Жестокое жертвоприношение (ЛП) - Джонс Афродита - Страница 17

Музыка звучала только тогда, когда Ларри в доме не было, или когда он в порыве сентиментальности ставил песни начала 70-х. Если он был в таком настроении, то звал Мелинду и пел ей. Иногда Марджи тоже была с ним.

– Мама и Мелинда были единственными, кто мог находиться рядом с ним, когда он смягчался и ставил музыку, – рассказывает Мишель. – Это всегда были грустные песни типа "Убей меня нежно" ...

Несмотря на всё это, ссоры между Ларри и Марджи сказывались на Мелинде. Она так расстраивалась, оплакивая бедного отца, что ничем не могла заниматься. Она плохо себя чувствовала и отказывалась общаться с друзьями. Она просто крутилась вокруг Ларри и пыталась его развеселить, пока, наконец, Марджи не возвращалась к нему и не извинялась.

– Она убегала в свою комнату, включала музыку и иногда плакала. Обычно она сворачивалась калачиком и тряслась или плакала, – вспоминает Марджи. – Я всегда любила её, целовала. Мы брали доллар и шли за мороженым или чем-нибудь ещё.

Тем временем Марджи тайком ходила на консультацию к психологам. Те подчеркнули, что домашнее насилие затрагивает каждого члена семьи, и сказали, что ей придется расстаться с мужем хотя бы ради девочек. Она понимала, что Ларри специально контролировал её, чтобы справиться с собственными разочарованиями и ревностью. Ей потребовалось бы много времени, чтобы понять, что она сама больна, что она созависима; день за днём, однако, она становилась сильнее. Иногда ей удавалось возразить Ларри и обозвать его в ответ, когда он говорил, что она толстая и глупая.

– Я всё время называла его неудачником, – рассказывала Марджи. – Потому что уже не боялась его. Мне становилось лучше.

Но Марджи ещё было чего бояться. В их спальне по-прежнему хранилось оружие. Ларри держал пару пистолетов в шкафу и обрез или винтовку под кроватью. Он держал пистолеты поближе и вынимал один из них, чтобы то и дело угрожать Марджи.

Конечно, Марджи беспокоилась не только о себе. Во-первых, Ларри теперь давал Мишель пощечины, особенно когда Мишель пыталась мешать отцу избить Марджи. Однажды Ларри чуть не задушил Марджи в ванной, Мишель ворвалась и вмешалась в драку, и он обратил свой гнев на неё.

– Я думала, что мне конец, потому что они кричали, а он разозлился, и я подумала, что всё… – вспоминает Мишель. – Он просто повалил меня на землю и душил, пока я не потеряла сознание. То есть, не помню… я потеряла сознание или что-то в этом роде, потому что он был на мне. И следующее, что я помню, я очнулась, встаю. А он просто стоит там с таким видом, будто хочет сказать: "Что тут произошло?"

Это было обычное поведение Ларри: он совершал нечто чудовищное и ожидал, что в следующий миг ему всё простят. После этого все выходили поесть, как ни в чем не бывало. Марджи привыкла к этому и стала почти равнодушной ко всему. Она уже много лет страдала от такого рода издевательств, как узница концлагеря. Однажды Ларри взял её на вечеринку на железной дороге, где позволил примерно двадцати мужчинам развлекаться с женой у себя на глазах.

Этот ужас продолжался почти до 6:00 утра. Вернувшись домой, Марджи попыталась утопиться в ванне, но Ларри ворвался и вытащил её за волосы, как делал много раз раньше.

Вместо того чтобы потребовать развода, Марджи решила действовать по-своему: она отказывала Ларри в сексе и рассказывала ему обо всех своих любовниках, когда возвращалась домой поздно ночью. Примерно месяц после вечеринки на железной дороге Марджи не позволяла Ларри прикасаться к себе. Но Ларри вскоре надоело такое обращение, потому что однажды он ввалился домой и жестоко изнасиловал Марджи в ванной, пока дочери в ужасе слушали всё это в коридоре.

– Дочки всё слышали, они были дома. Мелинда плакала. Он зажал мне голову [между] раковиной и унитазом и делал свое дело, – рассказала Марджи. – Что я помню, так это его слова, что он ненавидит меня до глубины души, что я принадлежу ему, и он может трахать меня, когда захочет. Я его жена. Я его вещь. И я кричу, плачу, думая о том, что девочки где-то рядом.

С тех пор в отчаянной попытке защитить себя и своих девочек, Марджи начала звонить в полицию всякий раз, как возникала проблема. В ответ Ларри пытался сам звонить в полицию, пытаясь выставить Марджи причиной ссоры. К Лавлессам зачастили полицейские, которые занимались домашним насилием. Поскольку многие из них помнили Лавлесса по короткой службе в полиции, Ларри на некоторое время перестал трогать Марджи, беспокоясь за свою репутацию.

Но Марджи была полна решимости идти до конца. Впервые в жизни она заняла активную жизненную позицию. Как бы он ни старался, Ларри не мог подавить её волю. Случайно Барбара Макдональд поселилась по соседству и стала помогать Марджи. Они с Барбарой начали встречаться, и Марджи открылась и призналась в некоторых вещах. Она даже сказала Барбаре, что подозревает мужа в инцесте, но затем стала всё отрицать.

– Каждый день было что-то новенькое, каждый день я слышала об оружии и угрозах, – вспоминает Барбара. – Она приходила ко мне, а я говорила ей: "Марджори, ты сможешь, у тебя получится, ты разведёшься". Она была до смерти напугана разводом, потому что искренне верила, что он убьёт каждую из них. Он даже пригрозил застрелить меня, если мы с Марджори куда-нибудь пойдём.

Поскольку Ларри запрещал Марджи общаться с Барбарой, она боялась приходить к ней в квартиру. Вместо этого женщины встречались у бассейна. Иногда Ларри видел, как они разговаривают, и вмешивался. Барбара всегда считала, что его поведение с Мелиндой было неуместно.

– Он невероятно заботился о Мелинде. Он сидел и так смотрел на Мелинду, как может парень сидеть и смотреть на свою новенькую подружку и говорить: "Разве она не хорошенькая? Полюбуйся, как она ходит!" – вспоминает Барбара. – Вот так он вёл себя с Мелиндой. Он никогда не говорил ничего подобного о Марджи.

Наступило лето 1986 года. В тот момент Ларри практически бросил Марджи, посвятив почти всего себя дочери. Он проводил время с Марджи, только когда решал, что пришло время пойти куда-нибудь и "по-взрослому" развлечься. Однажды он сказал Марджи, что хочет пригласить её на ужин и в кино; конечно, вместо этого он снова привёз её в какой-то занюханный бар и стал выставлять себя "дантистом". На этот раз Ларри вышел оттуда с двумя женщинами и привёл их на парковку. Когда Марджи увидела их там, началась ссора. Марджи настояла, чтобы он отвёз её домой, и Ларри согласился, затолкал её в джип и уехал.

Следующее, что Марджи помнит, это удар кулаком в лицо. Ларри колотил её со всей силы. Затем он открыл пассажирскую дверь и выбросил её на дорогу. Несколько прохожих заметили её и подумали, что её сбила машина, потому что Марджи была вся в крови.

Машина скорой помощи доставила Марджи в больницу округа Кларк, где ей наложили 18 швов на лицо. Из-за многочисленных ушибов её госпитализировали для лечения. Кто-то из центра борьбы с домашним насилием в Нью-Олбани сделал моментальный снимок израненного лица Марджи. Они посоветовали Марджи написать заявление в полицию, что она и сделала. Тем временем Ларри доехал до дома и смыл все следы. Затем он переоделся и приехал в полицейский участок, чтобы самому сообщить о случившемся. Когда он прибыл туда 6 августа 1986 года, его арестовали и предъявили обвинение в нанесении побоев, уголовном преступлении класса D, а затем освободили под залог в 2,5 тыс. долларов.

Марджори Лавлесс в больнице округа Кларк в 1986 году после побоев от Ларри

На следующий день Марджи снова подала на развод. На этот раз они вместе отправились в офис адвоката. Ларри тоже захотел расторгнуть брак. Но в течение часа прямо на глазах у адвоката они помирились и ушли рука об руку. Марджи забрала заявление из полиции, и какое-то время дома было тихо.

Однако финансовое положение семьи оставалось безрадостным. Когда железная дорога звала Ларри работать в дневную смену, он отказывался. Он хотел работать в ночную смену только тогда, когда можно было напиться на работе. Семье часто не хватало денег на продукты. Марджи и девочки жили от зарплаты до зарплаты. Они буквально выживали, но со стороны этого никто не видел. У Ларри и Марджи была хорошая работа, оба ездили на хороших машинах, хотя то одну, то другую забирали за неоплату по кредиту, а девочки всегда выглядели ухоженными.