Стражи миров - Ильина Наталья Леонидовна - Страница 29

— Арнегос не обнаружил ничего подозрительного, Великий Маг. Во всех пределах ваших земель жизнь следует неизменному порядку. В Переходе Резаной горы остановлены две попытки проникновения с нашей стороны. Остановлены Псами, Стражей никто не побеспокоил. В прибрежных водах утонуло судно, слабая магия не смогла справиться с сильным штормом. Рыбаки… От Понега и остальных пока ничего нет. — Мальчишка замолчал.

— Отправляйся к Арнегосу, передай, пусть остаётся настороже. Что-то происходит. Что-то странное. Я хочу знать, что именно.

Великий Маг вяло взмахнул рукой, отпуская посланника. Тот вздрогнул под словом молчания. Теперь услышанное он мог передать только тому, кому оно предназначено.

Минот снова обернулся в высокому окну. Панорама, раскинувшаяся внизу и заканчивающаяся далеко-далеко у горизонта, не принесла обычного умиротворения, не помогла разогнать тяжёлые мысли.

Сила Крейс шла на убыль. И если поначалу его тревожило только беспричинное нарушение равновесия, то теперь он готов был признаться в том, что испытывает страх. Сила убывала и у Дома Фресс. Он чувствовал это так же хорошо, как, должно быть, и сам Рего. На протяжении нескольких поколений соперничавшие Дома не вступали в непосредственный контакт друг с другом. Это, конечно, не значит, что они были изолированы. Границы Земель не несли разделительных функций, будучи скорее информирующей гранью, за которой менялись законы и устои. Да и менялись они не слишком сильно, надо признать. Потрясение, вызванное катастрофой двухсотлетней давности, было так велико, что до сих пор удерживало оба Дома от резких движений.

Минот отступил от окна. В углу зашевелилась громадная тень, и его Пёс по имени Шорр, потягиваясь, поднялся на все четыре лапы. Обманчиво худой, он подошёл к хозяину и, совсем немного приподняв огромную башку, заглянул Магу в лицо, ожидая приказа. Прозрачные жёлтые глаза отразили сразу двух Минотов в овальных зрачках, по одному в каждом. Великий Маг положил крупную ладонь на загривок Пса, сжав жёсткую шерсть гривы в кулак, и потрепал своего охранника. Жёлтые глаза заволокло пеленой удовольствия. Пасть приоткрылась, и вместе с хриплым дыханием из неё вывалился длинный язык. Мелькнули зубы, длинные и пожелтевшие от возраста. Псу шёл двадцатый год, и он был, мягко говоря, не молод.

— Всё хорошо, Шорр. Всё хорошо.

Пёс завалил зад на мозаичный пол, по-прежнему не спуская с хозяина преданных глаз.

Минот отправил сразу три слова, одно — услужке, чтобы подавали обед, два остальных — сыновьям, и направился в трапезную. Шорр заскрёб когтями по полу и пристроился позади.

Наследники уже ждали отца в светлой высокой зале трапезной. В открытых арках колыхались лёгкие бирюзовые занавеси, надуваясь и опадая, словно экзотические паруса. При виде того, как расположились сыновья, Минот поморщился. Они по-прежнему не ладили между собой. Крупный, широкий в кости, светловолосый и синеглазый Ликос — старший сын, первенец Минота, внешне спокойный и рассудительный, мог бы показаться даже добродушным, если б не был столь непоколебимо упрям и вспыльчив. Сейчас он стоял в оборонительной позе, слегка выставив плечо и наклонив голову. Младший, Нгард, нравом и внешностью напоминавший мать, был ещё слишком молод, несдержан и излишне жёсток, если не жесток. Его тёмные брови, как всегда, были гневно сведены у переносицы. Карие глаза метали молнии недовольства, губы сжимались в линию, тонкие изящные пальцы нервно перебирали сложное плетение шнурка Осс. Перепалка явно уже закончилась, но оба остались при своём.

— Рад видеть вас обоих, — поприветствовал сыновей Минот.

Лица разгладились, наполняясь неподдельным почтением. Минот вздохнул. Оба наследника, хоть и получили силу Крейс, одинаково не были готовы ею воспользоваться в полной мере, когда его не станет, да и плохо подходили для этого, несмотря на все его усилия по воспитанию. А Шеллас… Шеллас больше не было. Ту, которая могла и стала бы главой Дома, он не уберег.

Они заняли свои места за большим столом и приступили к обеду. Сыновья хмуро переглядывались между собой, а Минот не торопился с разговором. Под столом шумно вздыхал Пёс, напоминая Ликосу о своём существовании — тот всегда украдкой его подкармливал.

— Сегодня вечером я отправлю гонца в Седые горы, — прервал наконец молчание Великий Маг Крейс.

Ликос застыл, не донеся бокал с вином до губ, а Нгард поперхнулся молодым вином, которое успел отпить. Стало заметно, что парни — родные братья, таким одинаковым было выражение их лиц.

— Сила уходит. Если она покинет нас окончательно, мир ожидает хаос. Я должен встретиться с Рего. Вы, разумеется, поедете со мной.

— Куда, отец? — Ликос первым справился с изумлением.

— А если он не захочет? — перебил брата Нгард.

— Захочет. Рего не дурак. Место? Я обозначил ему пару, на выбор, возможно, они его устроят или он внесёт своё предложение. Будьте готовы. — Минот отложил салфетку в сторону и добавил: — Ко всему.

Гонец, довольно хрупкий на вид, но суровый мужчина средних лет, стоял перед Великим Магом прямо, словно проглотил копье. Глаза его были пусты — Минот диктовал своё послание. Только Рего Фресс мог заставить гонца повторить его вслух. Закончив, Минот наложил на него слово гонца Дома — другому Дому, и невысокая фигура шевельнулась, глубоко вздохнув. Не проронив ни звука, гонец поклонился и исчез за дверью. Теперь оставалось только ждать. Горланы гонцов — самые быстрые, но и они не могут добраться до Седых гор в одночасье…

***

Аарис Фресс увидела силуэт огромной птицы на фоне розового в морозном рассвете неба и почувствовала слово гонца раньше всех. Она осматривала растения в верхнем саду, что не являлось, конечно, её обязанностью, но было одним из любимых занятий. Девушке, занимавшей такое положение и имевшей такие перспективы, можно было совершенно ни о чём не беспокоиться. Но под броней гордости Фресс, под гнетом тяжёлой отцовской воли и маской холодной самоуверенности жила молодая женщина, страдавшая от несовершенства собственной внешности и характера.

Резкие черты вытянутого лица, тяжёлый подбородок и угловатая, совсем не женская фигура с плоской грудью достались ей от отца, а мягкий романтичный нрав — от рано ушедшей матери. От отца же она получила и острый, безжалостный ум, который рано подсказал Аарис единственный способ выжить в семье, оставаясь самой собой, — маска холодного безразличия надёжно скрывала её лицо, а большая, чем у других детей Рего Фресс, сила мага позволяла никому не показывать ранимую душу.

Аарис отправила слово отцу и поспешила вниз. Она никогда не видела, чтобы слово гонца было наложено с такой мощью. В этом не было необходимости… Или была?

Рего встретил посланника Дома Крейс в холодной пустоте парадного зала своего замка, восседая на древнем троне, как и положено властителю половины мира. Аарис держалась справа, а место сына пустовало, его в замке не было.

Гонец — с покрасневшим обветренным лицом, в длинной накидке с меховой подбивкой — замер в низком поклоне. Аарис видела, что движения даются ему с трудом. Рего Фресс позволил гонцу говорить, и невысокий человек выпрямился, черты его лица разгладились, глаза опустели, а губы зашевелились, произнося небывалые вещи голосом, который ему не принадлежал. Когда сообщение закончилось, Великий Маг обернулся к дочери.

— Позаботься, чтобы его согрели и накормили, Ари. Пусть подберут лучшую птицу. Он улетит до наступления сумерек. Потом — возвращайся.

Аарис, встревоженная так, что это могло и не укрыться от проницательного сверх всякой меры отца, увела гонца, который зашатался от усталости, едва отец снял с него своё слово.

Рего прекрасно знал, что уже к обеду посланник будет как новенький — его дочь, помимо всего прочего, прекрасно исцеляла людские тела. А могла бы исцелять и души, но этого он бы ей не позволил. Такое занятие слишком размягчает, а мягкость Аарис и без того была её серьёзным недостатком. Своих детей Великий Маг Фресс видел насквозь.