Алая нить судьбы (СИ) - Лин Айлин - Страница 16

А Ясень, слушая юнца, всё больше округлял в изумлении глаза. Растерянно почесав затылок, спросил:

— Элька, да где же я тебе такую доску достану? Да ещё несколько? — Ясень смотрел на чуть поехавшего крышей Эля и в этот момент искренне жалел мальца.

— Может сходить к столяру?

— А что, неплохая идея! — воодушевился Ясень.

— Да и попросить ненадолго, заплатить ему медяшку? — спросила Ирина помощника тера Гарри. Тот, как услышал о возможных тратах резко перехотел что-то просить.

— Он забесплатно даст. Нальём ему пару кружек пива, — сам себе кивнул Ясь и посмотрел на Ирину, — я пошёл. Раз тер Гарри сказал подсобить тебе, придётся выполнить, как положено. Иначе накажут не только тебя, но и меня. А не хотелось бы, — и поспешил на выход, что-то бормоча под нос.

Ирина присела в том же углу и положила на колени так понравившуюся ей гитару. Ситару, сама себя быстро поправила. Нужно вживаться в образ, чтобы не накосячить.

Через четверть часа примчался Ясень и по одной внёс три старых плоских доски. Установил одну на другую, получилось нечто отдалённо похожее на помост.

— Нет, так не пойдёт, — придирчиво сморщив нос, сказала Ира, — есть ткань старая, прикрыть доски сверху, чтобы их видно не было? Только не дырявая?

Ясень и без того умаялся дальше некуда, но благоразумно сдержал рвавшиеся наружу ругательства, и подзатыльник для возомнившего о себе невесть что Эльки.

— Пойду у тётки Росы спрошу, на кухне завсегда куча всякого тряпья.

В общем, одного большого полотна не нашлось, но несколько небольших отыскали. Все были тёмно-коричневого цвета. Их хватило прикрыть страшные грязные доски. И общий вид импровизированной сцены стал выглядеть вполне терпимо. На взгляд Ирины. А Ясень так и не понял из-за чего столько возни, но тоже был доволен проделанной работой.

— Альпаз нужно подвесить над моей головой и направить свет вот на этот стул, — продолжала командовать Ирина, — Ясень, — тихо шепнула она ему, — с меня две медяшки, за помощь твою и терпение. Не забуду отблагодарить, ежели дело выгорит.

Взгрустнувший было Ясень тут же взбодрился и пошёл за магическим камнем, нужно было придумать на что его крепить, чтобы не свалился.

Ирина смотрела на обычного вида камень, размером с её голову. Он был светло-молочного цвета и не вызывал у неё какого-либо восторга.

— Ясень, а включи-ка его, хочу посмотреть, насколько он ярко светит, — попросила она.

— Дык, вот так ладонью, али пальцем проводишь, так и засветится, — Ясь провёл пальцем от одного края к середине и камень засиял, озаряя их лица белым светом, но не слепящим, приятным. Ясень довёл крючковатый палец с неприятно-грязным ободом под ногтем до другого края альпаза и тот вспыхнул, что солнце на небе. Ирина от неожиданности даже зажмурилась. Тут же с другого края таверны послышался недовольный окрик тера Гарри.

— Вы так заряд до начала выступления потратите, остолопы! А ну, прекратите это баловство!

Ясень, испуганно икнув, тут же провёл рукой в обратном направлении, гася свечение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Здорово! — Ира не сдержала восхищённого восклицания. — Нужно направить его свет только в одну сторону. Тащи корзинку, верёвку, а ткань у нас ещё есть.

Ирина положила камень в небольшую корзину, закрыла её по бокам, сотворив что-то наподобие абажура, а дно корзины оставила открытым. Теперь свет от камня будет литься только через дно корзинки в нужном направлении.

Верёвку Ирина привязала к ручке и пояснила Ясеню.

— Вон на потолке крюк, за него нужно перекинуть верёвку, когда я сяду на этот стул, включишь камень и начнёшь поднимать корзинку к потолку. Медленно, как будто восходит солнце.

Мужичок понятливо кивнул. Корзинку с таким дорогим содержимым временно поставили под барной стойкой. А за «бармена» сегодня была крупная — кровь с молоком, деваха.

Ирина уставилась на мощную девицу во все глаза. В тёмно-синем бархатном платье со шнуровкой спереди, рукавами-фонариками и белоснежным фартучком, девушка была на редкость хороша. Пшеничного цвета волосы заплетены в толстую аккуратную косу ниже талии. Румяные щёчки и спелые, как вишенки губки-бантиком. Глаза такие синие, что Ирина невольно позавидовала. Всё портил богатырский рост и размер. Но тут ведь дело вкуса. И на такую женщину найдутся любители.

— Гарна не любит, когда на неё так таращатся, сам же знаешь. А ежели тер Гарри заметит в твоих глазах похоть, то головы не снесешь! — больно ткнув Эльку локтём, предупреждающе шепнул ему Ясь.

— Так ведь на неё все точно будут пялиться! — выпалила Ирина, смущённо отворачиваясь. И всё задавалась про себя вопросом: «А не был ли случайно в неё влюблён прежний хозяин тела? Уж больно неадекватная у неё реакция на эту Гарну».

— Один вечер тер наш готов потерпеть. К тому же, возможно, шелье, который гостем будет, глаз на неё положит. На то и расчёт. А приставать к ней не осмелятся. Вон сколько охраны. Не заметил, что ля?

Ирина только сейчас обратила внимание, что за стойкой в разных её концах разместились амбалы, самые настоящие богатыри. И где только таких делают?

Качая головой, девушка поспешила на кухню: стоит перекусить, потом некогда будет.

А завсегдатаи уже спускались в обеденный зал. Все были в курсе предстоящей развлекательной программы. Входная дверь также не успевала захлопываться: гости с улицы спешили в таверну после тяжёлого рабочего дня пропустить кружку-другую в приятной компании.

Ирина сидела на своём «пьедестале», сейчас погружённом в тень, и смотрела на аппетитно поглощавших еду гостей. Несколько уже спетых песенок были встречены на ура. Она ходила между столов и задорно горланила русские-народные, и что-то из современной попсы — весёлое и бессмысленное. Местным понравилось, в центр таверны, где специально освободили пятачок для выступающих, вышло несколько самых смелых и сплясали на радость толпы. Затем Ирина пошла передохнуть и её сменили танцовщицы, которые сами себе аккомпанировали бубнами, свистульками и какими-то странными мелкими народными инструментами.

- Хорошего барда ты пригласил, Гарри, — обратился к хозяину таверны довольный приёмом и зрелищными номерами шелье Гастон Палони, — отправь его ко мне в городской дом в конце недели. Пусть развлечёт моих близких друзей. У нас намечается небольшое торжество.

Тер Гарри заискивающе покивал, сразу же соглашаясь.

— И девка у бара больно хороша, — подкрутил тонкие длинные усики шелье, — как зовут?

— Гарна, — не без гордости ответил хозяин таверны, надеясь, что шелье женится на на ней, — дочь моя.

— Ааа, — тут же потерял к девице всякий интерес аристократ. Жениться на дочери трактирщика не было никакого желания, а кратковременную интрижку заводить — портить отношения с таким полезным во всех смыслах слугой.

Тут неожиданно притушили несколько факелов, висевших на стенах в специальных крепежах.

— Что происходит? — спросил шелье Гастон. Гости вокруг тоже зашушукались, запереговаривались недоуменно.

— Бард приготовил особый номер, — предвкушающе ответил тер Гарри.

Не успел он договорить, как полилась тихая мелодия ситары. А вверх медленно поднялось маленькое солнце, через мгновение зависшее под самым потолком, его луч осветил сидящего на возвышении Эля.

— Отчего так в Ирсоне деревья шумят?

Отчего светлоствольные всё понимают?

У дорог, прислонившись, по ветру стоят

И листву так печально кидают.

Я пойду по дороге, простору я рад,

Может это лишь всё, что я в жизни узнаю.

Отчего так печальные листья летят,

Под рубахою душу ласкают?

А на сердце опять горячо-горячо,

И опять, и опять без ответа.

А листочек упал, упал на плечо,

Он, как я, оторвался от ветки*.

Пела Ирина, погрузившись с головой в музыку. В зале стояла хрустальная тишина, даже подавальщицы замерли с подносами в руках, чуть приоткрыв рты, слушая песню, так непохожую на привычную им музыку.