Фиктивная жена герцога Санси (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна - Страница 19

— Бедная моя, бедная моя Лизетта! Ложку дай, Гризель! Скорее же ложку!

Ложку, да, так делали с Лореттой, дочерью мясника, которая страдала падучей. Чтобы язык не прикусила…

Меня дёрнули за рукав, а я не могла оторвать взгляда от бедной девушки, у которой уже и пена изо рта пошла. Как же жалко больных! Как жалко, когда не можешь их вылечить… И Жаннина всегда так говорила, скорбно поджимая губы, а потом прижимала головы моих сестёр и братьев к животу, будто желая защитить от болезни.

— Что? — спросила сквозь зубы у Соланж. Зачем мне этот ребёнок здесь? Без неё было бы проще…

— Можно, я попробую? — спросила она робко.

— Что ты хочешь попробовать?

— Я должна взять её за руку…

Уже не слушая моего ответа, девочка приблизилась к Лизетте и опустилась рядом с ней, устроилась, скрестив ноги, и взяла ладонь больной. Замерла. Мадам Трикотан зыркнула на Соланж и воскликнула:

— Ах, оставь мою дочь в покое!

Но Соланж закрыла глаза и второй рукой принялась ощупывать всё тело Лизетты, которое сотрясалось в судорогах. Поднявшись до груди, едва слышно вскрикнула, пока старая экономка пыталась оттолкнуть девочку. Моя маленькая компаньонка упрямо цеплялась за больную, сосредоточенно молчала вглубь себя, а мне стало страшно. Неужели она лечит наложением рук? Но это же…

О нет! Тайна сестры Паулины слишком велика для меня одной! Я не смогу долго держать её в себе. Конечно же, если всё именно так, как я думаю. Надо подождать и проверить мои домыслы.

Поэтому я подошла к экономке и осторожно придержала её ладони:

— Отпустите Соланж, дайте ей попробовать.

— Что она делает с моей девочкой?!

— Лечит, — сказала я просто и отступила.

Лизетта уже почти перестала биться в падучей. Её лицо расслабилось, стало спокойным. Это убедило экономку, и та выдохнула с облегчением. Соланж же посидела ещё немного, потом открыла глаза и сказала спокойно:

— Она здорова. Больше не будет такого.

Глаза её закатились, и девочка упала бы на каменный пол, если бы я не подхватила её голову. Зато Лизетта застонала и попыталась сесть:

— Что со мной было, матушка? Опять падучая?

— Девочка моя, слава господу! — мадам Трикотан обняла дочь и закачала её в объятьях, потом бросила Гризели: — Пусть отнесёт девочку в прислужницкую, дай им кровать внизу.

Она смерила меня взглядом, который стал подозрительным, и предупредила:

— Если не будешь прилежно трудиться, если хоть раз замечу в воровстве — выгоню, даже не сомневайся! Даю тебе шанс только из-за Лизетты.

— Благодарю вас, мадам, — я подняла бесчувственную Соланж на руки и кивнула. — Я не подведу вас.

Прислужницкая находилась в самых тёмных закоулках старинного замка. Большая комната с низким потолком, с тремя маленькими окошками, похожими на бойницы, и с массивным деревянным коробом посредине. Короб был кроватями. В два этажа, в четыре стороны, кровати были закрыты раздвижными дверцами. Гризель открыла нижнюю створку и обернулась ко мне:

— Вот тут будете спать. Не боись, тут не холодно ночью, надышим. А вещи я переложу, тут я сплю. Сама наверх полезу.

— Спасибо тебе, — ответила я и осторожно уложила Соланж на одеяло. Девочка пробормотала что-то сонно и отвернулась к стене. Я накрыла её, пусть спит. Магия целительства должна выпивать много сил… Как у сироты из божьего приюта оказался такой дар? Разве не принадлежит он испокон веков королевской семье? И, если так, это может означать только то, что сестра Паулина согрешила с королём.

Тогда ещё с дофином.

Но разве не наследуют этот дар только старшие мальчики в роду?

Вздохнув, я решила, что подумаю обо всём этом позже. Пока что дар Соланж позволил мне остаться в замке Санси и приблизиться к проклятому герцогу. Это удача чистой воды, и теперь не надо спрашивать себя, зачем я забрала девочку с собой. Если бы не она…

— Куда определит меня на работу мадам Трикотан? — спросила я у Гризель. Та пожала плечами, огляделась и ответила заговорщически:

— Старуха будет тебя шпынять постоянно, а ты не ведись. Да, мадам, нет, мадам, не знаю, мадам. Она любит это: когда ты вежливо и спокойно говоришь. Терпеть не может, когда прислуга суетится.

— А хозяин сейчас в замке?

— Тебе-то что до этого? Хозяин, когда приезжает, пьёт со своими товарищами да посуду бьёт… В прошлый раз ка-а-ак швырнёт бутылку! Ух я испугалась! А он ничего, он отходчивый.

— А семья есть у него? Жена, дети…

— Что ты! Один-одинёшенек! — она понизила голос и зашептала: — Бирюк он. За что его любит наше королевское величество — ума не приложу! Ты только не повторяй никому, слышишь? А то меня накажут розгами, будешь ты в этом виновата!

— Не повторю, — усмехнулась я. — Платят хоть хорошо в замке?

— Не жалуемся. Но и требуют с нас ох как много! Ну ладно, пойдём. Пока экономка возится со своей доченькой, поможешь мне прибраться в комнатах наверху.

Я кивнула. Что ж, прибираться так прибираться. Мне не впервой.

Скорей бы герцог приехал! Не терпится привести мой план в исполнение.

Анри Арман Роберт де Санси, герцог де Бомон, герцог де Моль, принц крови, изволил гневаться.

Он ходил из угла в угол по комнатке отеля — да разве можно это заведение называть таким приличным словом? Это самая обычная таверна! — и рычал себе под нос:

— Какая превосходная идея — жениться на незнакомке! Гр-р-р… Вторая превосходная идея — обратиться к тёмному магу и сделать заклинание на крови! Кто только придумал это?!

— Ты, Санси, — фыркнул от смеха Рауль, и тут же в него прилетела тяжёлая жестяная кружка. Анри снова рыкнул:

— Рот закрой! Сам знаю, что я!

— Я думал, ты спросил всерьёз.

— Не думай! Лучше скажи, как найти эту мою жёнушку в этом городе!

— Ты отдаёшь мне противоречивые приказы, Санси.

Анри только махнул рукой. Что взять с Рауля? Ему всё равно, что станет с товарищем. Надо думать самому, но как? Ярость душит изнутри…

— Я вот думаю над словами мага, — негромко подал голос Габриель. — Он сказал, что твоя жена ЖИВЁТ в этом городе. Но не сказал, что она здесь находится сейчас.

Анри остановился, как громом поражённый. А ведь и правда! Чёртов маг! Он его надул! Как быть теперь? Возвращаться и убить этого негодяя?

Нет, стой, не гони лошадей, Анри.

В голове мелькнула первая светлая мысль за день. Анри медленно сказал:

— Мы нашли её у почтовой кареты. Значит, девица ехала. Куда? В столицу. Кто помнит, в какую сторону стояли лошади?

— Это была карета в сторону столицы, — вежливо ответил Рауль.

— Значит, девица, на которой я женился, живёт в Лансе и зачем-то отправилась в Париж, но до него не доехала. А это значит…

Он резко развернулся и вышел из комнаты. Нужно опросить человека, который всегда всё обо всём знает.

Тавернщик натирал грязной тряпкой грязную же стойку, за которой он стоял и зыркал на двоих клиентов крестьянского вида. Анри скривился. Эти двое наверняка продали товар на ярмарке и теперь пропивают свои луидоры… Вот отрепье! Даже не довезут до дома! Но это не его крестьяне, не его дело. Твёрдым шагом он подошёл к стойке и хлопнул по ней ладонью:

— Эй, любезный! Дай-ка мне твоего лучшего эля.

— С удовольствием, мессир, — ответил тот и стукнул кружкой о деревянную столешницу. Эль вспенился шапкой. Анри отхлебнул этой пены, ощутив мерзкий вкус дешёвого пойла, и спросил, стараясь не показать своей ненависти к этому городишке и всему, что в нём происходит:

— А ответь-ка мне, любезный, ты всех знаешь в Лансе?

— Однако почти всех. Что ль мессир ищет кого-то?

— Можно сказать и так. По дороге сюда мы с моими товарищами наткнулись на ограбленную почтовую карету, а в ней был сундук с надписью Ланс. Вот я и решил найти девицу, чтобы вернуть ей вещи. Так знаешь ты такую демуазель?

Тавернщик почесал пятернёй в затылке, взъерошил волосы, потом сказал:

— Так сразу и не припомню… Хотя… Старый Ивон заходил с три дня назад, пил. Говорил, что дама Мариола, хозяйка его, отправилась в столицу одна-одинёшенька, даже плакал, сопли размазывал по стойке!