Божественный яд (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 37

Ох, Защитник, а был ли он вообще!..

Поцелуй пьянил. Губы мужчины были тёплыми и настойчивыми, язык — возмутительно (или восхитительно?..) непристойным, а прикосновения ладоней через два слоя тонкой ткани ощущались отчётливо и остро, но всё равно оставляли место фантазии, что было бы, если… И уж совсем изумительно и неприлично было прижиматься к мужскому телу, ощущая его волнующую твёрдость и силу, обнимать его и отчаянно желать большего.

Ида почти набралась решимости обнять Марана под одеждой, тем более свободная кутра без застёжек легко позволяла подобные вольности. Но сразу сделать это она не успела, а потом мужчина обнял её лицо ладонью и прервал поцелуй, и Идану настигло запоздалое смущение. Его вполне хватило на то, чтобы не суметь заглянуть мужчине в лицо, но вот на большее — уже нет, и Ида так и осталась сидеть на коленях илаата, лишь уткнулась носом ему в плечо.

Маран сталкивать её тоже не спешил, снова обнял. В первый момент в этом движении почудилась неуверенность, но Идана нарекла её осторожностью и выбросила из головы.

— Это можно считать сделанным за меня выбором, да? — пробормотала она тихо, вспоминая свои недавние слова.

— Каким?.. — начал Маран и осёкся, потому что тоже вспомнил.

И вместо ответа негромко засмеялся: не над вопросом, над собой. Над тем, в какую дурацкую ловушку загнал самого себя этим сиюминутным порывом и в какой мог оказаться, позволь он телу окончательно взять верх над разумом.

А еще смех, объятья и короткий поцелуй в макушку позволили выкроить достаточно времени, чтобы успеть придумать ответ.

Можно было решить проблему раз и навсегда, не позволив ей ещё даже толком возникнуть. Сослаться на мгновенный порыв и зов плоти, выразить пренебрежение — немного, на грани, чтобы не оскорбить, но оттолкнуть и слегка обидеть. Ровно настолько, чтобы Идана не обиделась еще и на птицу и продолжила работу над крылом, но без его компании и участия.

Наверное, это был бы самый разумный выход, но Маран без сожалений его отбросил. Ему было хорошо рядом с этой девушкой, нравились разговоры, нравилось вместе работать. Нравились пушистые мягкие кудряшки, в которые оказалось так приятно зарываться пальцами, нравились пухлые, немного капризные губы, которые своим видом настойчиво приглашали к поцелую.

Вот только нравилось всё это не до такой степени, чтобы потерять голову и прямо сейчас выбрать свою новую судьбу, жениться и лишить себя прочих возможностей. Да и её — тоже.

Поэтому ответил он почти серьёзно.

— Если есть возможность сделать выбор самостоятельно, недальновидно перекладывать его на кого-то. Хорошо, если выбор окажется удачным, а если нет?

— А если нет — в вашей замечательной стране существует развод! — назидательно проговорила Ида, но тон до конца не выдержала и захихикала. А потом и вовсе коротко поцеловала мужчину в висок, решительно поднялась с его колен и вернулась на свой стул. — У тебя такое лицо, как будто ты был уверен, что я прямо сейчас потащу тебя в храм.

Идана ещё веселее рассмеялась, поглядывая на Марана хитро, искоса. Тот задумчиво улыбнулся в ответ.

— Не потащишь, ты хочешь побыстрее закончить крыло.

— Да, действительно, — насмешливо фыркнула Ида, потом нахмурилась и заметила, подцепив пинцетом еще одну будущую мышцу. — Я же говорила, я хочу хорошую семью, как у родителей. А из принуждения ничего путного не выйдет. Лучше договорной брак к обоюдной выгоде, чем крепкая привязь. Или, хуже того, эти ваши истинные пары.

— Ρазумно, — спокойно согласился Маран, который вполне разделял это мнение и мог бы добавить, что любая привязь рано или поздно порвётся.

Но не добавил. И предпочёл, не разбираясь, задавить слабое неприятное ощущение, отчего-то возникшее внутри на этих словах, — не то досаду, не то раздражение. Он вообще не любил спешку и необдуманные слова, а сейчас ни он, ни она к продолжению этого разговора и развитию этой темы готовы не были.

***

Большой здешний сад всегда казался пустым, но особенно — ранним утром вскоре после рассвета. Найти укромное место не составляло труда, и с первого дня, как только ему разрешили вставать и выходить, привычный комплекс упражнений Маран выполнял на одной из многочисленных полянок, скрытых от случайного взгляда. Свежий воздух, тишина и отсутствие людей — идеальные условия.

Излюбленный малый цикл, помогавший поддерживать себя в форме, занимал от полутора до двух часов в зависимости от настроения и состояния. Но сегодняшняя разминка имела все шансы затянуться дольше, потому что слишком долго не удавалось достигнуть нужной степени отрешённости от мыслей и действительности. А как только это удалось, действительность изменилась.

Незваный гость двигался тихо, но недостаточно, чтобы быть незаметным, тем более для многочисленных птиц, которые заблаговременно оповестили всех обитателей парка. Паники в их перекличке не слышалось, только привычная насторожённость, да и сам Маран не почувствовал угрозы, так что отреагировал только тогда, когда гость шагнул на выбранную им поляну на берегу небольшого пруда.

«Точнее, хозяин», — поправил он самого себя, взглянув на пришельца. Остановился, выпрямился, вежливо наклонил голову:

— Принц Сулус.

— Принц Маран, — отразил тот движение, чем изрядно польстил родственнику из прошлого.

Формально того, конечно, признали частью рода, но… примерно так же, как и в первый раз. Посторонние кланялись, а вот наследники главы рода вполне могли смотреть сверху вниз. Младший из трёх принцев, Сулус тем не менее был заметно выше по статусу: младший легко может стать единственным.

— Я правильно понимаю, что ты здесь не случайно? — спросил Маран, обтираясь полотенцем.

Он надеялся воспользоваться прудом после малого цикла, тем более вода была чистой и прозрачной, а на дне белели гладкие камни без намёка на ил, но уже не сомневался, что прямо сейчас спокойно закончить не выйдет, оставалось только вытереть пот и одеться: разминаться он предпочитал в нижнем белье, оценив его удобство. В его прошлой жизни подобных вещей не существовало.

— Я хотел поговорить с тобой и задать несколько вопросов. Ты ведёшь себя и рассуждаешь вполне здраво, и я не вижу смысла искать какие-то обходные пути.

— И о чём ты хотел поговорить? — уточнил Маран. На то, чтобы одеться, ушло несколько секунд.

— О перспективах, — уголками губ улыбнулся принц и жестом предложил: — Пройдёмся?

Вежливо дождавшись согласного кивка, он прошёл между разросшимися кустами жасмина и ступил на присыпанную мелким белым гравием дорожку, по которой спокойно могли идти рядом два человека.

— О перспективах чего? — подбодрил Маран, потому что дальний родственник опять замолчал.

— Твоей жизни, — коротко ответил тот.

Маран хмыкнул, подивившись, как удачно совпали слова Сулуса с его недавними мыслями. Вот, кажется, и решился младший сын Владыки стать единственным. Пока еще не до конца одолел собственную совесть, поэтому мнётся перед тем, как сделать предложение. Замолкает, не смотрит в глаза…

Он мгновение поколебался, стоит или нет облегчить мучения родственника, и всё же решил подстегнуть погружённого в свои метания Сулуса.

— Я обещал Владыке не убивать, если это не касается защиты моей жизни. Для того, чтобы я нарушил обещание, должно случиться нечто чрезвычайное.

— Нарушил? Зачем? — растерянно глянул на него принц.

— Ты же хочешь предложить мне вспомнить ремесло, разве нет? — озадачился уже и Маран.

— Что?.. Нет! Боги, как тебе… Впрочем, не отвечай, — Сулус обескураженно тряхнул головой и вскинул руки в предупреждающем жесте. — Замечательно, что ты дал слово Владыке, и я надеюсь, что ты его сдержишь! И на кого я, интересно, должен был тебя натравить?… Нет, снова не отвечай, не хочу знать! Не собираюсь я никого убивать, наоборот. Я как раз очень хочу, чтобы ничего… чрезвычайного не случилось. Поэтому интересуюсь, чему ты хочешь посвятить свою дальнейшую жить.

— Я пока не решил, — отозвался Маран, чувствуя лёгкую досаду, замешанную на смущении. Ему казалось, что он лучше освоился в новой действительности и вполне привык к ней. — Я думаю об обучении в Магиструме, мне всегда нравилась алхимия. Сейчас яды редко применяют по назначению, но создание лекарств недалеко отстоит от них по смыслу.