Красноармеец (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 21

Отделение третьего взвода в полном составе было, немцев те и не видели, подорвали объект как сигнал был. А вот от моего отделения, где Арбузов был старшим, мой зам, осталось три бойца. Пока всех перевязывали нормально, извлекли осколки, чистили раны, медикаментов запас был, один боец санитаром подрабатывал до армии в больнице, в морге, хоть такой медик, но работал, я и составил рапорты по уничтожению мостов. Бойцы доложились как отделение погибло. Немцы на «ЗИС-5» нагло заехали на мост, но встали, посыпавшись из кузова, и сразу атаковали, их было в два раза больше, закипела рукопашная схватка. А я, ставя задачу перед строем бойцов, три раза повторил. Нельзя дать немцам взять мост, в случае внезапного нападения, даже если боевые товарищи на мосту, ближайшие должны добежать и активировать подрыв. Арбузов серьёзно воспринял приказ, у подрывной машинки всегда сидел дежурный боец, он сразу и активировал, как схватка началась, хотя два немца почти добежали до его окопа. Они его и убили. Вот трое и выжило. Двое ранены были, но ногах стояли твёрдо, их тоже перевязали. Подрывную машинку те забрали, вещь редкая, они на учёте. Я свою тоже прибрал. За час я оформил все рапорты, с описанием боёв и подтверждением уничтожения мостов через реку. Поставил отметку, что подрывные машинки, три единицы, эвакуированы. А так как народу стало больше, перераспредели груз и двинули дальше. То, что мы в окружении, всем было известно. Все видели, что я был спокоен, и на вопрос что делать и как быть, пожал плечам и сказал, что в тылах немцев бывал не раз, даже в плен немецкого майора взял, не вижу проблем с этим. Выйдем. Моя уверенность и бойцам передалась. Шли с дозорами, четыре дозора, впереди и замыкающий, и боковые. По два бойца, всего восемь на это дело выделено. Плюс двух разведчиков отправил вперёд на два-три километра, чтобы местность разведывали, все же десять часов дня, световое время суток. Пусть и дождливая хмарь вот-вот готова была разродится. А двигались рядом с железной дорогой, у правого скоса, дороги тут не было, по бурьяну шли. Вот так и шёл, возглавляя колонну. Отдыхали каждый час, по десять минут, бойцам тоже отдых нужен. Иногда дозорные менялись, чтобы носильщики в дозорах могли отдохнуть. На пути не поднимались, день, издалека видно.

Вот так двигаясь, я и размышлял. Две недели, даже чуть больше, отличной и спокойной по сути службы. Хоть бы и дальше куда нас направили мост охранять и подальше от войны. Я не боюсь её, на мой взгляд немцев лично я уже достаточно набил, чтобы свой долг исполнить, семь десятков точно есть, пусть другие геройствуют. Нет, если на фронт отправят, куда деваться, пойду, но предпочитаю тыл и спокойную службу до конца войны. Во так оскальзываясь иногда в грязи, не самый простой путь, но нам нужно держатся подальше от автомобильных дорог, думаю там немцы, а вот тут у железки их можно встреть разве что случайно. А так вроде дождя нет, но сыро очень, шинели постепенно набирали влаги, тяжелели. А размышляя я о своих вещах. Сейчас нет учёбы в школе командиров, где и минуты свободной не было, тут я его вполне находил, так что занимался ремонтом ценного и дефицитного из трофеев. Спальники зашил, хорошо получилось, потом вещмешки. Всё перебрал, что-то бойцам раздал, для меня мусор, остальное в хранилище. То есть, неплохо поработал, в хранилище появилось килограмм сто свободного, но после боя его не осталось. Тут и «ППШ» трофейный, и все три подрывные машинки, я за них отвечаю, и часть вещей из землянки, три лампы керосиновых. В общем, прихватил вещей, остальное бросить пришлось. На мой взгляд тот бой у моста прошёл неплохо, почти сотню диверсантов положили, плюс Арбузов отличился. Я на Героя ему наградную напишу. В крайние минуты отдыха, когда носильщики менялись, я писал письма. А всех бойцов я попросил, кто, откуда, кто из семьи есть, записал в блокнот, вот и писал похоронки по сути. К концу дня закончил на всех. Часть бойцов погибли, похоронить не могли, а вот погибших зенитчиков похоронили, в окопе, наспех обрушив стенки, но хоть так. Я отметил семьям этих зенитчиков где те погибли и похоронены, даже нарисовал схему, если будут тут после войны, можно будет перезахоронить.

А так весь день в пути. Была станция, проходная, но разведчики доложили, что там немцы, поэтому обошли её по большой дуге, и встали за ней. Я сделал вид что из вещмешка достаю керогаз, и мы несколько котелков воды вскипятили, чай кидал, сахар, и хоть чая горячего попили. Запасы у нас провизии дня на два были, их и использовали, так пообедали, потом и поужинали. А встали за станцией по той причине, что разведка, изучая в бинокль станцию и строения рядом, там деревушка сборку прилипла, обнаружила наших. В смысле советских военнопленных. Работали там, потом их в какой-то барак загнали. Человек двадцать видели. До наступления темноты часа два, вот и решил их освободить, заодно вымотавшимся бойцам дать отдохнуть. В полночь двинем дальше по путям. Если удастся освободить своих, рабочих рук прибавится, станет легче.

Вот как встали на отдых, поужинали, я построил бойцов, и сказал:

- Товарищи бойцы и командиры, там, на станции наши боевые товарищи томятся в плену. Мной принято решение освободить их. Там замечены врачи, а нам они нужны, вы знаете. Действовать буду сам, мне это привычно, среди трофеев с диверсантов был пистолет «Вальтер» с глушителем, используя его для тихой ликвидации часовых, станет возможным тихо и незаметно для остальных немцев освободить наших и увести. Мне нужно два добровольца в помощь. Если есть добровольцы, шаг вперёд.

Почти весь строй сделал шаг вперёд, отобрав двоих, я успел изучить бойцов и эти ночью видят не хуже меня, велел всем остальным отдыхать, часовые выставлены, назначенный старшим сержант будет менять в нужное время, а когда приведёт освобождённых пленных, покормит их нашими пайками. Можно всё распотрошить, я дал добро, те наверняка будут очень голодны. Вот так и легли отдыхать, тут еловый лесок, нарубили лапника, кинули плащ-палатки, у нас их с десяток на весь взвод, уложили раненых, сами легли, их согревая, и накрываясь шинелями. Даже поспать успели немного. Как стемнело от станции прибежали разведчики, они продолжали следить за станцией, вот и доложились. Я отошёл и отправил к станции дрона, посмотрел где посты и часовые, наметил сам возможный и безопасный маршрут, и вернув квадрокоптер, забрав обоих бойцов, двинул к станции. Так что проблем дойти до нужного барака не возникло. Хлопок и часовой медленно осел. Мы подбежали, один боец присел у немца, я велел снимать всё, от сапог до шинели, документы убитого мне, а сам кривым гвоздём открыл амбарный замок, сделал это раньше, чем боец ключ нашёл в кармане шинели часового. Распахнув створки, я зашёл в барак, а тут тепло, надышали, и включив фонарик, освещая барак в разные стороны, стал освещать бойцов и командиров, мало, но и они были. Те закрывались руками от света, некоторые садились, морщась, пытались рассмотреть нас. Второй боец уже прикрыл створки ворот за моей спиной, и встал рядом с ними, вот так я и стал негромко говорить:

- Внимание, вы освобождены доблестными защитниками Отечества, бойцами Красной Армии. А именно, вторым взводом комендантской роты города Мценск, под командованием младшего лейтенанта Одинцова. Это я, если кто не понял. Часовой ликвидирован, сейчас тихо собираемся, встаём в колонну по одному, мой боец станет проводником, первый держится за его ремень, следующий за него, и так далее, и вас выведут на стоянку моего взвода. Там еда и горячий чай. Пока это всё, собираемся. Медлить не стоит, я не знаю когда меняют часового, тревога может подняться в любой момент.

Все вокруг тут же зашептались, обмениваясь мнением, когда их перекрыл довольно громкий бас:

- Лейтенант, здесь старший комсостав, подойдите.

- Гражданин неизвестный, а у вас документики есть? Для меня вы никто и звать вас никак. Выйдем к своим, пусть с вами соответствующие компетентные органы разберутся. А без подтверждающего документа вы всего лишь освобождённые пленные не имеющие слова. Поэтому лучше голос не подавать, а то он у вас и так… громкий.