Авиатор: назад в СССР 2 (СИ) - Дорин Михаил - Страница 25

Но был небольшой осадок. На таком самолете, если верить рассказам и разбился Родин-старший. Появилась мысль, также ли он восхищался этим самолётом, когда сидел в кабине и отрывал его от бетонной полосы? — Как впечатления от этой машины? — спросил на построении после окончания занятия подполковник Рыбалко. В ответ раздался радостный гул.— Не Л-29 уже. Это настоящий самолёт! — сказал Костя.— «Элочка» тоже самолёт, хоть и не с таким набором возможностей. Однако для вас он всегда останется вашим первым самолётом. И ещё ваши отношения с ним не закончились. Возможно, кто-то и вовсе останется в училище инструктором и ему придётся учить на нём курсантов. Как учили и вас.— А вы что можете сказать, товарищ подполковник? Как относитесь к МиГ-21? — спросил я.Рыбалко слегка улыбнулся и подошёл ближе к этому произведению научной мысли советских конструкторов. Было очень необычно смотреть, как взрослый человек, трепетно и осторожно прикасается к фюзеляжу самолёта. Хотелось бы увидеть его глаза в этот момент.— В Армавирском училище я от одного офицера услышал хорошую фразу. Он стоял перед курсантами, так же как и я перед вами и говорил им — «вы уже в истории, ребята. Ибо этот аппарат по-настоящему носит имя самолёт!».Как и «обещал» мне Борщев, на свою вторую лётную практику нас также отправили в 315й учебный полк в Белогорске. Как так получилось неизвестно, поскольку те самые рапорта, связанные с «моей головой», были скомканы Крутовым. Хотя, рапорт Швабры, замполит мог и не отдать.Есть ещё одна маленькая деталь, которая заставила меня поразмыслить о какой-то карме. Всегда есть баланс.Рапорта вроде уничтожены, но что с рукописью Швабрина не понятно. Попали в наш полк, но вместе с нами здесь и... взвод Лёши Баля во второй эскадрилье. Где-то прибыло, а где-то убыло, как говориться!Конечно, наше классное отделение в полном составе радовалось, что вернулись к своим инструкторам, в третью «пьющую» эскадрилью подполковника Реброва.— Как показывает мой опыт, а он ещё пока что-то показывает, на втором курсе возникает проблем ещё больше, — расхаживал перед строем эскадрильи комэска. — Какой бы случай пьянки или разгильдяйства не был, я буду собирать всех, разбираться и наказывать. В кого пойло «попало» в первую очередь, а в кого «не попало», ещё больше! И мне неважно, курсант, офицер или ещё какой-нибудь майор!Ничто так не настраивает на работу, как приветственная речь твоего командира!Наша лётная группа сформировалась снова в том же составе, а Нестеров по-прежнему наш инструктор.— Только давайте договоримся, что в этом году будем аккуратнее. Прошлого года хватило. Меня Ирина заставила курить бросить. Не хочу начинать, — говорил Нестеров в первый день наземной подготовки в нашем классе.

— Товарищ майор, а вы помните за рыбалку говорили, — сказал Макс, но Николаевич на него шикнул.— Говорил, значит сделаем. Готовимся на выходных. Метео погоду хорошую даёт. У них, обычно, процент нормальный по точности прогноза.— И какой примерно? — спросил я.— Точно не скажу, но не хуже 50%. Там же только две градации — оправдался и не оправдался.В пятницу после вечернего построения Нестеров вместе с нами отправился в штаб, чтобы замолвить за нас словечко.— Надеюсь, он рыбачит не как дед Вова, — сказал я Костяну. — Сходил с ним в отпуске.— Он тоже динамитом балуется? — спросил Бардин.— Ну как сказать... а почему тоже?— Да мы с папкой своим как-то тоже ходили на рыбалку. Пытался я там чего-то поймать, да как-то не вышло. Не стал он меня мучить, и швырнул шашку в воду. Знатный был взрыв, — ответил Костя.— И как улов? У вас же там рыбы много! — поинтересовался Артём.— Рыбы много, да только ловили не в том месте. Озеро оказалось. Ничего почти не водилось, несколько мальков всплыло только.Мда, в общем, мухлюют с рыбалкой все! Может Нестеров, всё-таки, традиционный рыбак? В это время из кабинета доносились громкие наставления Реброва. Просьба Петра Николаевича ему пришлась не по душе.— Николаич, тебе вот заняться нечем? Мне тут ещё твоих шашлыков и удочек не хватает. Забот полная задница огурцов! Твоя группа вечно куда-то встревает...— Командир, до вечера. Помощь нужно для рыбалки привлечь...— Николаич, я тебе сейчас санитаров с жёлтого дома вызову, за такие гениальные мысли. Ты уже пятый из инструкторов, кто ко мне подошёл за эту вашу пьянку.— Рыбалку, товарищ командир!— Ой, не шатай мне нервы. Твои, эти... мацепарики дюшесные, вот здесь у меня. Замполит постоянно за Родина спрашивает, нет ли к нему претензий, а ты его выгораживаешь постоянно.— Товарищ подполковник, да как так...— Знаю, Николаич, что парень он неплохой, только ссыться и глухой, — сказал Ребров. — Иди уже. В 20.55 они в казарме.

Свой кабинет наземной подготовки мы снова делили с группой Швабрина. Только теперь, он находился здесь и пробовал учить своих подопечных. К нему попали достаточно сильные ребята. В прошлом году они все самостоятельно вылетели в первых рядах.

— Программа курса следующая..., — зачитывал лекцию Швабрин, заставляя писать под запись выдержки из Курса учебно-летной подготовки.

Нестеров, дал нам задание и собирался покинуть лекцию. Он не понимал подобного формата обучения написания под диктовку, но с советами не лез.

— Уже хорошо, что Швабрин занимается со своими курсантами. Видимо, выговор от начальника училища повлиял на него, — шепнул он нам и направился на выход из кабинета.

— Товарищ старший лейтенант, а мы можем это всё сами написать? — спросил у Швабрина один из его курсантов, когда Николаевич закрыл за собой дверь.

— Умолкли! Не нравится здесь работать, пойдёте на аэродром. Там сортир не доделали техники, — ответил старлей.

— Иван Фёдорович, а почему техники только туалеты делают? — спросил Макс.

— Курков, заняться нечем? Я откуда знаю. Пьют, как не в себя, вот и комэска их отправляет на работу туда. Захотел помочь?

— Никак нет, — ответил Макс. — Нечестно получается просто.

— Что тебе не нравиться? Они технари! Обслуга! Это их работа нас обеспечивать. У тебя другое мнение? — рычал Швабрин.

Противно такое слушать в адрес техсостава. Конечно, не мог я не ответить на подобное хамство.

— Разрешите, товарищ старший лейтенант! — сказал я, поднимая руку, когда Швабра закончил свою лекцию. Устал, наверное, Ванечка! Целых пятнадцать минут читал!

— Нет, Родин. Некогда мне с тобой разговаривать.

— А я всё-таки спрошу. Вы сможете нас научить самолёт готовить к вылету? Просто нас не учит Петр Николаевич, как правильно машину с аэродромному источнику питания подключить или как двигатель снять...

— Ты придурок или смеёшься надо мной, курсант? Профотбор ты как проходил?

— На первую группу вроде прошёл. Так можете научить или нет? Просто вы так говорите откровенно о техсоставе, будто они и не нужны в авиации, — сказал я.

— Тебе это зачем? Не знаю я, как техники это делают...

— Поэтому, их нужно уважать. Это люди и без них мы с вами никто. Самолёт сам не заправится и не обслужится, без аэродромщиков не будет полоса поддерживаться в нормальном состоянии, а про группу руководства полетами и пункты наведения я вообще молчу...

— Вот и заткнись! — крикнул Швабрин. — Видать, слабо тебя по башке ударили. Разговорился! Сядь и молчи.

Я решил подчиниться, поскольку мне стало понятным кто передо мной. Типичная заносчивая личность, которая строит из себя непонятно кого. Да и пусть у него всё будет хорошо.

— Товарищ старший лейтенант, разрешите крайний раз обратиться? — спросил я, чем вызвал мелкие, едва слышимые смешки моих товарищей. Швабрин уже собирался выйти из кабинета, но остановился. Надо было видеть, как его лицо перекосило от злобы.

— Ну, что?!

— Я не сказал вам спасибо за то, что вы мне жизнь спасли. Если бы не вы, я бы замёрз там, на улице и...

— Родин, иди на хрен! — воскликнул Швабрин и выскочил за дверь.

Период наземной подготовки пролетел очень быстро. Однако вырисовалась одна маленькая проблема — двое парней из моей группы никак не могли сдать зачёт новому штурману эскадрильи.