Золотая ветвь. Исследование магии и религии - Фрэзер Джеймс Джордж - Страница 97

В городе Лоствитиле (графство Корнуэлл) обычай назначать псевдокороля на один день в году просуществовал до XVI столетия. В «малое» пасхальное воскресенье местные землевладельцы и помещики лично собирались на праздник или высылали своих представителей. Один из землевладельцев — тот, чья очередь подошла быть королем, — являлся в пышном одеянии. С короной на голове, со скипетром в руке и с обнаженной саблей проезжал он в сопровождении других всадников по главной улице города к церкви. У входа в церковь его встречал священник, одетый в лучшую рясу. После богослужения временный король с той же пышностью направлялся в специально приготовленный для его приема дом. Там для него и свиты накрывали богатый стол, во главе которого он садился; прислуживали ему, как подобает особе королевской крови, на полусогнутых ногах. На этом обряд заканчивался, и все участники разъезжались по домам.

В некоторых случаях временный правитель вступает на трон не каждый год, а только однажды, в начале правления настоящего правителя. Например, в царстве Джамби на острове Суматра бытует обычай, согласно которому в начале нового правления человек из народа на один день занимает трон и пользуется прерогативами верховной власти. Вот как объясняет происхождение данного обычая предание. Четыре старших брата по причине различных телесных недостатков отказались от своего права на трон в пользу младшего. Однако старший брат все-таки процарствовал один день и оставил эту привилегию своим потомкам. Таким образом, должность временного владыки передается по наследству в семье родственников местного царька.

В Биласпуре существует обычай, по которому брахман ест рис из рук покойного раджи, после чего на год занимает его трон. По истечении этого срока брахман принимает подношения и изгоняется из данной местности без права возвращения. «Предполагается, видимо, что душа раджи входит в брахмана через khir („рис с молоком“), который он ест из рук мертвого. Поэтому на протяжении всего года за брахманом внимательно следят и не разрешают ему покидать страну». Обычай изгнания брахмана (представителя раджи), вероятно, пришел на смену обряду его умерщвления.

Аналогичный обычай существует, видимо, в горных княжествах в районе Кангры. В день вступления на престол каринтийского князя крестьянин, в чьей семье должность временного князя передавалась по наследству, взбирался на мраморную глыбу, возвышающуюся на обширной равнине среди зеленых лугов. По правую руку от него ставили дойную корову, а по левую — тощую, неказистую кобылу. Вокруг него собиралась толпа поселян. Затем в сопровождении придворных и чиновников появлялся будущий князь с пастушеским посохом в руке, одетый в крестьянскую одежду. При виде его крестьянин восклицал: «Кто это так гордо шествует в нашу сторону?» На это ему отвечали: «Наш князь». Затем крестьянина уговаривали уступить князю мраморный трон за 60 пенсов деньгами, за корову, кобылу и освобождение от уплаты налогов. Прежде чем уступить просьбам, крестьянин слегка ударял князя по щеке.

Особого упоминания заслуживают некоторые специфические черты временных правителей. Во-первых, на материале камбоджийских и сиамских обычаев мы убедились, что к временному правителю в первую очередь переходят жреческие и магические функции его прототипа. Согласно поверью, временный царь Сиама, удерживая на весу правую ногу, одерживал победу над злыми духами, в противном случае возникала угроза для существования царства. Камбоджийская церемония растаптывания «рисовой горы» и сиамская церемония первой пахоты и сева также являются не чем иным, как магическими средствами получить обильный урожай. Более того, когда временный царь Сиама вспахивал поле плугом, присутствующие пристально следили не за тем, прямо ли он ведет борозду, а за тем, какого места на ноге достигает подол его шелкового платья, пребывая в уверенности, что от этого зависит погода и урожай будущего года. Если платье Хозяина Небесных Сил задерется выше колена, будет стоять сырая погода и урожай пострадает от сильных дождей. Если же подол платья, напротив, опустится ниже лодыжек, то не замедлит последовать засуха. Хорошей погода будет единственно в том случае, если подол удержится точно на середине голени. Вот в какой тесной связи находятся природные явления, с одной стороны, и малейшее действие или телодвижение временного правителя — с другой. Иначе говоря, к временному правителю переходит одна из основных колдовских функций вождя в первобытном обществе — содействие росту посевов. Вероятно, первоначально временный правитель должен был стоять на одной ноге на возвышении посреди рисовых полей, чтобы рис поднялся как можно выше. Во всяком случае, на такую мысль наводит нас обычай жителей древней Пруссии. У них на трон ставили самую высокую девушку на одной ноге, с пирогами в подоле, с чашей водки в правой руке и куском вязовой или липовой коры — в левой. Она возносила молитву богу Вайзгантосу о том, чтобы лен поднялся до ее высоты. Одну чашу девушка осушала сама, а другую выливала на землю в дар Вайзгантосу. Пироги она приносила в жертву его служебным духам. Если все это время девушка крепко держалась на одной ноге, можно было рассчитывать на хороший урожай льна. В противном случае виды на урожай были куда более слабыми. Скорее всего, тот же смысл имело и раскачивание брахманов, во время которого Хозяин Небесных Сил должен был стоять на одной ноге. Согласно принципам гомеопатической, или подражательной, магии, чем выше взлетят на качелях жрецы-брахманы, тем выше вырастет рис. С явным намерением повлиять на рост посевов раскачиваются на качелях литовцы. Весной и в начале лета (где-то между Пасхой и Ивановым днем) литовские крестьяне неизменно посвящают этому занятию все свободное время. Это и понятно: чем выше взлетит в воздух крестьянин, тем выше поднимется лен.

В приведенных выше примерах временных правителей назначают каждый год. В других же случаях это назначение продиктовано особыми обстоятельствами, например необходимостью предохранить настоящего правителя от действительной или возможной опасности. Примерами такого рода эпизодических замещений шаха изобилует история Персии. В 1591 году астрологи предупредили шаха Аббаса Великого о нависшей над ним серьезной опасности. Для того чтобы избежать опасности, шах отрекся от престола в пользу некоего неверного (вероятно, христианина), по имени Юсофей. Если верить персидским историкам, этот заместитель в течение трех дней не только титуловался шахом, но пользовался неограниченной властью. По прошествии этого срока его предали казни, а шах Аббас вернулся на трон, и ему было предсказано долгое и славное правление.

Отметим еще одну особенность временных правителей. В двух из приведенных примеров (камбоджийском и джамбийском) они являются родственниками настоящего правителя. Если мы правильно представляем себе происхождение института временных правителей, то нетрудно догадаться, почему в некоторых случаях заместитель принадлежит к тому же роду. Ведь когда настоящему правителю впервые удалось вместо собственной жизни принести в жертву жизнь другого человека, ему нужно было доказать полноценность замены. В качестве бога или полубога должен был умереть сам правитель. Поэтому приносимая взамен жертва также должна была обладать свойством святости. В этом мы имели возможность убедиться на примере временных королей Сиама и Камбоджи, наделенных сверхъестественными способностями, которые на более раннем этапе развития общества считались присущими исключительно особе короля. Но ни в ком божественность правителя не находит лучшего воплощения, чем в его сыне, унаследовавшем от отца его священное наитие, Следовательно, нет более полноценной жертвы, приносимой взамен правителя на благо всего народа.

Для спасения собственной жизни шведский король Аун, или Он, принес в городе Упсале в жертву богу Одину девять своих сыновей. После принесения в жертву второго сына король получил от бога ответ, что жизнь его продлится до тех пор, пока раз в девять лет он будет жертвовать одного сына. Ко времени жертвоприношения седьмого сына Он был еще жив, но ослаб до такой степени, что на прогулку его выносили прямо на троне. Девять лет после принесения в жертву восьмого сына король пролежал в постели. После смерти девятого сына его, как годовалого младенца, девять лет кормили из рога. Желанию же принести в жертву Одину последнего сына не суждено было сбыться: этому воспрепятствовали подданные Она. Итак, Он умер и был захоронен в королевском кургане в Упсале.