Доктора вызывали? или Трудовые будни попаданки (СИ) - Марей Соня - Страница 51

— Что вам нужно? — спросил отец Бона с опаской. Он мгновенно ощетинился, но было в этом и что-то беззащитное, уязвимое. Нижнюю часть тела закрывал плед, из-под которого торчали голые пальцы. В руках он сжимал деревянный брусок.

— Я учусь на мага-целителя, кое-что смыслю в лекарском деле. Ваш сын сказал, что вы перестали ходить после падения с крыши. Я обещала ему, что попытаюсь помочь.

Брови мужчины поползли вверх. Он растерянно моргнул, посмотрел то на меня, то на жену, то на Бона.

— Не переживай, нейра целительница сказала, что это бесплатно, — быстро заверила его Дайна, а потом шикнула на Бона, который маячил в дверях: — Брысь отсюда! Пойди поужинай, нечего глаза мозолить.

— Опять каша, — вздохнул мальчишка, но послушно удалился.

Сначала я попыталась разговорить Тенсона, выяснить все детали и давность несчастного случая. Потом провела физикальный осмотр. Нейт Грейвс говорил, что старые травмы поддаются лечению хуже, чем свежие. Может потребоваться больше усилий, больше сеансов. И то не факт, что получится.

Откуда ни возьмись, в комнату просочился Уголек. Кошки вообще обладают свойствами воды: проникнут в любую щелочку. И чем жирнее кот, тем сильнее развито это свойство.

Дайна ахнула и схватилась за полотенце.

— Спокойно, это мой фамильяр.

Мать Бона уставилась на Уголька со священным ужасом в глазах, а тот горделиво прошествовал ко мне и потерся о ногу.

«Опять за свое? Помогаешь сирым и убогим? — спросил мысленно. — Спасибо не пахнет, в карман не положишь».

«Твой сарказм не уместен. Для меня это еще и практика, не забывай. В госпитале вольнослушателям доверяют немногое».

Мы с Дайной помогли Тенсону перебраться на кровать, уложили его на живот, и я настроилась на магическое зрение. У опытных целителей это получалось так же естественно, как дышать. Но у меня быстро начинала болеть голова, а глазные яблоки готовы были лопнуть от прилива крови и магии.

Тело мужчины предстало в алом свете. Мышцы атрофировались от бездействия, отсутствовала не только подвижность, но и чувствительность. Ноги я видела бледно-розовыми, с серыми ниточками сосудов и нервов. Чем выше к позвоночному столбу, тем темнее становился их цвет.

Я опустила ладони на поясничный отдел, где чернота была самой густой и пульсирующей. Именно в этом месте произошла травма позвонков — это все, что удалось разглядеть. Возможно, спинной мозг оказался сдавлен или разорван, проводящие пути повреждены.

Мой неизменный помощник, Уголек, старался изо всех сил — мурчал и терся о ноги так, будто пытался высечь искры. Потоки магии, сперва хаотичные, собирались в два русла, как река, и текли от рук к ладоням. А от них — к больному.

Куратор говорил, что при таких травмах сначала надо устранить факторы, сдавливающие спинной мозг. Разрушить их и восстановить позвонки. Слабый золотистый свет струился ровным потоком, но густая тьма поглощала его, как бесконечная губка.

От усилий вспотели ладони и кожа на висках, пот градом катился по лбу. Я с трудом контролировала процесс, казалось, мои рассудок и тело разделились, и я смотрю на себя со стороны. Именно в этот момент пробудилось кольцо, почувствовало мою слабость.

На пальце и в груди, прямо под ребрами, стало жечь нестерпимо. Потоки завихрились, забушевали, и ударили пациенту в спину.

Тенсон вскрикнул, а я отшатнулась в испуге и сцепила руки в замок. Что случилось? Ему стало больно? Что же я наделала!

— Ой, жжется как. Простите, нейра, не сдержался, — произнес он извиняющимся тоном.

«Аннис, с тебя на сегодня хватит, — заключил Уголек. — Ты потратила много сил».

Дайна помогла мужу сесть и опереться на подушки. Тенсон раскраснелся и тяжело дышал, но умирать вроде не собирался.

— Ну как вы?

Он нахмурился, подвигал плечами и произнес через некоторое время:

— Пока ничего особенного, если не считать жара в теле. Но спасибо за попытку, — добавил искренне.

Что ж, хоть не убила и не покалечила. Неужели я надеялась, что смогу излечить больного сразу? Нет, просто не будет. Борьба предстоит нешуточная. А как наведаюсь в магический госпиталь, найду нейта Грейвса и посоветуюсь с ним. Хорошо, когда есть мудрые наставники, в одиночку вряд ли справлюсь.

Я повернулась к столу.

— Вы делаете игрушки?

— А чем мне еще заниматься? Ноги не работают, но руки-то остались.

Невозможно представить, как это тяжело. Вот был ты здоровым человеком, активным и подвижным, работал, кормил семью, а потом раз — и прикован к одному месту. Не все выдерживают такое испытание, этот человек хоть как-то пытается выкарабкаться. Видно, что не смирился с судьбой. Не был бы сынок хулиганом редкостным…

Надо его к делу приставить. Вот как начнется ремонт лечебницы, да ту же детскую площадку починить. А что, это идея! И Лика тоже запрягу, он все равно просился сходить ко мне «на работу».

— Все равно их никто не покупает, живем впроголодь, — заворчала Дайна. — Много я в этой прачечной зарабатываю?

Я задумчиво оглядела маму Резвого. Женщина она еще вполне молодая, а наши пожилые работницы жаловались, что нейт Родеус скупился нанимать новых людей, поэтому навалил на них гору обязанностей: и за больными приглядеть, и убрать, и белье стирать-гладить. Рук не хватало.

Чтобы не обнадеживать раньше времени, я решила сначала посовещаться с нейтом Энкелем и узнать, какой бюджет корона будет выделять лечебнице. Нам все равно нужно расширить штат. Да, жалованье будет небольшим, но работа в прачечной от рассвета до заката не лучше. Читала когда-то повесть Джека Лондона, где бедная героиня работала прачкой. Ужас, в общем.

После такой сложной процедуры требовался отдых, а еще я дико проголодалась. Хозяйка была так любезна, что накормила меня, и тарелка постной каши показалась самой вкусной на свете пищей. Я распрощалась с семьей Бона, обещав вернуться через несколько дней: посмотреть на результат лечения и провести еще сеанс. Интересно, получится ли? Будет ли улучшение?

А пока ждут другие дела. И разгадка болезни детей, которые стали для меня родными.

Оказавшись снова в госпитале, я первым делом напросилась к нейту Грейвсу. И адепты, и вольнослушатели хором твердили, что хоть он и строгий, а знания дает крепкие. Некоторые кураторы, наоборот, предпочитали не замечать своих подопечных, в лучшем случае подкидывая им разные бумажные задания.

Другие ученики пока не успели подтянуться, и я в подробностях поведала лекарю о том, что случилось с отцом Бона.

— Вы пытались его исцелить? — спросил наставник.

Я описала то, что успела сделать прежде, чем проснулся артефакт.

— Сначала мы лечим костные структуры, если они повреждены. Потом занимаемся спинным мозгом. Но чем больше времени прошло с момента травмы, тем хуже может быть результат. Чтобы восстановить все утраченные функции, надо очень постараться. Но признаться, я поражен, что вы сами нашли себе пациента и не побоялись взяться за его лечение. Инициатива наказуема, как говорят в народе, но ведь тот мужчина остался жив и не стал чувствовать себя хуже после вашего вмешательства?

— Нет, — ответила я, вспоминая Тенсона. Надо скорей его проведать.

— Пытайтесь дальше, — благосклонно кивнул Грейвс. — Результат может быть заметен не сразу. Но если все получится, то я приглашу вас выступить с докладом перед молодыми целителями с демонстрацией пациента.

— То есть, вы полностью мне доверяете?

Я ощутила легкую панику. В душе жила надежда, что целитель, может быть, согласится посетить Тенсона со мной… Да, понимаю, просьба была немного наглой.

— Вы не всегда будете работать под присмотром старших. Привыкайте к самостоятельности.

Те же слова говорили нам и преподаватели медицинского университета. Первый месяц самостоятельной работы стал для меня настоящим адом, я хранила в ящике рабочего стола гору книг и конспектов, не стесняясь заглядывать в них даже при пациентах.