Психушка монстров (СИ) - Гребнева Ольга - Страница 28

Здесь она вступала на зыбкую почву недомолвок, но ещё не успела добраться до истории с росписью на стене, которая изображала мужика с киркой, как Юрка перебил её:

— Извини, прерву. А вот я тебе фото показывал с граффити, на котором убийца изображён. Вы его видели, да?

— Конечно, — подтвердила девушка, не успев сообразить, как правильно будет среагировать. — Я же тебе ещё в прошлый раз сказала.

— А на обратном пути ты его тоже видела? Ну, ты же потом возвращалась дежурный наряд встречать. Граффити было там же, где и сначала?

— Хм-м-м… — Теперь Валька задумалась по-настоящему. По нескольким причинам. Во-первых, она действительно не помнила, не обратила внимания. Во-вторых, она же была уверена, что маньяк сошёл с изображения, поэтому и не искала граффити глазами, потому что он же за Ксюшей в это время бежал, а значит не мог быть нарисован на стене. Ну, и в-третьих и в-главных, почему об этом спрашивает следак, которому по идее ни в какие мистические истории верить не полагается?

— Я не помню, — максимально честно ответила она. — Как-то, знаешь, не до того было в этот момент, чтобы росписями любоваться.

— А место показать сможешь?

— Легко, — кивнула Валька. — Но ты же и так знаешь, где это. Ты же мне фотографию показывал…

Юрка тяжело вздохнул и раскололся:

— Это изображение видели уже минимум в пяти разных местах Дома Ужасов. И каждый раз оно то есть, то нет. Но при этом совершенно одинаковое. У меня несколько снимков, где абсолютно точно видно, что обстановка вокруг разная. И это только те случаи, когда находились адекватные свидетели.

— То есть… он уже там убивал?

В принципе это было очевидно, но Валька не смогла удержаться от вопроса.

— Десять трупов за неделю. А на самом деле их наверняка больше, просто нашли ещё не всех. Только я тебе этого ничего не говорил, — спохватился он.

— Типа тайна следствия? Ладно, не переживай, я — могила. Только ты Ксюшу найди. Обязательно найди.

— Ты же понимаешь… — начал следователь.

— Я всё понимаю! — резко оборвала Валька. — А ты найди её живой, понял?

В кабинете повисло тягостное молчание, шутить больше не хотелось, поэтому они постарались завершить оформление заявления побыстрее. Ознакомление, подписи, уведомление об ответственности за ложные показания. Бюрократические формальности, как показалось Вальке, заняли больше времени, чем её основной рассказ.

— Ну вот, завтра утром на оперативку возьму с собой, буду просить прочёсывать район. Это уже явно серия, не сможет начальство так просто отмахнуться.

— Будем надеяться, — вяло кивнула Валька, на которую навалилась вся усталость, до этого заглушённая адреналином.

К тому времени, как Юркина «Лада» смогла пробиться через плохо расчищенные улочки частного сектора, Валька крепко спала на заднем сиденье. Служебную машину следователь дёргать не стал, тем более его дежурство официально закончилось несколько часов назад.

— Валь, приехали, — он осторожно потряс её за плечо.

— Ага, — проснулась Валька мгновенно, а морозный воздух, вцепившийся сотней иголочек в щёки, окончательно взбодрил. — Я приеду утром, чтобы узнать, какие новости.

— Не надо. Честно сказать, ты там ничем не поможешь. Я позвоню, как хоть что-то станет известно.

— Хорошо, звони, я буду ждать.

Не обратив внимания на то, что фраза прозвучала несколько двусмысленно, девушка отперла калитку и скрылась за забором.

— Ну наконец-то! Ты меня с ума сведешь! Разве так можно? Хоть бы позвонила! Ты меня слышишь вообще?!

Под причитания матери Валька разулась, разделась, вымыла руки, прошла в жаркую комнату (их дом топился по старинке, дровами) и буквально рухнула в своё любимое кресло.

— Ты хоть что-нибудь скажешь или нет?! Валентина!

— «Здравствуй, Ночь Людмила»… — тихонько напела себе под нос девушка и нервно хихикнула, чувствуя, что вот сейчас её, пожалуй, и настигнет истерика. Дома, рядом с самым близким в жизни человеком, в тепле и безопасности. И ровным, почти равнодушным голосом ответила: — Мам, Ксюшка пропала. Может быть, её убили, мам. Вот так.

Мать — совсем ещё не пожилая женщина с длинными смоляно-чёрными волосами без единой седой прядки, стройная и подтянутая, выглядящая скорее старшей сестрой Вальки — замолчала и тоже села, уставившись на противоположную стену, завешанную по старомодной традиции фотографиями в рамках. Коротко, словно стесняясь, перекрестилась и прошептала:

— И она тоже… Как я надеялась, что вслед за Варварой не уйдёт.

Дочь проследила направление взгляда — из дешёвой пластиковой рамки с краю «иконостаса», как иронично называла Валька эту стену со снимками, смотрели две молодые девушки. Смеющиеся, чем-то неуловимо похожие — яркие брюнетки, с горящими весёлыми глазами, держащиеся за руки, на фоне Московского Кремля. Валя знала, что справа на этом фото её мама, а слева, рядом с ней — Варвара Крестова, мать Ксюши. Так уж вышло, что матери лучших подруг тоже с детства дружили.

Валька толком не знала, что произошло с родителями Ксюши, ей всегда казалось невежливым расспрашивать, почему у подруги нет мамы и папы и как она осталась сиротой. К тому же, осиротела та чуть ли не в младенчестве, вряд ли и сама подробности знала. Какая-то дальняя родственница — то ли тётка, то ли троюродная старшая сестра — после оформления опекунства вроде как занималась воспитанием Ксюши, но по сути девочка большую часть времени тусовалась вместе с Валей и её мамой (тётей Наташей, как её называла Ксюша). А опекунша после восемнадцатого дня рождения исчезла, как не было, да Ксюша и не расстроилась, тётку и до этого особо не замечала. Короче говоря, юридических тонкостей Валька тоже не знала, подруга её рано стала самостоятельной и ни в каких опекунах не нуждалась.

— Мам, не каркай. Ксюшка найдётся!

— Я тоже так про Варю думала, деточка. Да только вот не угадала. Варенька-то умела двери открывать, про которые никто и не знал. Уходила. Иногда надолго. Потом возвращалась. Однажды вот не одна вернулась, а с отцом Ксюшиным. Царствие ему Небесное… — Наталья снова перекрестилась. — Хотя кто его знает, некрещённый он был. Да и Варя тоже… Ох, как я надеялась, что доченька её не такая будет…

Валька слушала этот поток сознания и не верила своим ушам. Её собственная мать, оказывается, тоже знала про всякие странности, типа несуществующих дверей, и мать Ксюши тоже. Чего ещё она не знает о своих близких?

— Мам! Мам! Да послушай ты меня! Что случилось с матерью Ксюши? Рассказывай!

— Говорю же, ушла она. Ты бы, Валя, не курила в доме, — укоризненно покачала головой мать. — Ушла, я думала, как всегда, вернётся. Но нет, я уж за Ксенечкой присматривала почти месяц, никому не говорила, что её мать исчезла. Да и не было у неё родственников, которые поинтересовались бы. Потом уже в милицию пошла, а там же всё долго. Тела нет, дела нет. Думали, бросила она ребёнка и сбежала куда-то. А только я знаю, что ушла она прямо в дверь на набережной Острожки. И больше оттуда не вернулась.

Слово «оттуда» Наталья как-то особенно выделила, ударение сделала.

— Подожди, подожди… — Валька, не обратив внимания на просьбу, всё-таки подкурила дрожащими руками. У неё сразу образовалось столько вопросов, не понять, какой важнее. — То есть тётя Варя не умерла?

— Да кто же разберёт… По закону признана умершей.

— А та баба, которая Ксюшу типа опекала — она кто? И куда делась? Тоже «ушла»?

— Это с отцовской стороны, не знаю я её, — почему-то с еле сдерживаемой агрессией ответила мама.

— А почему ты решила, что Ксюша так же ушла, как её мать? Я же ничего толком не рассказала.

— Потому что чует сердце материнское. Я её хоть и не рожала, а она мне почти такая же родная, как и ты. И вижу я, что и ты сама не своя в последние дни. И всё про что-то странное с Ксюшей по телефону говорила. Так в какую дверь она ушла, а?

У Вальки складывалось неуловимое ощущение, что мать её сейчас за нос водит и на самом деле понимает гораздо больше, чем показывает и рассказывает.