Война двух королев (ЛП) - Арментраут Дженнифер Л. - Страница 42

"Жжет, как ублюдок, не так ли? Но боль того стоит. Черт, это чудо. Даже не знаю, как она его создала. Не хотел спрашивать". Язвительная ухмылка появилась, и даже в палящей агонии я узнал эту однобокую ухмылку, обнажающую один клык. Это было по-настоящему. "Но это заставит инфекцию выйти наружу, и твоя кожа заживет". Он сделал паузу. "Да, это работает".

С болью в челюсти я смотрел, как жидкость пузырится на моей руке и пенится вдоль костяшек пальцев. Боль уменьшилась настолько, что мне больше не хотелось биться головой о стену. Из пены сочился густой беловато-желтый гной, вонявший примерно так же сильно, как тот чертов Жаждущий, которого я отшвырнул в угол.

"Ты даже не вздрогнул". Малик удивился. "Думаю, тебе бывало и хуже". Еще один удар сердца тишины. "И ты, вероятно, причинял другим гораздо худшую боль".

"Ты слышал?" хрипло ответил я.

"Слышал, но я не говорю о том, что ты сделал с Вознесенными. Или вон с тем Жаждущим. Получилось немного грязно, не так ли?" Он уставился на мою руку. Гной замедлился, перестал быть ровным, отвратительным потоком. "Знаешь, о чем я думал в последнее время?"

"О том, каким ты стал чертовски хреновым?" предположил я.

Он резко рассмеялся. "Я, наверное, должен уточнить. Я хотел сказать - знаешь, о ком я думал в последнее время?".

"Варианты безграничны".

"Ши".

Ее имя стало сюрпризом. Хуже, чем проклятие. Когда-то желанное воспоминание, ставшее не более чем пустой тратой времени.

"Я знаю, что она сделала. Они рассказали мне. Сначала я не поверил, но потом вспомнил, как сильно она тебя любила. Больше, чем, я думаю, ты даже знал или заслуживал". Он опрокинул бутылку на обрубок пальца.

Я шипел, когда жидкость попала на мою плоть и снова вспенилась, но уже не так интенсивно, как раньше.

"Тогда я понял, что они не лгали. Она меня подставила", - продолжил он с коротким смешком. "Ты убил ее?"

Разжимая челюсть, я выдавил: "Да".

"Жаль это слышать".

Я хочу верить, что это так. Но не верил.

Он отставил бутылку в сторону. "Зная тебя, ты держал то, что она сделала, в секрете, не так ли? Спорим, только Киеран знает".

Вонь от раны была уже не такой ужасной. Как и боль. "Это имеет значение?"

"Не очень." Он отпустил мою руку. "Просто нам всем приходилось заниматься всяким беспорядочным дерьмом, не так ли?"

"Ну, если кто-то вел счет испорченному дерьму, то ты выиграл", - сказал я ему.

"Похоже, это ты выиграл, братишка". Он достал из ранца небольшую салфетку. "Нашел любовь". Перевернув мою руку, он показал отпечаток. "Стал королем". Он провел большим пальцем по вихрю. "У тебя есть жизнь, о которой я когда-то думал".

Ярость вернулась, такая же жгучая, как и прежняя боль. "Поппи никогда бы не стала твоей".

"Она могла бы быть", - пробормотал он. Его хватка на моей руке усилилась. "Ты выглядишь так, будто хочешь ударить меня. Сильно".

"Звучит примерно так", - рыкнул я.

Он ухмыльнулся, протирая салфеткой костяшки пальцев. "Это забавно".

"Что именно?"

"Ты злишься на меня, когда ты провел последнее столетие, проживая свою жизнь - свою лучшую жизнь, как кажется".

" Жизнь?" прорычал я. "Я провел эти годы, пытаясь найти способ освободить тебя. Не только я. Киеран, Делано, Нейлл. Бесчисленное множество других. Многие, кто отдал свои гребаные жизни, чтобы вернуть тебя домой - хорошие мужчины и женщины, которых ты даже не знаешь, отдали все, чтобы освободить тебя. И все это время ты был добровольным животным". Нечестивая ярость захлестнула меня, когда он бросил ткань и достал свежую марлю, не обращая внимания на мои слова. Это вытеснило то, что я произнес дальше. "Ты хоть задумываешься, что случилось с Прелой?"

Малик напрягся, его зрачки расширились.

"Потому что да. Связь ослабила ее, но она все равно пыталась спасти тебя. Никто не мог остановить ее. Однажды ночью она улизнула, и больше мы ее не видели. Но мы знали. Она умерла, не так ли?" Я поискал на его лице хоть намек на что-то - вину или печаль. Что угодно. Прела была его привязанной волчицей, и они были так же близки, как мы с Киераном, поэтому он запретил ей сопровождать его, когда он отправился на поиски меня. "Ты бы точно знал, когда она ушла".

Я увидел это - черт возьми, я увидел реакцию. Если бы я моргнул, то смог бы ее пропустить. Вздрогнул.

"Она умерла". Мышцы под его виском запульсировали еще быстрее. "Но не раньше, чем она добралась до Карсодонии. Я не знаю, как ей это удалось, но Прела проделала весь путь сюда, только чтобы попасть в плен". Он наклонился. "Чудовище, которое сейчас лишено головы благодаря твоей жене, убило ее. Не быстро. Не раньше, чем он получил удовольствие. Не раньше, чем многие, многие другие повеселились".

Черт.

"Я знаю это, потому что у меня было место в первом ряду. Я видел, что он делал потом, когда разделывал ее, ломал ее кости на кусочки, которые в итоге затвердели и превратились в кровавый камень". Только тонкая полоска янтаря была видна, когда он смотрел на меня. "Он сделал семь волчьих кинжалов из ее костей. Я нашел шесть из них, и я точно знаю, где находится седьмой". Он медленно кивнул. "Да, я знаю, у кого он".

Я даже не мог сосредоточиться на возможности того, что кинжал Поппи был сделан из костей Прелы. Это был ответ на мой вопрос.

Что сломало его.

Это было оно. И это случилось намного раньше, чем я мог себе представить.

Я не мог винить его.

Именно тогда я поняла, что Малик не остался совершенно равнодушным к тому, что произошло в замке Редрок. Малик проявил там какие-то эмоции. Дважды. Когда Исбет вызвала ту подручную и заставила одного из своих рыцарей заколоть ее, он сделал движение, словно собираясь сделать шаг вперед. Он сжал челюсти, как тогда, когда Аластир и наш отец говорили о войне с Солисом - против чего он был категорически против. И он был потрясен, когда Исбет убила Йена. Он не ожидал этого.

Это был третий раз, когда я видел его пораженным.

"Она сказала тебе, что моя рука заражена, не так ли?" спросил я. "Подручная".

Зрачки снова расширились.

"Она говорила какие-то дикие вещи, пока была здесь".

Малик и глазом не моргнул, когда перевел взгляд на меня. "Например?"

"Какую-то бессмыслицу о том, что все пробуждается, а Исбет создает нечто достаточно мощное, чтобы переделать королевства".

Он стал совершенно неподвижен, за исключением тикающей мышцы.

Холодные пальцы тревоги коснулись моей шеи. "О чем она говорила, брат?"

Прошло еще одно долгое мгновение. "Кто знает, о чем она говорила. Она..."

Я внимательно наблюдал за ним. "Немного странная?"

Малик рассмеялся, и это был удар в самое нутро, потому что он тоже был настоящим. Янтарь в его глазах стал более заметным. "Да." Он провел зубами по нижней губе. "Я знаю, что ты ненавидишь меня. Я заслуживаю этого. Больше, чем ты думаешь. Но у тебя нет причин ненавидеть ее".

"Мне плевать на нее".

"Я не говорил, что тебе не плевать, но она ничего тебе не сделала, и она чертовски рисковала, разыскивая тебя и видя, в какое месиво ты превратился. Я знаю, что у тебя нет причин защищать ее, но если кто-нибудь узнает, что она была здесь и разговаривала с тобой? Это не закончится для нее хорошо".

"Почему меня это должно волновать?" бросил я вызов, желая знать, почему его это волнует.

"Потому что, как и у твоей возлюбленной, - сказал он, его голос был низким, когда он удерживал мой взгляд, - у нее было очень мало выбора, когда дело касалось ее жизни. Так что не надо на нее обижаться. Это все, о чем я прошу, и я никогда ни о чем тебя не просил".