Как закалялась сталь - 2057 (СИ) - Огнелис Елизавета - Страница 20

"Умница", - похвалил Марат подругу взглядом.

Мама Ани посмотрела на чадо. Потом на Марата. Ещё раз на Аню.

Чайник то горячий? - сказала она совершенно спокойным голосом. - Пойдемте, напоите меня кофе, я сегодня пораньше отпросилась...

Марина Николаевна считала себя достаточно опытной женщиной. Это раньше она была – дура-дурой. Выскочила замуж в шестнадцать, за одноклассника, сразу после девятого класса, едва выпустившись из школы. Любовь, морковь, и все дела. Уже была беременной Анечкой. Муж исчез через два года. С тех пор она была с мужчинами еще три раза. Последний – шесть лет назад. Это было просто невероятно, но это так. Это было еще более невозможно, так как выглядела Марина прекрасно. Тридцать два года. Сорок девять килограмм. Минимум морщин. Прекрасные волосы, и тонкие черты лица – они с дочкой были почти как две копии, за двадцать шагов и не отличить.

На последнем вечере встречи выпускников её «снял» другой одноклассник, которому она давно нравилась. Он и тогда, в юности, отличался немалыми габаритами, а уж сейчас…

Марина даже не поняла – побывал он в ней, или нет? Огромное жирное туловище недолго прижимало ее к простыням в каком-то дешевом номере мотеля, потом Игорь подергался, откинулся на спину – и заснул.

Это была жуткая жуть. Она с отвращением поглядела на безобразное тело на смятой постели – и поскорее, кое-как одевшись, покинула это место.

Да и остальные, честно говоря… Любовнички, мать их… Марина испытывала слабость к мужчинам крупным, высоким. А на поверку они оказывались жирными, как будто напитанные клейстером или теплым студнем.

Но то, что произошло сегодня…

Руки, которые схватили её бедра – были железными. Стальные крючья, перевитые канатами сухожилий и мышц. Ее прижимали к груди, которая, казалось, была выкована из стали. Этот милый мальчик, который сейчас сидел напротив неё – вертел её в руках как куклу, абсолютно не ощущая тяжести и сопротивления. Да если бы даже она рвалась изо всех сил – он бы этого не заметил…

Марат у нас спортсмен. Чемпион города, - меж тем говорила Аня. – Сколько ты занимался борьбой?

С первого класса, - с готовностью отозвался Марат.

Уж кто-кто, а он прекрасно заметил изучающие взгляды…

И еще отличник. Представляешь? Две четверки всего по итогу, сказали, чтобы он их исправлял, и выйдет через два года с серебряной медалью. А может – и золотой. А он не хочет.

Сколько есть, столько и есть, - простодушно отвечал Марат.

Эх, Анька его сейчас захвалит. Точнее, это она вовсе не его хвалит. Это она своей добычей перед матерью хвастается.

А маман у нас очень даже ничего. Очень и очень. А любовника нет.

Марат продолжал много читать, особенно по интересующим его вопросам. А в книгах можно найти много чего интересного.

Как вообще распознать мысли женщин? Это же вообще – темный лес. Она может улыбаться тебе, делать разные движения, говорить разные слова – а в голове черт знает что…

Вот как сейчас. Явно, что у Марины Николаевны никого нет. Ногти коротко подстрижены – раз. На безымянном нет обручального. Но на указательных, средних пальцах обеих рук – по колечку. Как доспехи, своеобразная защита. Цвет волос – обычный, не агрессивно рыжий. Как будто - чтобы сливаться с толпой.

И седина. Едва заметная, два-три волоска всего. Давно не красилась, а если бы кто-то был – она эту седину бы вмиг убрала, под любой цвет.

Туфли в прихожей – как кроссовки у Ани – старенькие, к тому же поцарапанные. Женщина из кожи выпрыгнет, но если есть любовник – купит себе красивые туфли, пусть дешевые, только для особых случаев. Конечно, это можно списать на бедность, с одной стороны… Но…

Дальше.

Мужчины в этом доме давно не было. Очень давно. Спиртного ни в одном шкафчике на кухне не обнаружилось… Нет чего-то похожего на вазу, куда можно поставить букет… Отпустили с работы – и она сразу пошла домой… Сколько уже – девять пунктов?

И, десятый, самый главный – взгляд. Не просто оценивающий. Не просто любопытство. Да она его раздевает, буквально, по-настоящему. Оценивает. Какой он под одеждой? Не только как мужа для дочки. Но больше… для себя?

Марина Николаевна непроизвольно сглотнула слюну. Уф, да она горит вся, стук сердца в ушах отдается. Он что, догадался? Она только что представила, как это молодое, железное тело вжимает ее в глубину дивана, как она вскрикивает от безумного напора. Как он ворочает ее, практически невесомую, в своих железных борцовских руках, яростно рычит как дикий зверь, и она жалобно скулит ему в ответ. Господи, что за похабщина? Это же мальчик, обычный мальчик, одноклассник ее дочери! Но сколько в нем дикой необузданной силы, он ведь даже не пошатнулся от ее рывков…

Марат поднял на нее горящий взгляд зеленых глаз, зафиксировал. В голове Марины Николаевны раздался звон. Мальчик напротив пропустил чайную ложку между пальцами, опустил голову, и (зная, что она наблюдает) – поднес эту ложку к своим губам, и облизал. Кончиком языка. Нет, так дальше продолжаться не может, это невероятно. Уши небось тюльпановым цветом горят… И Анька глупая, ничего не замечает. Марина вскочила, отнесла кружку в раковину.

Марату, наверно, надо домой, - сказала она, пытаясь, чтобы голос звучал не хрипло. – Уроки надо готовить. Да и родители наверно…

Она не удержалась. Рука просто сама собой, бесконтрольно - легла на его плечо. Пальцы чуть сжались. Камень. Чистый, гладкий и теплый камень…

Да, конечно, - легко согласился Марат, и тоже встал.

Они попрощались, очень тепло. Анька, явно смущаясь, чмокнула юношу в подставленную щеку. Женщине он протянул руку.

Было очень приятно, - сказал он ровным, спокойным голосом, когда ее рука оказалась у него. Он, словно в знак уважения (что, честно говоря, и было) – придержал тоненькую кисть второй рукой. Чуть дольше, чем положено. На какую-то миллисекунду. За которую успел указательным пальцем ее погладить. Как будто… случайно… так получилось.

Как только дверь захлопнулась, Марина Николаевна встряхнула головой. Потолок слегка кружился. Головной боли, по которой она отпросилась с работы – не было вообще.

Так, я в душ, - скомандовала она больше сама себе, нежели констатируя факт.

Наверно, стоит рассказать, как складываются дела у Марата на утреннем любовном фронте.

Психологически здесь ему было гораздо проще. Во-первых, это даже не совсем его желание. Первая красавица класса поручила ему: завлечь и соблазнить. Найти и ликвидировать. Завалить и обезвредить. Это придавало уверенности – что нужно не только тебе одному. Во-вторых, придавало самому действу еще больший оттенок профессионализма. Утренние пробежки – это то, с чего начинается утро профессионального спортсмена. И плюс к этому профессиональное задание…

Вообще, Марат терпеть не мог любительства. Его просто коробило на всех этих школьных мероприятиях. Когда люди, слабо понимающие что такое голос, ритм, шарм и актерское мастерство – вдруг лезут на сцену с микрофоном. Караоке было для него мучением, сродни добровольному садомазохизму. Фотографии в школьную стенгазету – зря потраченное время, усилия на клочках бумаги, смотреть на которые можно только с закрытыми глазами. Да и сами заметки… Марата чуть не стошнило, когда он прочитал парочку.

Можно понять взрослых – они то наверняка считали, что так дети тренируются.

Да, действительно, если не умеешь – тренируйся. И не пытайся выставить свои тренировки – что это какой-то промежуточный результат. Там до результата, даже промежуточного – как до Луны на корячках.

Поэтому сам Марат подошел к своему заданию как только мог профессионально. Нашел дома наушники с микрофоном, проверил как пишется звук. Вышел на свою подъездную площадку и несколько раз отработал ситуацию, движения и слова.

Утром, как они и договорились с Аленой – зашел за ней. Они отбегали пять кругов, размялись. Проводил до подъезда.