груди. - Я хочу домой, Эдвард, - прошептала она. Приличная учительница моя стеснялась всенародных проявлений чувств. Я же пожалел, что не могу поучаствовать в народном гулянии Саймона Нортона в полную силу: выпить еще, еще покурить и затем совокупиться, чтоб в спину грело жгучее калифорнийское солнце. Я опять взглянул на беременную. Парень гладил ей губы рукой. Она еще энергичнее двигала животом, забыв очевидно о том, что голая и лежит открытая сотням взглядов. Я бы совокупился с нею с большим удовольствием, чем с Джули.

• Предыдущая
• 34/154
• Следующая