Лгунья (СИ) - Снежная Катерина - Страница 10

Он намекал на то, что она избалована? Забава была удивлена. Они не так много пообщались, чтобы можно было сделать такой вывод. И в целом ей казалось, что она совсем не похожа на девушек, капризничающих по любому поводу.

- Знаешь, первые двадцать семь месяцев после университета я провела в Эфиопии и не помню, чтобы меня мучило отсутствие развлечений. И я не смогу порекомендовать тебе ни одного приличного ресторана в Питере, так что, как видишь, меня сложно назвать человеком, любящим развлечения.

Выражение лица Алексея изменилось, и он сузил глаза, уголки губ едва растянулись в улыбке.

- Да, корпус Мира. Что заставило тебя пойти добровольцем?

- Хотелось сделать что-то хорошее для мира. Для людей, у которых меньше шансов на хорошую жизнь, чем у меня.

Алексей понимающе кивнул, улыбнувшись в ответ.

- Прости, если задел твои чувства. Обычно женщин волнуют более близкие вещи – семья, дети, карьера. Расскажи о себе.

Забава легко пожала плечами, слегка нахмурилась.

- Мы жили в пригороде Питера до того? как умер папа. Я тогда заканчивала университет. Нам пришлось после этого переехать к брату в Москву, тоже далеко не d центр. Моя мама обычный работник торговли, брат инженер, так что меня ничего не держало на новом месте.

Забава лукавила. Ей хотелось компенсировать хотя бы толику того ущерба, что нанесли ее предки. Пусть они служили интересам Отечества. Все же чувство вины вещь удивительно прилипчивая. Хорошо, когда есть источник навязывания этого чувства, от него можно избавиться. А когда это сидит глубоко в тебе на генетическом уровне? Приходится искать личный баланс.

- А кроме брата, кто еще тебя поддерживает?

- Никто. Но? как видишь, мне досталось наследство, чем я и воспользовалась. И есть мама.

Она отвела глаза и больше не смотрела на него. До этого дня у Забавы не было веских причин настолько нагло лгать людям. Что оказалось неприятно. Хотя при мыслях о маме ее голос смягчился.

- Хорошо, когда есть большая дружная семья. Братья, сестры, родители. Или хотя бы мать, - заметила она.

Алексей чуть сощурился и хмыкнул, что-то вспоминая, и Забава уловила в его голосе нотки неприязни. Кажется, он отстранялся от нее или чем-то огорчен.

- Такого брата как мой, я бы не пожелала никому, - она чопорно усмехнулась.

- Я думал, все маленькие девочки мечтают о старших братьях.

Забава рассмеялась, и лицо ее озарилось шутливым пренебрежением.

- Только не мой. Мой мечтал о братике, которым мог бы командовать направо и налево. Он называл меня дохло-рваным башмаком и никогда не брал в команду. Я отвечала ему тем, что воровала деньги из его комнаты, а затем на них делала подарки самым страшным девчонкам в классе и дворе от его имени. У него была слава отчаянного бабника.

Алексей засмеялся, и Забава подумала, что у ее босса самая замечательная улыбка из всех, что она видела у мужчин. По возрасту он выглядел на тридцать-тридцать пять лет, и, судя по всему, нечасто смеялся. В выражении ощущалась строгость в сочетании с грубоватыми, симпатичными чертами лица, его жесткие губы сулили чувственно-агрессивные ласки. Улыбка будила в Забаве азарт любопытствующей охотницы, и она поспешно перевела взгляд на скатерть.

- Представляю, как его это злило.

- Не то слово. В отместку он начал ухаживать за всеми моими подругами, и очень скоро у меня не осталось ни одной.

- Какое коварство.

- Наверное, - Забава чуть пожала плечами. – Я ответила ему тем же, начав приглашать его друзей на свидания, и не всегда честным способом.

Светлые брови Алексея удивленно приподнялись вверх, пока он рассматривал, как сидящая перед ним девушка пристально рассматривает цветочный узоры на скатерти и катает пальцем крошечный катышек на пестике нарисованного цветка.

- Они не соглашались?

Забава подняла на него озорные глаза и усмехнулась.

- Когда обещаешь показать правую грудь, которая в двенадцать лет еще не выросла, от такого сногсшибательного предложения не отказываются.

- А ты была бесстрашной, - едва сдерживая себя от смеха, произнес Алексей.

- Я бы показала что угодно, лишь бы победить.

- Отчаянный боец. Как он мог? Ты же родная сестра.

- Нет, сводная, и мой брат так не считал. Он наябедничал маме. И меня после этого ждало целое лето исправительных работ на бабушкином огороде с вечерними морально-воспитательными проповедями. О благочестивом поведении и, - она досадливо вздохнула, - бесстыдной нечестивости.

Алексей рассмеялся на все помещение, больше не сдерживая себя. Ему легко представилась рыжеволосая девчушка, только начинающая оформляться как женщина, отчаянно борющаяся за своих подруг с коварным братом.

Забава тоже улыбнулась, вспоминая, что с тех пор она ненавидела зелень в любом виде. Где бы она ни жила, в ее комнате никогда не было цветов. Представить себя на огороде или на грядке для нее и вовсе было смерти подобно.

Официант принес поднос с тарелками и начал расставлять их. Когда он ушел, Алексей, все еще улыбаясь, задумчиво сказал:

- Очень жаль, что ты так несерьезно отнеслась к моему предложению.

- Какому именно?

Взгляд его приобрел глубину, а в глазах зародился жар.

- Осмотреть твою ногу.

- Пожалуй, - ответила она, подумав, что ей тоже жаль. – Но не думаю, что смешивать отношения хорошая мысль. К тому же я так мало знаю о тебе.

В повисшей паузе она остро ощутила, как ей нравится смотреть на него. Как в маленьком пространстве между ней и Алексеем всего лишь стол с тарелками, полными еды. И если бы он был едой, Забава почувствовала бы себя жгуче голодной, плотоядно вздрагивающей от запахов и вида, готовой умять все, что есть, не стесняясь, непристойно жадно, пока не насытится. Сидящий перед ней мужчина притягивал к себе словно магнит.

- Что ты хочешь знать обо мне? - голос Алексея слегка сел, и он медленно перевел ласкающий взгляд на ее губы.

Забава выругалась про себя, призывно облизнула нижнюю губу, не заметив, как снова соскользнула с рабочих отношений на интимные. Переход происходил сам собой, попирая всякое благоразумие.

- Не знаю. О семье. О себе, - произнесла она, ощущая, как совершенно не хочется есть. – Ты местный? Или откуда-то.

- Местный, - выражение его глаз, секунду назад томное, плотское, сменилось на прохладное и стальное.

- Я видела в прошлый раз у тебя детское кресло на заднем сиденье, - вспомнила она, пытаясь удержать охлаждение в атмосфере. – Ты женат?

Он покачал головой.

- Нет и никогда не был, - произнес он, теперь в его лице проскользнула наигранная обреченность. – У меня шестеро детей.

- Шесть?! – от удивления Забава ахнула. – Шестеро.

Он немного смущенно улыбнулся и кивнул.

- Как?! Ты нарожал шестерых и отказываешься сделать какую-то женщину честной? - спросила она, не поверив в сказанное. Это звучало невероятно. Шестеро! По нынешним временам настоящий подвиг.

- Ты не подумала, что они могут быть не от меня?

- Если ты на первом свидании рассказываешь подобные вещи, неудивительно, что ты до сих пор не женат! – потрясенно покачала она головой, все еще смеясь и глядя на него.

Мужчина, сидящий напротив Забавы, лишь усмехнулся. Она и не догадывалась, как близка к истине.

- Шестеро детей способны отпугнуть даже самую отъявленную искательницу богатого мужа. А те, что не сдавались и были достаточно отчаянны, быстро понимали, что им придется активно участвовать в воспитательном процессе, а возможно даже платить алименты в случае развода, бросали меня при забеге до свадебного алтаря.

Забава смеялась.

- Хорошо, что у нас не свидание, - произнес он, красноречиво разглядывая, как лицо Забавы приобрело от смеха соблазнительно-привлекательные черты и ему хочется к ней прикоснуться.

- Определенно, - просмеялась она и весело уставилась на новоиспеченного босса. – Ты их усыновил, верно? Почему?

Алексей кивнул.

- Я сам воспитывался в детском доме. И всю жизнь мечтал о большой крепкой семье.