Психушка монстров (СИ) - Гребнева Ольга - Страница 1

Вывалившие из автобуса люди быстро утопали по перечеркнутой полосами фонарного света проторенной тропинке — в обход лесного массива, в сторону не видных отсюда огней высоток своих жилых комплексов или, чем чёрт не шутит, коттеджных поселков. Хотя кто же из владельцев таких крутых особняков будет толкаться в мрачной, тряской и медленной маршрутке? Наверняка они летят в похожих на призраки ночной трассы джипах, даже не замечая простых смертных. Эдуард вздохнул и свернул прямо между потрескивающими от мороза дубами, не желая присоединяться к бодро шагающему человеческому стаду — за длинный рабочий день продавца-консультанта столько людей насмотришься, что просто физически хочется остаться одному. Короткая дорога через лес, похоже, была известна только ему одному. Никто больше сюда не сворачивал, и на тропинке виднелись только чуть замаскированные снежком следы — Эдик их и оставил, вчера вечером. Кажется…

Парень примерил свой ботинок к следу. Его ног в глубоком отпечатке уместилось бы минимум полторы, если не две. А вот там следы идут вообще обратно, ему навстречу, хотя по утрам Эдик уезжает с другой остановки и не проходит через дубраву. Словно ревность какая-то кольнула сердце при мысли о том, что кто-то ещё гуляет по «его» тропе. Сроду здесь никого не видел.

Через пару минут быстрого шага впереди показался билборд, у основания засыпанный сугробами, покосившийся влево, но прочно стоящий на своей одной ноге. «Старая Дубрава» — еле заметные из-под прилипшего снега буквы с каким-то этническим изгибом. С другой стороны к коттеджному поселку подходила и автомобильная дорога, по которой к нему должны добираться местные жители. Гипотетически. Кинув взгляд в сторону заметённого снегом асфальта, парень убедился, что сегодня-то явно никто не приезжал, на белой поверхности нет ни грязи, ни отпечатков колёс.

Эдик потянул скрипнувшую створку ворот — чугун, витиеватый орнамент металлического кружева — даже сквозь перчатку почувствовал холод, который проникал будто сразу от пальцев до сердца и прочих внутренних органов. И ступил на территорию скрытого за неприступным высоким забором нового ЖК. Семибратск хоть и не Москва, но современная мода окружать населенные пункты пригородными спальными районами и расположенными на некотором расстоянии поселками-сателлитами чувствовалась и здесь.

Впрочем, вопрос о том, новый здесь комплекс или старый, оставался открытым. Всегда прибрано, дорога между коттеджами вычищена, даже будто колея на снегу, но ни в одном окне сроду не горел свет, не видел Эдик здесь ни людей, ни машины проезжающей — пустота и тишина. Скрип свежего белоснежного снега под ногами да далёкий собачий вой — вот и все местные звуки. Но одно парень знал точно: через Старую Дубраву до дома можно пройти минут за семь вместо двадцати, если топать вместе с толпой в обход. И вожделенное уединение опять же нравилось Эдуарду несказанно, он прямо-таки душой отдыхал и порой завидовал тем людям, которые живут здесь — ну ведь живут же, не могут не жить, иначе здесь уже давно бы дома разваливались без присмотра. В этакой благословенной тишине вечера проводить — это вам не на его одиннадцатом этаже с шумными соседями.

С освещением только тут плоховато — фонари по бокам дороги торчат исправно, через каждые пятьдесят метров, но горит из них всегда только один, тот, что ближе к противоположному выходу с территории. Освободив руку из перчатки, Эдик ткнул в экран мобильника замёрзшим пальцем, включая фонарик, и сунул ладонь поглубже в карман, отогреваться. Нащупал полиэтиленовый пакет с припасённой для Стража сосиской, а ещё там же обретался бутерброд с колбасой — обедать сегодня было некогда, так что псине осталось еды в два раза больше. Вон как воет — проголодался. Спеша и четвероного друга накормить, и до дома быстрее добраться, пока совсем не замёрз, Эдик зашагал между темными заборами пустых коттеджей.

Примерно на десятом шаге мобильник вжикнул и погас. Потыкавшись в кнопки и экран, Эдик понял, что батарея пасанула перед морозной погодой и окончательно умерла, хотя при включении фонарика индикатор показывал процентов шестьдесят. И теперь надо или идти по темноте, или возвращаться на общую дорогу и терять время. Эдик поморгал, прогоняя из глаз оставшийся от света фонарика «зайчик» и привыкая к почти полному мраку. Здесь было ещё темнее, чем в окрестном лесу, свет луны будто не пробивался сюда, что, конечно, было совершенно невероятно. И естественно, всего лишь казалось парню — просто глаза не адаптировались…

— Да что я, заблужусь, что ли? — почему-то вслух поговорил он, прямо в зимнюю темноту. Ну, то есть понятно, почему: жутко стало, до мурашек по спине, но Эдик не желал себе в этом признаваться, а противную дрожь списал на забирающийся под слишком лёгкую для двадцатиградусного мороза куртку холод. И добавил ещё громче: — Дорога-то прямая. Да и Страж, если что, доведёт уж до калитки. Эй, Страж!

Парень свистнул, как только он умел. Громко, переливчато, с особой «мелодией». Его четвероногий друг уже давненько выучил этот свист, который стал их своеобразным позывным.

Огромный чёрный пёс дворянских кровей охранял Старую Дубраву, но так как никогда не видел Эдик ни сторожа, ни местных жителей, то понятия не имел, кто зверюгу кормит. Само собой и получилось, что отдав при первой встрече псу купленные на ужин сосиски, он теперь нарочно таскал Стражу (кличка как-то сама придумалась) вкусненькое каждый день. Пёс всегда благодарно принимал подношения и по традиции обязательно встречал Эдика у входа и провожал до противоположной калитки, составляя человеку компанию в пустом ЖК. Только сегодня почему-то не появляется, хотя парень прошагал уже порядочно.

Белый снег и тёмные постройки стали видны немного лучше, чтобы хотя бы направление улицы не потерять. Впрочем, если и свернешь ненароком, то быстро упрешься в один из высоченных заборов, из-за которых только второй-третий этаж коттеджа виднеется. Обычно виднеется, когда светлее. Эдик потихоньку шагал дальше, призывая свистом своего «питомца», чей вой по-прежнему слышался где-то впереди, и уговаривая себя, что нет совершенно ничего странного и страшного в пустом ЖК, полностью застроенном, но тёмном и безлюдном, однако при этом ничуть не обветшалом. И в том, что знакомый пес изменил традиции и завывает аки стая вервольфов где-то за домами, а не бежит рядышком.

— Стра-а-аж! — в очередной раз прокричал Эдик. — Да где же ты, демонюка лохматая?

За собственными воплями и свистом парень не сразу уловил появившийся новый звук — хруст снега под лапами. Темнота впереди резко уплотнилась, концентрируясь в стремительно движущуюся четвероногую фигуру.

— Страж, зверюга, вот ты где…

Эдик осёкся, не договорив ласковую приветственную фразу, потому что приближающееся нечто явно не было знакомой собакой. Как минимум раза в четыре крупнее, хотя и местный лохматый охранник, в родословной которого явно отметились волкодавы, был Эдику выше пояса. Когти лязгают, взбивая снег до самого дорожного покрытия и высекая искры из бетона, глаза пылают гнилушечным зеленоватым светом. А за спиной зверя словно ещё более тёмное облако, похожее то ли на раскинутые крылья, то ли на развевающийся плащ, и там тоже искры проскакивают. Зелёные, багровые и серебристо-синие…

«Фейерверк чёртов…» — абсолютно глупая мысль-ассоциация мелькнула и пропала. Приближающееся ЭТО выглядело настолько жутко, что думать о нём нисколько не хотелось, а возникало желание только драпать, бежать, спасаться. Куда угодно, но быстро!

Ноги сами понесли Эдика обратно, откуда пришёл, к выходу. Морозный воздух комом становился в горле. Снег, до этого казавшийся расчищенным и утоптанным, хватал за ботинки, как зыбучие пески, а темная улица казалась бесконечной. Но он бежал быстро, изо всех сил, стараясь не спотыкаться и не терять направление. Страх, как склизкая жаба, холодил грудь изнутри, и главное было — успеть добежать, выбраться к остановке, к людям, к свету фонарей и шуму бегущих по трассе автомобилей. Прочь из этого заколдованного места! Там, за забором, зверь его не достанет — уверенность в этом засела единственной мыслью в голове.