Доктора вызывали? или Трудовые будни попаданки (СИ) - Марей Соня - Страница 61

Магия могла облегчить боль, унять жар, но часто болезнь возвращалась и уносила жизни сотен больных. И, как ни странно, в инфекционных болезнях порой даже лучше разбирались простые лекари. Я не имею в виду тех, кто при любом расстройстве желудка выписывает касторку и каломель!

В голове замаячил примерный план будущего доклада. Осталось подготовить материал и сделать так, чтобы поразить всех. Доказать, что мои методы рабочие. Это вызов самой себе, но что такое жизнь, если не череда бесконечных вызовов?

Дрожа от нетерпения, я собиралась отправиться на этаж к детям и обрадовать их новыми игрушками, как в коридоре меня поймала Лилит.

— Там какой-то мальчик стоит у ворот. Говорит, что к тебе. Выйдешь?

— Мальчик? Не сказал, что ему надо?

Женщина развела руками.

— Говорить желает только с тобой. Поэтому иди узнай, уж больно нетерпеливый вид у парнишки.

Что ж, знаю одно шустрого мальца, которому я могла срочно понадобиться. Я поняла, что не ошиблась в предположениях, когда увидела маячащую за воротами макушку Резвого. Но зачем он здесь?

— Бон, привет! Что-то с отцом? — спросила обеспокоенно.

— Да-да, с отцом, — мальчишка усмехнулся. — Просил тебе передать.

С этими словами он снял с плеча застиранную холщовую сумку. Внутри лежали те самые игрушки, что я просила починить в прошлый раз. А еще несколько совершенно новых, еще пахнущих деревом, солдатиков, лошадей и кубиков.

Ну все, будет сегодня у малышей праздник. Главное, чтобы не передрались.

— Отец говорит, что лучше стало. Ноги все еще не ходят, но уже что-то чувствуют, — объявил Бон, когда я, тронутая подарком, просила передать благодарности отцу.

— Скажи, что скоро я опять его проведаю. Лечение надо продолжать, тем более, появились улучшения.

Как бы не разорваться в череде дел. Прежняя я столько бы не вывезла, а здесь с каждым шагом становилась как будто сильнее, выносливей.

Бон мялся, переступая с ноги, на ногу, а потом смущенно пробубнил:

— Прости, что не верил, что ты настоящая магичка. Я своей банде рассказал, как ты помогаешь отцу, и теперь они тоже хотят попросить кто о чем.

— Ладно, пускай приходят, — я потрепала парня по макушке.

— Слушай, теть, чуть не забыл! — он вдруг хлопнул себя по лбу. — Мы вчера вечером с мальчишками тут гуляли, так тот мужик снова у лечебницы ошивался. Помнишь, ты о нем говорила?

Конечно, такую личность не забыть. Сама не знаю, почему его облик отпечатался в памяти. Вспоминая его взгляд, непроизвольно хотелось закрыться.

— Ладно, я побежал в школу! А то мать прибьет, — слова Резвого вырвали из задумчивости.

Я улыбнулась ему на прощание и зашагала к дверям лечебницы.

Расспросы нейта Энкеля ничего не дали, он был слишком занят своей работой, чтобы обращать внимание на гостей бывшего главного лекаря. А еще хирург сказал, что к нему не приходил никто, похожий по описанию на смотрителя приюта, и это странно. Я не знала, с кем еще можно поделиться своими соображениями… Хотя нет. Все же одна кандидатура была.

От беспокойных мыслей отвлекли приятные хлопоты. Когда я принесла коробку с подарками, у детей как раз закончился дневной сон. Теперь в комнате стало больше света, она сияла чистотой. Меня, правда, не устраивало, что и девочки, и мальчики живут в одной палате, но свободных комнат больше не было. Может, получится их разделить, у нас все равно ремонт затевается.

Самые смелые и активные сразу бросились ко мне, другие робко сидели в своих кроватях, наблюдая. Ухаживая за этими детьми, я училась лучше понимать их потребности и подмечала нюансы поведения. Все они были такими разными! Я завела специальный блокнот, куда записывала результаты обычных и магических обследований, а также краткую характеристику ребенка: что любит, как спит, как ведет себя в коллективе и прочие важные мелочи.

Любопытство пересилило, и через несколько минут все мои подопечные уже рассматривали игрушки. Эллин как схватила ту красивую куклу от нейры Мирилис, так и не желала больше с ней расставаться. Голубые глаза девочки лучились восторгом и благодарностью.

А потом, вооружившись красками и кисточками, мы попытались раскрасить деревянные игрушки. Своих детей у меня не было, откуда я могла знать, чем все закончится, и сколько всего придется отмывать после вроде бы безобидной забавы? Нет, я, конечно, предполагала, что просто не будет, но чтобы вот так…

В общем, зелеными стали не только лица игрушечных солдатиков.

К ночи я чувствовала себя так, будто меня пропустили через мясорубку. Даже вздохнула с облегчением, когда разгулявшиеся дети уснули. Шагая по коридору первого этажа в сторону операционной, я услышала плач с улицы. Наверное, припозднившиеся родители ребенка привели, надо спросить, что у них стряслось.

Открыв дверь, я застыла в замешательстве.

Прямо на пороге сидел ребенок, он беспрестанно хныкал и размазывал по лицу слезы. Светлые волосы взмокли от пота, из выреза слишком широкой рубашки торчало голое плечико. На вид я бы дала ему около годика, не больше. И неясно, кто это: мальчик или девочка.

— Кто здесь? — я покрутила головой по сторонам, но двор был пустым.

Что за чертовщина? Ребенок что, совсем один?

Так и было — вокруг ни души, только ветер шелестит в кроне старой яблони и где-то орет кот.

Ну и дела! Меня охватила злость на нерадивых родственников, которые просто оставили маленького ребенка под дверью лечебницы. Что должно быть в голове? Неужели нет ни совести, ни сострадания?

Малыш устал реветь, только слабо хныкал. На руки пошел неохотно, маленькие кулачки уперлись в плечо, пытаясь оттолкнуть, а в следующий миг меня больно дернули за выбившуюся из прически прядь.

От ребенка веяло жаром, мокрая рубашка липла к телу. Я потрогала ладонью лоб и шею — температуры нет, просто вспотел от слез, лишь бы не простудился от ночного сквозняка. Делать нечего, надо скорей осмотреть малыша и решить, как быть дальше.

Хорошо, что оказалась свободной маленькая палата для особо тяжелых с взрослой и детской кроватью. Еще неизвестно, что с новым пациентом, нельзя сразу давать контактировать с остальными. Я только вчера выдраила палату до блеска, сменила матрасы и белье. Прикрыв окно, чтобы не продуло, зажгла светильники. Так-то лучше, а то в темноте ничего не видно. Надо бы магических ламп заказать для лечебницы, с ними ночью светло, как днем.

Выполнять подготовку с ребенком на руках было неудобно, и сейчас он покорно сидел на постели, размазывая по лицу слезы с соплями и бормоча что-то похожее на “ма-ма-ма”.

Это оказалась девочка — худенькая и бледная. Стоило избавить ее от одежды, как в глаза бросилась мелкие красные пятнышки, пузырьки и царапины от ногтей. Подтверждая мои опасения, малышка потянулась к голове и принялась чесаться, едва не выдирая тонкие светлые волосы.

Я не сдержала вздоха сожаления. Бедняжка!

Ласково приговаривая, я внимательно осмотрела все тело под лупой, особенное внимание уделяя голове и волосам, шее, ладоням со стопами, локтевым сгибам, запястьям и прочим местам, где любит селиться “подозреваемый”. Покачала головой и погладила розовую щечку девочки. Она замерла и несколько секунд, не моргая, смотрела на меня своими огромными глазенками. Потом залепетала что-то неразборчивое.

Что за горе-родственники! Ума хватило только под дверь ребенка подкинуть, как щенка. Вообще я была довольно спокойным человеком, но, встреть их на улице, не удержалась бы от рукоприкладства. И пару ласковых бы сказала. Или не пару.

Внезапно в голове появилось ощущение чужого присутствия. Знакомый голос спросил вкрадчиво:

“Ты чего такая нервная?”

“Уголек! Где тебя носит?” — я говорила и словно воочию видела нагло ухмыляющуюся морду с горящими желтыми глазами.

“Гуляю, я зверь самодостаточный, — ответил фамильяр едко. — Решил проверить, как ты, и почувствовал твою тревогу. Все нормально?”