Фиктивная жена герцога Санси (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна - Страница 34

Ну вот, пожалуйста, извольте! Соланж уже лечит накладыванием рук! А ведь это привилегия короля и его наследника дофина!

Анри встал, держась за край стола, чтобы не упасть — так закружилась голова! — и прошёлся по зале, заложив руки за спину. Так ходил его отец, и это было единственным воспоминанием, застрявшим в памяти. Махнул в сторону экономки:

— Ступайте, мадам. Я не собираюсь никого выгонять. Ах да, чуть не забыл. Велите Гризель приготовить маленькую комнату, которая раньше была детской.

— Для кого, мессир? — уточнила экономка, и он возмущённо фыркнул:

— Не вашего ума дело! Оставьте нас с Соланж наедине.

Старуха, шаркая и покачивая головой, вышла из залы. Анри же повернулся к подсвечнику. Одна из свечей полностью прогорела и теперь нещадно чадила. Он попытался затушить её пальцами, но обжёгся и зашипел, сунув палец в рот. Услышал тонкий милый голосок:

— Ваша светлость, я заменю.

Девочка с глазами Карла Семнадцатого уверенно потушила пламя гасильником, выковыряла воск из ложа подсвечника и вставила новую свечу, которую зажгла от ещё горящей. Ловкая. Все эти действия для неё привычны, будто Соланж прислуживала в церкви. Спокойная. На губах улыбка. Нисколько не боится. Как будто знает что-то…

Три тысячи чертей, конечно, она знает!

Её дар — дар королевской магии, предвиденье будущего. Каково жить с этим? Анри хмыкнул. Уж он-то в курсе. Он скоро умрёт и точно знает это.

— Соланж, кто твои родители? Ты ведь не сестра Мариоле.

— Я не знаю, кто были мои родители, мессир, — всё так же спокойно и мило ответила девочка. — Я росла с монахинями в Божьем Отеле в Париже. Это приют для сирых и убогих.

— Понятно, — пробормотал он. Кем может быть её мать? Не знатная дама, это ясно, как божий день. Карл не пренебрегал красотками Парижа десять лет назад, вполне возможно, что и по блудницам ходил. Те стараются предохранить себя от нежелательных последствий, но королевская кровь так густа, что её не убьёшь заговорами и зельями.

— Потом за мной пришла Мариола и увела оттуда в замок. Благодарю вас за гостеприимство, ваша светлость.

— Откуда ты знаешь, что я не выгоню тебя? — фыркнул Анри, пытаясь нахмуриться, но ему это не удалось. Соланж забавляла его и вызывала невольное уважение. Как и Эстель, что неудивительно. Ведь они единокровные сёстры.

— Знаю, мессир, — она улыбнулась, и в этой улыбке он увидел мудрость. Как будто в теле десятилетнего ребёнка жила повидавшая виды старуха.

— Что ж… Ты останешься в замке, я найду тебе няню и гувернантку. В будущем ты выйдешь замуж за уважаемого человека, я лично позабочусь о том, чтобы у тебя был муж с достатком. А пока Гризель готовит тебе комнату, расскажи мне, чему тебя учили монахини.

— Простите меня, мессир, но нужно подготовить две комнаты.

— Это ещё зачем?!

Соланж смутилась, потом сказала робко:

— Нет, разумеется, не надо две, мы сможем разместиться в одной комнате, не беспокойтесь, ваша светлость.

— Ты не будешь больше спать в комнате с Мариолой.

— Конечно, я знаю это, ведь она ваша законная супруга… Однако я думала, что её спутница нуждается в отдельной кровати… Но я понимаю, что это так неожиданно для вас, и я совсем не против делить с ней…

— Какая спутница? — оборвал оправдания девочки Анри. — Мариола сейчас в Версале с Его Величеством Карлом Семнадцатым, и, думаю, она там останется ещё на неделю.

При этой мысли, при мысли о том, что его законную жену обнимает король, нежась на постели из шёлка и меха, Анри снова пришёл в бешенство. Бессильное и абсолютно неуместное в данной ситуации. Ведь он сам позволил Мариоле принять предложение короля! Анри де Санси, теперь ты придворный рогоносец, глупец, нелепое приложение к любовнице Карла. А ведь всегда думал, что его минует чаша сия…

Быстрым шагом он подошёл к столу и налил в кубок вина, однако выпить не успел. Голос Соланж остановил его:

— Мариола едет в замок, ваша светлость, и едет не одна. Вам лучше бы больше не пить, чтобы встретить её, как подобает.

— Откуда тебе знать, как подобает встречать изменницу-жену? — буркнул Анри, насупившись. Спрашивать у провидицы, откуда она знает про другое, просто смешно.

— Извините, — девочка потупилась под его взглядом. Анри покрутил головой, чтобы остаток хмеля выветрился из мозга, и махнул рукой:

— Ступай и ты. Помоги Гризель. И вели ей принести побольше дров, камин почти погас…

С кем, интересно знать, едет в замок Мариола?

И как ему встречать супругу? Подобающе… Нет, вино — это как раз то, что нужно Анри в этот вечер. Оно заглушит чувства, обуревающие его, притупит ревность и даст выход ярости.

Ревность?

Разве он влюблён, чтобы ревновать Мариолу к брату? Кто она такая? Ещё несколько дней назад он даже не знал эту девушку, а думал только, как бы поскорее улечься между бёдер Генриетты… Теперь же Генриетта казалась ему просто сладострастной кокоткой без ума и без манер по сравнению с Мариолой. Так быстро?

Анри поднёс кубок к губам и медленно выпил вино. Он поклялся себе не влюбляться никогда в жизни, а брать от неё всё, что можно, и не думать о проклятье. Нет, не будет никакой любви, Мариола не получит ни единого знака внимания. Он не имеет права убивать её. Лучше самому умереть, сброситься с крыши замка…

Мы ехали в кромешной темноте, поскольку низкие тучи скрыли и луну, и звёзды. Эстель пригрелась в моих объятиях и уснула, а я в свою очередь грелась о её тело. Холод весенней ночи пробирал до костей, а накидку я не успела взять. Ну ничего, в замке нас всё равно не ждут, я смогу потихоньку нагреть воды в купальне и согреться в чане, согреть девочку.

Я была уверена, что Санси спокойно спит в своей постели. Зачем ему тревожиться за фиктивную супругу? Зачем думать, удалось ли ей отбиться от притязаний короля? Ведь разрешил же изменить! Ну и пусть. Мне всё равно.

Всё равно ли? Я не знала, хоть и спрашивала себя об этом. Ненависть отчего-то притупилась, и Санси казался мне сам почти жертвой. Чего только… Проклятья или моей мести? А может быть, похотливости короля.

Вдали мелькнули огоньки. Я напрягла уставшие глаза и различила на тёмном небе очертания чёрного замка. Приехали, сподобил господь. Сжала лошадиные бока коленями, и кобыла в последнем усилии ускорила бег. Её копыта гулко застучали по толстым доскам подъёмного моста, вспыхнул факел стражника, и голос окликнул:

— Стой! Кто?

— Открывай! — ответила я воплем. — Герцогиня де Санси!

За тяжелой решёткой послышались удивлённые перешёптывания. А я слишком устала, чтобы терпеливо ждать, поэтому подъехала ближе и крикнула грознее:

— Если не откроете немедленно, завтра вся стража будет выпорота!

Сработает или нет? Заскрипела железная цепь, решётка дрогнула и медленно поползла вверх. Я усмехнулась, подобрав повод, и послала кобылу шагом во двор замка. Один из стражников узнал меня и воскликнул:

— Какая ты ещё герцогиня?! Ты девка горничная!

— Ты заслуживаешь порки, — холодно ответила я. — Но по случаю свадьбы его светлости герцога я тебя прощаю, солдафон.

И, вскинув голову, прошествовала мимо них, восседая на роскошной лошади с не менее роскошной сбруей. Услышала, как закрывается решётка, и выдохнула. Теперь надо отдать кобылу конюху и велеть заботиться о ней, как о зенице ока своего, а потом пробраться в купальню.

Но, как и всегда, мой превосходный план не сработал. Точнее выразиться, сработал всего лишь наполовину. Разбуженный конюх долго ворчал, однако, увидев лошадь, чуть не наделал в штаны. Пока я несла, оглядываясь, Эстель к крыльцу, Марсель танцевал, припадая на одну ногу, вокруг кобылы, рассёдлывая её и наглаживая. А до купальни я дойти не успела. В холле громом небесным до меня донёсся голос моего супруга:

— Что, явилась?!

Вздрогнув от неожиданности, я молниеносно сменила план на другой, тоже превосходный. Ворчливо ответила: