Золотая ветвь. Исследование магии и религии - Фрэзер Джеймс Джордж - Страница 66

С портретами дело обстоит так же, как с тенями и отражениями. Часто считают, что они содержат в себе душу изображенного лица. Верящие в это люди, естественно, неохотно позволяют снимать с себя изображение. Ведь если портрет является душой или, по крайней мере, жизненно важной частью изображенного, владелец портрета сможет оказать на оригинал роковое воздействие. Например, эскимосы Берингова пролива верят, что сведущие в колдовстве люди обладают способностью выкрадывать тень человека, а без нее тот чахнет и умрет. Однажды исследователь установил камеру в деревне в нижнем течении реки Юкон, чтобы сфотографировать эскимосов среди их хижин. Пока он наводил аппарат, к нему подошел староста и настойчиво потребовал разрешить заглянуть под покрывало. Получив согласие, он с минуту внимательно смотрел на движущиеся в матовом стекле фигуры, а затем вдруг отдернул голову и что есть мочи крикнул своим людям: «Он собрал в коробку все ваши тени!» Началась паника, и в одно мгновение эскимосы исчезли в хижинах. Смертельный страх перед фотоаппаратом испытывали тепехуаны Мексики; чтобы уговорить их позировать, потребовалось пять дней. Когда они наконец согласились, у них был вид осужденных перед казнью. Они были уверены, что с помощью снимков фотограф может унести их души и на досуге проглотить их. Тепехуаны утверждали, что, когда он привезет Ил фотографии в свою страну, они умрут или с ними приключится какое-нибудь несчастье. Когда доктор Ката со своими сотрудниками исследовал область Бара на западном берегу острова Мадагаскар, туземцы вдруг стали относиться к ним враждебко. За день до этого путешественникам не без трудностей удалось сфотографировать семью вождя, и теперь их обвиняли в умыкании душ туземцев для того, чтобы по возвращении во Францию продать их. Все уговоры ни к чему не привели. Тогда в соответствии с существовавшим в этой области обычаем исследователям пришлось «поймать» души, «сложить» их в корзину и, по приказанию доктора Ката, «возвратить» владельцам.

Деревенские жители в Сиккиме испытывали неподдельный ужас и скрывались, когда на них направляли объектив фотоаппарата, «дурной глаз коробки», как они его называли. Им казалось, что вместе со снимками фотограф унесет их души и сможет воздействовать на них магическими средствами. Они утверждали, что даже снимки пейзажа причинят вред ландшафту. Вплоть до времени правления последнего владыки Сиама62 ни на одной монете не чеканилось его изображение, «потому что в то время существовало сильное предубеждение против изготовления любых изображений. Даже в настоящее время достаточно путешествующим в джунглях европейцам направить на толпу фотоаппарат, чтобы она вмиг рассеялась. Когда с лица снимается копия и уносится от владельца, вместе со снимком от него уходит часть жизни. Поэтому суверен — если он не был наделен долголетием Мафусаила — едва ли мог допустить, чтобы его жизнь вместе с монетами мелкими кусочками распылялась по его владениям».

Такие верования сохраняются и в разных частях Европы — старухи с греческого острова Карцатос очень сердились, когда их рисовали, полагая, что вследствие этого они зачахнут и умрут. На западе Шотландии живут люди, которые, «чтобы не навлечь на себя несчастья, отказываются отдавать свои изображения, и приводят в пример своих друзей, которые не знали ни одного светлого дня после того, как их сфотографировали».

Табу на общение с иноплеменниками. Выше рассмотрены первобытные представления о душе и подстерегающих ее опасностях. Они не ограничиваются одним народом или одной страной; в различных вариантах они встречаются по всему свету, а их пережитки, как мы видели, сохраняются в современной Европе. Столь глубоко укоренившиеся и распространенные верования должны были отразиться на институте верховной власти первобытного общества. Ведь если каждый человек прилагал значительные усилия, чтобы спасти свою душу от угрожающих ей со всех сторон опасностей, то в неизмеримо большей мере в охране нуждается тот, от кого зависит благосостояние и само существование целого народа и в чьей охране заинтересованы все. Поэтому следует ожидать, что жизнь верховного вождя находится под защитой еще более изощренной системы предосторожностей и запретов. Действительно, как мы уже видели, жизнь властителей в ранних обществах регулируется весьма строгим кодексом предписаний. Не являются ли эти предписания теми самыми мерами предосторожности, к которым прибегают для того, чтобы сохранить жизнь правителя? Анализ такого рода правил подтверждает это предположение. Некоторые из предосторожностей, соблюдаемых правителями, идентичны тем, которые соблюдаются частными лицами из стремления к безопасности своей души. Другие изобретены специально для правителей; многие из них (если не все) являются не более как средствами сохранения жизни правителя. Сейчас мы перечислим некоторые из царских предписаний, или табу, и сопроводим их такими комментариями и объяснениями, которые помогут выявить их первоначальную направленность.

Так как целью царских табу является оградить правителя от всевозможных опасностей, они в большей или меньшей мере принуждают его жить в состоянии затворничества. Из всех источников опасности дикарь страшится более всего магии или колдовства, и всех иноплеменников он подозревает в причастности к этому искусству. Предохранение от пагубного воздействия, которое намеренно или невольно оказывают иноплеменники, является поэтому элементарным предписанием дикарского благоразумия. Прежде чем допустить иноплеменников в страну, по крайней мере прежде чем позволить им свободно общаться с ее населением, местными жителями часто выполняются определенные обряды, цель которых — лишить иностранцев магических способностей, нейтрализовать пагубные влияние, которое якобы от них исходит, так сказать, дезинфицировать зараженную атмосферу, которая их окружает. Когда посольство, посланное императором Восточной Римской Империи Юстином II для заключения мира с тюрками, прибыло на место назначения, оно было принято шаманами, которые подвергли послов обрядовому очищению, чтобы удалить их дурные намерения. Сложив на открытом месте привезенные послами товары, эти чародеи обносили вокруг них кадящие благовония; при этом они звонили в колокол и били в барабан пыхтя и впадая в неистовство от усилий рассеять злые чары. Затем и послы подверглись очищению, пройдя сквозь пламя костров.

На острове Нанумеа (южная часть Тихого океана) новоприбывшим европейцам и жителям других островов не разобщается вступать в общение с населением до тех пор, пока ни (или их представители) не побывали во всех четырех храмах острова, где были вознесены молитвы о том, чтобы бог отвратил любое вероломство или болезни, какие могли принести с собой эти чужеземцы. Затем в честь бога на алтари с песнями и танцами возлагались жертвы мясом. До истечения всех этих церемоний население острова, за исключением жрецов и их подручных, держалось поодаль. У от-даномов на острове Борнео имеется обычай, согласно которому вступающие на землю племени иностранцы должны уплатить местным жителям определенную сумму денег; она тратится на принесение духам земли и воды в жертву буйволов и свиней для того, чтобы примирить божества с присутствием чужестранцев и побудить их не лишать население страны своей благосклонности, даровать обильный урожай риса и т.д. Мужчины другой области на острове Борнео, боясь европейцев, предупреждали жен и детей, чтобы те не подходили к ним близко. Те же, кто не сумел преодолеть любопытство, для умиротворения злых духов убивали домашнюю птицу и вымазывались ее кровью. «Чужеземных злых духов, — рассказывает путешествовавший по центральной части острова Борнео европеец, — которые сопровождают путешественников, боятся больше, чем злых духов, обитающих по соседству. Когда в 1897 году во время пребывания у кайанов меня посетила группа туземцев с реки Махакам, ни одна женщина не выходила из дому без горящей связки из коры дерева plehiding, чей зловонный запах отгоняет злых духов».