Самый лучший пионер 2 (СИ) - Смолин Павел - Страница 8
- Предыдущая
- 8/67
- Следующая
— Я тоже Родину люблю, — решил признаться и КГБшник.
— Это специально, чтобы на записи осталось? — предположил я.
— На какой записи? — вполне убедительно «удивился» он.
— Товарищи стенографисты, я сейчас книжку буду диктовать, если вы это все напечатаете в трех экземплярах и передадите мне до моего отъезда, с меня при первой возможности три бутылки французского коньяка. И это не подкуп, а благодарность от чистого сердца! Глава 1. По центру — «Запись в журнале: Сол 6»…
К моменту, когда мы подъехали к воротам глухого забора, окружавшего одинокое небольшое двухэтажное, желтого кирпича здание «средне-купеческой» дореволюционной архитектуры — это когда на арки и барельефы денег хватило, а на колонны — уже нет, небо начало светлеть, а окружающий мир подсветила серая дымка. Надиктовал почти целый авторский лист "Марсианина" — очень удобно! Если запись и вправду есть, конечно. Да ее не может не быть — фиг дед напрямую ко мне пойдет, не ознакомившись с тем, что я нес по пути.
Снег закончился, и одетый в бушлат с чистыми погонами гладковыбритый дворник средних лет — он нам ворота и открывал — старательно очищал ведущую к дому дорогу фанерной лопатой. Покинули транспорт в пристроенном к дому гараже, и через дверь попали оттуда прямо в застеленный потрепанной ковровой дорожкой коридор.
— Небогато начальник КГБ живет! — одобрил я скромное убранство — никакой тебе позолоты, стандартная побелка и фабричные светильники-новоделы на потолке.
— Это — государственная дача, — пояснил несущий мои пожитки дядя Саша.
— О, более чем уверен, что «государственность» немалой части дач весьма условна! — выдал я немного антисоветчины. — И обставлены они многим европейским аристократам на зависть!
— Знаешь что-то конкретное? — заинтересовался мужик.
— Не-а! — покачал я головой. — Но фиг поверю, что не знаете вы! Но это не мое дело, впрочем.
— Почему же не твое? — осудил «хатаскрайничество» КГБшник. — Гражданскую сознательность проявлять должен каждый!
— И иногда вешать особо зарвавшихся бояр на фонарях, аки в Революцию! — радостно подтвердил я и спросил. — Мне кажется, или здесь прохладно?
— Котел слабый, — пояснил дядя Саша. — На второй этаж не ходи, там еще холоднее, да и нет там ничего — не пользуются. Не переживай, у тебя в комнате обогреватель электрический стоит.
— Если у деда нету, я ему отдам — он пожилой, ему нужнее, — проявил я благородство.
Гоготнув, КГБшник открыл дверь слева:
— Ванная!
— Принял! — отчитался я, отметив темные пятна по углам, потрескавшийся кафель и ржавчину на дне чугунной ванны.
— Туалет! — открыл он соседнюю.
Унитаз приличный, с оснащенной резной деревянной ручкой веревочкой для активации смыва.
— Твоя комната! — открыл дверь справа.
Комната была большой, теплой и с большим окном, показывающим серенький утренний заснеженный хвойный лес. Красиво! У стены, рядом с советским, воткнутым в розетку обогревателем с раскаленной докрасна спиралью, широкая двуспальная кровать, судя по толщине застеленная периной. У окна — письменный стол со всей потребной канцелярией, большая стопка папиросной бумаги, рядом — стопка копирки. Все как я и просил. Прислоненная к столу гитара — в наличии, равно как и аккордеон, и фортепиано в центре комнаты. Беленькое, нифига себе!
— Дорогущее поди? — указал я на инструмент.
— Постарайся не сломать, — попросил он в ответ.
— Маме можно позвонить? — указал на стоящий в комнате телефон.
— Для того и стоит, — кивнул он, сгрузил мой багаж на пол. — Располагайся, маме звони, через десять минут Агафья Анатольевна придет, она тебя покормит и покажет где тут что. А мне пора.
— До свидания, спасибо, что подбросили! — поблагодарил я его.
— Бывай, юморист! — хохотнул он и закрыл за собой дверь.
Ух, тяжелые будут каникулы!
Глава 4
— Привет, мам, это я! — родительница взяла трубку после первого же гудка. — Жив, здоров, добрался нормально, тут красиво, тепло, и меня сейчас будут кормить. Главного пока нет, обещал быть к обеду. А еще у меня в комнате телефон стоит, так что вечером еще позвоню.
— Ну и хорошо, — с облегчением выдохнула изволновавшаяся мама. — Обязательно звони, и веди себя прилично, без этих твоих жаргонных словечек!
— Обязательно! — скрестив пальцы, пообещал ей я.
Даже пытаться не стану: странная речь — не минус, а последствия аварии.
— Мне еще Сойке позвонить нужно, поэтому прощаюсь до вечера! — время-то идет, и скоро придет кормилица-Агафья.
— Звони, Ромео! — хихикнула мама и повесила трубку.
Ромео набрал номер, поздоровался с взявшей трубку Эйкой Кацуевной, и она передала трубку дочери.
— Сережа, привет! — радостно поприветствовала она меня.
— Здравствуй! — невольно расплылась моя рожа в счастливой улыбке. — Как ты?
— Я соскучилась!
— И я соскучился так, будто меня от тебя на Марс спрятали тысячу лет назад, — честно признался я. — Станет невмоготу — убегу!
— Не надо, ты лучше лечись! — проявила она трогательную заботу. — А когда вернешься, будем с тобой каждый день гулять!
— Обязательно будем! — охотно согласился я. — Я только заселился, нужно на завтрак и прочее бежать, но у меня тут личный телефон, поэтому вечером еще позвоню, ладно?
— Обязательно звони! — велела Соечка.
Положил трубку, и раздался вежливый стук в дверь.
— Не заперто!
В комнату вошла миниатюрная седая дама лет шестидесяти, без очков и с хорошей осанкой, одетая в офисный юбочный костюм с повязанным поверх него фартуком.
— Здравствуй, Сережа, меня зовут Агафья Анатольевна.
— Здравствуйте, очень приятно! — улыбнулся я женщине.
— Ты проголодался? — спросила она.
— До обеда еще далеко, — развел я руками. — Поэтому буду благодарен, если немножко покормите.
— Обязательно покормим! — улыбнулась она. — Тебе нужно переодеться?
— Не-а, я вроде чистый! — покачал я головой, вызвав у дамы мягкий смешок, и она повела меня в столовую.
— Здесь у нас камин есть, но дымоход не работает, — по пути показала она мне оснащенную креслами и цветным телевизором гостиную с тем самым камином. — Так что не разжигай, угоришь!
— Не буду! — с легкой душой пообещал я и спросил. — А какое у вас звание, Агафья Анатольевна? Если не секрет, конечно.
— Майор запаса, — ответила она. — На пенсии, помогаю вот немного Юрию Владимировичу.
— А дядя Саша мне свое звание говорить отказался, — вздохнул я и тут же проявил понимание. — Но, раз не сказал, значит мне этого знать не надо, верно?
— Верно, Сережа, — благожелательно улыбнулась кормилица.
— А тут не живут обычно, да? — спросил я, заглянув в очередную полупустую комнату.
— Не живут, и мы здесь не живем. Нас вообще здесь нет! — таинственно округлила Агафья Анатольевна глаза.
— Не понимаю, о чем вы, я же в санатории сейчас, голову лечу! — улыбнулся в ответ понятливый мальчик.
— Всем бы такие головы! — умилилась дама. — Очень хорошие у тебя книги и песни, Сережа, мне очень нравятся — чувствуется в них жизнь!
— Жизнь — это важно, — кивнул я, напустив на себя солидности. — Про людей же читаем и слушаем, а не про функции на ножках. Персонаж должен быть вписан в мир, иметь, так сказать, цель, смысл и дугу характера.
Поэтому в свой вариант «Марсианина» я добавлю главному герою пожилых родителей и невесту, которая на весь мир заявит, что он от нее на Марс сбежал, лишь бы не жениться — стопудово в народ пойдет, учитывая как грустно живется советским женщинам. И все персонажи будут гражданами СССР, само собой. А ещё полностью уберу арку, где "спасать космонавта слишком дорого", оставлю дружбу, мир, жвачку между странами. В оригинале потребовалась работа сообща, чтобы направить возвращающийся космический корабль обратно на Марс. Очень надеюсь, что из-за технических подробностей (у меня на библиотечную краточку почти две сотни разных "умных" книжек в Ленинке записано, поэтому легенда уже есть) эту книжку не засунут в сейф под несколько замков.
- Предыдущая
- 8/67
- Следующая