Эра Охотников - 2 (СИ) - Церковская Анастасия - Страница 26

– Ладно, я поняла. Говори, – Эльвира прошлась рукой по носу и запустила пальцы в гриву, цвета спелой кукурузы.

– Повторюсь, мы не умираем окончательно. Даже останки можно воскресить, если будет соблюдено несколько условий.

– Так, и что ты хочешь этим мне сказать?

– Я говорю о цене моей жизни, не более, – едо-тень зажмурился и шумно выдохнул. – И если ты свою не знаешь, то сколько стоит моя, я точно могу сказать.

– Да говори уже! – с каждым словом разговор становился всё более напряжённым, Эльвира чувствовала, как между ними сгущается пространство.

– Я ел не птиц вовсе. Я пил их жизненную силу. Птиц и тех существ, что находились рядом. Да, ты правильно поняла, когда никого поблизости не было, приходилось обворовывать тебя. Не желая тебе зла, несколько месяцев твоей жизни я забрал.

– А как же... – в груди что-то сдавило. Эльвира идентифицировала это, как боль предательства.

– Забрать немного твоего времени, но позволить выжить в сложной ситуации – да, я делаю этот выбор довольно часто.

– Эйван об этом знает?

– Да, мы долго жили вместе. Я пил его, с его же позволения, ведь он бессмертен.

– И оборотень, зная, что я – нет, позволил тебе идти со мной?

– Именно так. Но ты выжила благодаря мне, правильно? Значит жертва была не напрасной. Ты думала... – Асириус зашипел, попытавшись приподняться, но голова бессильно упала на землю. – Ты думала, что сила в твоих неопытных руках, подобная мне, даётся просто так? Правило этого мира – расплата есть за всё. Твой фокус с утопленниками в земле, который ты «чисто случайно осознала» – тоже не подарок, ты это ещё поймёшь. А сейчас ты можешь принять правила этого мира и дать мне жизненной силы, или уйти. По-другому тут не бывает.

Эльвира смотрела на глубокие раны и молчала. Она чувствовала себя обманутой. Если бы она с самого начала знала о расплате в виде месяцев своей жизни – она бы поторопилась и рассталась с едо-тенью как можно скорее. Но мерзкая лошадь умолчала о тарифе на её использование. После этих слов она и вправду захотела бросить спутника. Пусть какая-нибудь бессмертная тварь лечит его, в самом деле! А ей на роду и так не написано в долгожителях быть, а тут такое!

– Забирай, – Эпопеева положила ладони на лошадиный нос. Едо-тень прищурился, приняв выбор, и его глаза засияли голубым. По невидимым сосудам, которые так заинтересовали Эльвиру, текла её жизнь. Едо-тень наполнялся ею до тех пор, пока раны на теле не затянулись, а кости не срослись.

– Видеть тебя не хочу больше, – Эльвира сорвала с седла рюкзак и плед и пошла в направлении от берега.

Она не оглядывалась, сейчас ей было совершенно плевать, плетётся ли за ней мерзкая иномирная гадина или нет. Пусть катится гад обратно к своему оборотню!

Гнев постепенно сменился накопленной усталостью, Эльвира пристроилась у дерева, начертив пару рун защиты от посторонних глаз, обернулась пледом и заснула.

Проснулась изгоняющая с чувством острого голода, который не принимал компромиссов. Она разглядела в стороне знакомую лошадиную фигуру с птицей в зубах, но гордо ушла прочь. Ей всего-то нужно дойти до города, в банке снять со счета немного денег, потому что возвращаться к едо-тени она не хотела, остатки налички остались в седельной сумке.

Пришлось делать небольшой клюк и идти по железной дороге до того, как пути свернут влево, а затем вдоль очередной реки, красноводой Зааль. На ней стоял небольшой город Каменный. В нём действительно не оказалось ничего такого, от чего пришлось бы бежать. Эльвира выделила грифов на еду и номер в небольшом мотеле на окраине.

Она насытилась хорошей едой, но, набив желудок и завалившись в кровать, лучше себя не почувствовала. Пустота внутри разъедала, бессильная злоба на все беды, что с ней происходят, упали камнем на плечи. За последние месяцы тяжесть накапливалась с каждой потерей. Но Эльвира не знала, как скинуть груз этой странной, непонятной ей эмоции. Раньше она делилась мыслями с едо-тенью, а теперь ей вовсе не хотелось разговаривать. Ни с кем. Даже имея возможность, она не стала заходить в сеть, проверять новости и открывать диалог с Диедаро. Мертвой лисичке не закрыть той пустоты, что образовалась в груди одинокой принцессы.

Проспав почти сутки, Эльвира направилась в путь на следующий день. С утра, набив рюкзак батончиками, которые кое-как утоляли голод. На удивление распогодилось, весь день светило солнце, изгоняющая успела забыть, как выглядит лик Арру. Она подставляла лучам лицо, через силу заставляла себя улыбаться.

Она ведь жива! У неё есть целая жизнь, которую можно прожить так, как захочется.

Слишком часто Эпопеева гуляла на пограничье жизни и смерти, чтобы ходить с кислой миной и пустотой внутри.

Прогулка на север вдоль реки Зааль тянулась до самого вечера, покуда светило солнце. На закате Эльвира решила свернуть в дубовую рощу, но вдруг её внимание привлекла лошадь на берегу. Сперва решив, что это Асириус всё ещё преследует ее, изгоняющая нахмурилась, но что-то дёрнуло её пригляделся.

Лошадь без седла не была едо-тенью. Она стояла у воды в закатных лучах красного солнца, пощипывая остатки травки.

Идти пешком, признаться, совсем не доставляло удовольствия. Поэтому Эльвира шагнула к белой лошади.

– Стой, не надо, – послышалось совершенно с другой стороны. Едо-тень вышел из-за деревьев, сверкая зелёными радужками. – Не иди туда.

– А то что? – огрызнулась изгоняющая и пошла к прибрежной кобыле быстрее и увереннее. Едо-тень ухватился зубами за плащ и потянул изгоняющую назад.

Эльвира рассердилась до того, что остановилась, топнула ногой и развернулась к надоедливому преследователю.

– Здесь я решаю, что делать, ясно тебе? – Эльвира повысила голос, практически переходя на крик. Асириус хмурился и исподлобья смотрел то на Эльвиру, то на лошадь позади неё. Кончик плаща по-прежнему оставался в его зубах.

– Отвали от меня, наконец! – не сдержавшись, изгоняющая всыпала затрещину едо-тени и, высвободившись, зашагала к берегу. Вблизи кобыла оказалась ещё красивее. Пышная кучерявая грива со спутанными травинками и сучками, аккуратно лежала на шее. Едва заметно подергивался хвост. В последних заходящих лучах солнца лоснилась почти белоснежная шерстка, и так захотелось взобраться на лошадиную спину, чтобы ощутить ее теплоту и мягкость своими ногами....

На берег упала тень, солнце окончательно скрылось за горизонтом, и именно в этот момент Эльвира поняла, что, ослепленная эмоциями, она поддалась чарам никого иного, как речного келпи. Тварь явила себя незамедлительно, обнажив гнилой зубастый рот. Из-под белой шкурки проклюнулась тёмная чешуя и плавники. Изгоняющая осознала, что её рука прилипла к плечу речного демона.

Не давая ей опомниться, келпи помчался к реке, утягивая Эльвиру за собой. Речному демону преградил дорогу едо-тень. Изгоняющая стояла по колено в воде.

Что ни конь, всё норовит ее съесть!

Пока Эпопеева жила под покровительством родителей, ей не доводилось сталкиваться с тем, что на каждом углу её пытаются сожрать всевозможные твари. Кроме вампиров, конечно же.

Недокони оказались готовы драться на смерть за добычу.

Эльвира была бы и рада призвать клинки, но в пылу схватки между конеподобными существами стоило заботится о том, чтобы не прилетело копытом по голове.

Всё же река – территория келпи, Асириус тяжело перебирал ногами вязкий ил и чёрные водоросли. Но он смог отвлечь речного демона, чтобы изгоняющая призвала в свободную руку изогнутый клинок и засадила твари в глотку.

Келпи взвыл, по чешуйчатой туше потекли ручейки чёрной крови. С трудом Эльвира смогла высвободить кисть из плена, потеряв часть кожи на ней. Сила, которую изгоняющей удалось поглотить, приятно отозвалась магическим послевкусием. Не на губах, а где-то в груди. И даже стоя по колено в ледяной реке, тепло это не давало замёрзнуть.

– Пойдём отсюда, – вздохнул измазанный илом едо-тень. – Поговорим, но только не тут.

Одна рука Эльвиры потеряла дееспособность, собирать хворост и разжигать пламя пришлось в пол силы. На уютной поляне, которую путники выбрали для ночлега, росли ещё зелёные кустики поздних трав. Среди них изгоняющая сумела найти целебные, которые, если верить бабуле, обеззараживали раны. Обложив синеватыми листьями ладонь, Эльвира перевязала её, срезав часть бинта с груди.