Красноармеец (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 40

Когда летунов отправляли в тыл, это уже в полночь было, так безопаснее, да и авиация немецкая не летала, попрощался со всеми. Их уже проверили, из частей подтвердили их личности. С рапортом закончил, его завизировали, так что приступил к работе. Сведенья нужны были срочно, так что поднял дрон, но к счастью всё обошлось, вернулся. Да и погода более-менее, пусть мороз, низкие тучи, ветер устойчивый, но хоть снега не было. Да, похоронку на меня оформили, что-то быстро, двое суток не было всего, и уже отправили. Ладно рапорт в штаб армии, позвонили, нашли и порвали, а с ней не так быстро всё. Постараются вернуть, но как выйдет. Да я про домик вспомнил, единственный же наследник, а могут власти города прибрать к рукам. Раз наследник, то моё, и терять дом я не желал, так что вспомнив о письме, где сообщалось о смерти бабушки, нашёл его в хранилище, сохранил, там обратный адрес был, вот и написал на него, что мол, на моё имя ошибочно была отправлена весть о моей гибели. Это не так, так что пусть присматривают за моим домом. Владелец у него есть. Может мелочно всё это, но и пусть. А пока шесть дней шло наступление, мы взломали оборону немцев перед нами, и за шесть дней прошли почти тридцать километров, а это немало, поверьте. Причём оказалось у нас в тылу стояло две свежие стрелковые дивизии и две танковые бригады, штаб армии направил сюда весь свой резерв. Это был кредит доверия, до этого дивизия наступала впереди всех и вот чтобы прорыв подержать, их к нам и направили. Вполне пригодились, пошли на прорыв, и ударили во фланги, выйдя на оперативный простор. Немцы, понимая, что сейчас окажутся в окружении, а там две пехотные дивизии и части усиления, стали откатываться, чтобы вырваться и выровнять линию обороны. Мы потому и прошли всего тридцать километров, что замкнули колечко, одна немецкая дивизия, да и то не вся, успела вырваться, а остальных мы переваривали в кольце, дробя на мини-котлы. Наша дивизия тоже участвовала. Так что вся наша армия пошла вперёд. Причём именно на направлении наступления нашей армии, немцы держали ожесточённую оборону, другие армии шли заметно легче. Поэтому мы чуть опаздывали, но дугу постепенно срезали. У немцев тут основа обороны, трасса Тула-Орёл, оставлять эти территории им кровь из носу нельзя было, а мы шли.

А на седьмой день за мной и приехали, с Лубянки. Это было двадцать третье декабря. Вообще все эти четыре дня со мной особисты работали, и дивизии, и из штаба армии. Вообще особо у них претензий ко мне не было, документы убитых сдал, показал удостоверение того ромбового, описав где видал раньше, этим особенно из штаба армии интересовались, в общем, особо ничего не скрывал. Тем более показания лётчиков, и одного пленного офицера, он участвовал в моих поисках по Мценску, и блокированию на складках, подтверждали немалую часть моего рапорта. И я в курсе на меня представление к награде написали, комдив к капитану представил, отправив бумаги наверх, пока не утвердили. А тут эти. Забрать решили. Комдив в позу встал, он сутки как генерал-майора получил, сам из Москвы только что прилетел, отказался выдавать, на телефон сел, связывался с командованием и дальше. Два часа время тянул, пока и по телефону не подтвердили. Старшего лейтенанта Одинцова ждут в Москве, и это настоящие их сотрудники, а не ряженные. Попросили отпустить и вернуть оружие. Я руки протянул сотрудникам госбезопасности, с трудом скрывая радость. Впрочем, те сказали, что я не задержан и меня не арестовывают, хотя я всё равно всё попрятал и был в той форме, что мне немцы дали, только её привели в порядок и знаки различия и нашивки пришили, она у меня запасной была, следов наград на ней не было, так что у садили в машину и мы поехали в сторону железной дороги. На ней быстрее добраться до столицы. С нами был трофейный «Ганомаг» и грузовик полный бойцов, причём разведроты, терять меня комдив категорический не хотел. Да и отпустил тот меня, когда ему клятвенно пообещали, что я вернусь к нему в дивизию. Что-что, а выгоду моей работы тот понимал как никто другой. Ну разве что ещё весь штаб нашей дивизии это тоже понял.

Надо сказать, уезжаю я с двоякими чувствами. Хотелось также продолжать бить немцев, а получалось отлично, сперва косяки мелкие были, но постепенно, набираясь опыта, их становилось меньше, и дивизия работала как единый организм, и в немалой степени это заслуга штаба дивизии и комдива. Да и полки чётко выполняли приказы, спускаемые им сверху, как бы дико они не звучали, поэтому дивизия и пёрла вперёд. Если бы нас котёл не задержал, странное решение из штаба Пятидесятой армии, мы бы километров пятьдесят точно отмахали. В общем, оставлять боевых товарищей не хотелось, однако, была и обратная сторона медали. Пока я вот так еду в машине, сижу на заднем сиденье рядом с сотрудником НКВД, в звании капитана, его напарник, лейтенант, рядом с водителем. По сути подполковник и капитан меня приехали брать. Ну или сопровождать в столицу, если им так нравится говорить. Причина была в девушке, недавно прибыла с пополнением в дивизию, и воцарилась, как она сама думала, в должности телефонистки. Так вот, девушка была типичной колхозницей-крестьянкой, рубеновских форм, с громким голосом и визгливым смехом. Между прочим, это эталон красоты по местным меркам, немало актрис на советских экранах под них были, и девушки их копировали, и у этой новенькой быстро собралась своя толпа поклонников. Я только один в ней плюс видел, грудь почти пятого размера, и красивая пшеничная цвета коса. Странно что остричь не заставили. Мне же девушки нравились стройные тростиночки, барышни, скажем так. Но никак не это… Даже назвать не могу. Скажу проще, девушка не в моём вкусе. Хватит того что в прошлой жизни женился по залёту на подобной, и со счастливым визгом развёлся, когда провёл исследования ДНК старшего сына, уже не моего. Поэтому у меня развилась неприязнь к такому типу женщин ещё и из-за этого. Однако та прибыла в армию с конкретной целью, найти мужа, и обязательно Героя Советского Союза, который просто не сможет пройти мимо такой красоты. К сожалению, по направления в ВВС та пролетела мимо, а там Героев больше всего, в будущем станет ещё больше, и попала к нам, а тут я один такой красавец. Как раз из плена сбежал. Ей восемнадцать, и мне восемнадцать, да мы просто созданы друг для друга. Всё было решено за меня, и началось. Кстати, усложнились отношения с другими командирами, они ревновали. Без шуток, так и было.

Что вообще происходит я узнал от других девчат, что служили в нашем штабе. Вот уж кто за всем наблюдал с особым удовольствием и подхихикивали. Я вот, например, не понял, что мне строили глазки и намекали на отношения. Ужимки видел, думал ту крепит. Девчатам, что в тихом уголке меня прижали к стенке, чтобы узнать, как я отношусь к секс-диве полка, а та их бесила, долго хохотали, узнав, что я не в курсе дела, и вообще мне другие нравятся. Так и объяснил, поставь рядом с этой «красоткой» штабель кирпичей, я его выберу, но не её. Я рядом с ней импотент. Ну и показал пару девчат, что полностью в моём вкусе, мой тип, остальные нет. Тут тоже две колхозницы-крестьянки было. Кто-то обиделся, кто-то нет, но девчат этой крестьянке ничего не сказали, они её в свой круг не приняли, там вообще ещё тот клубок змей, а только веселились, наблюдая что было дальше. И всё это под напряжённую работу штаба. Дивизия наступала. Та удивилась, что я не обращал внимания на её томные вздохи и взгляды, и пошла в наступление, стала преследовать меня во всё свободное время, от этого отношения с командирами и начали портится. А за день до приезда сотрудников НКВД, она пошла на крайние меры. Заявила начштабу, без свидетелей, та хоть и тупа… не особо умная, но для этого мозгов хватило, что мы переспали этой ночью, о чём я вот не знал. Для меня это стало таким же сюрпризом, как и для начштаба, что меня срочно вызвал. А я в это время дрона запускал, и в землянке было пусто к тому моменту, когда вернулся.

Наша дивизия на тот момент котёл сжимала, и штаб разместился на бывшей немецкой линии обороны. Все деревни и сёла те пожгли, вот и зарывались в землю. Тут хватало блиндажей и землянок, штаб пехотной дивизии ранее стоял, мы их и выбили в лес. Я занял офицерскую, двухместную, вторая койка моего командира, начальника разведки дивизии, но он на передовой был, ночевал я пока один, никого не подселили из командировочных или ещё кого, такое бывает, если где койка вдруг освободилась. Но та утверждала, что я её первый мужчина, и поэтому начальник штаба, комдив в Москве был, обязан нас своей властью поженить. Тот сам из её поклонников, а тут осмотрел нас и прямо у меня спросил, было ли что, на что я честно ответил, что нет. Я вообще за разведданными ходил, и вернулся в два часа ночи, когда блиндаж был пуст, подогрел печку, та тёплой была, кто-то до меня её подтопил, и лёг спать. Я не при делах, в чём честно сообщил. Так та кричать об изнасиловании начала. В общем, шло следствие, особист эту неприятную ситуацию расследовал, а контакт был, её врачи осмотрели. Я секрета из этого не делал, как и о своих вкусах, честно сказав, что на неё у меня просто не встанет. Да поставь рядом козу, она больше будет возбуждать. Так что весь штаб больше гадал кто же так в темноте ситуацией воспользовался. А тут комдив прибыл, разбираться не стал, все улики на меня показывают, особисты ничего не нашли. А та женись и точка, а то заявление об изнасиловании напишу. Вот тут как раз и сотрудники НКВД, как ангелы, спасители. И самое главное, я знал кто её покрыл, но доказать не могу. Догадался просмотреть записи с дрона, тот же недалеко от штаба поднимался и в кадр место моего блиндажа попало.