Бездушный (СИ) - Тимофеев Владимир - Страница 58

— Чем могу быть полезен? — вскинулся он, увидев вошедших. — Чиним, подбиваем, тачаем старое, продаем новое... Вижу, что вашей прелестной маленькой спутнице точно нужно что-то новенькое. В её теперешних башмачках она здесь и дня не прохо...

— Новенькое у неё уже есть, — перебил я сапожника. — Мы здесь по другому поводу.

— И по какому же, я извиняюсь? — уставился он на меня.

— Меня зовут Краум. Краум из Драарана, — сообщил я с нажимом.

— Из... Драарана? — нервно сглотнул хозяин маленькой мастерской.

Я мысленно усмехнулся. Упоминание пиратского анклава сработало здесь практически так же, как и в Больших Лисавах. «Народ» моментально проникся.

— А это, — указал я на девочку...

— Здравствуйте, дядя Ша́рош, — шагнула она вперёд, не дав мне закончить. — Я Райма. Помните?

— Райма? — оторопело пробормотал «дядя Шарош», всматриваясь в гостью. — Райма из... Шумелок...

— Она самая, — кивнула найдёнка.

— А́нша! А́нша! Иди скорее сюда, — закричал сапожник.

Спустя пять секунд в помещение появилась женщина в фартуке с деревянной скалкой в руке, вероятно, жена хозяина.

— Здравствуйте, тётя А́нша. Я Райма, — вежливо поздоровалась моя спутница.

Глаза хозяйки расширились.

— Райма?.. Ты?!

— Я, тётя Анша. Я.

Скалка упала на пол и покатилась к окошку. Через секунду девочка и жена сапожника уже обливались слезами, обнимаясь и что-то торопливо рассказывая друг другу...

Честно сказать, я ожидал совершенно другого приёма. Более что ли... холодного. И даже приготовил некоторые «аргументы», чтобы убедить хозяев оставить девочку у себя и относиться к ней не как к приживалке, а как к члену семьи.

К счастью, никакие убедительные «аргументы» им не понадобились. Как вскорости выяснилось, у четы дяди Шароша и тёти Анши своих детей не было, поэтому появление в доме племянницы-сироты стало для них настоящим подарком богов. Тем не менее, просто пустить это дело на самотёк я не мог и кое-какие из не пригодившихся «аргументов» всё-таки предъявил.

— Держи! — отстегнул я от пояса полотняный кошель и бросил сапожнику.

Тот ловко поймал его, развязал, заглянул внутрь...

Глаза у хозяина мастерской полезли на лоб...

— Но... это же целое состояние!

Я покачал головой.

— Это не состояние. Это приданое Раймы. Сто пятьдесят лартов. Я не хочу, чтобы та семья, где она будет жить, перебивалась с хлеба на воду. Кстати, я буду навещать её. Но даже если у меня не получится делать это так часто, как хочется, большая баталия Краум сумеет, в случае чего, её защитить.

Последнюю фразу я произнёс спокойно, без всякой угрозы, но дядя Шарош понял меня совершенно правильно.

— Наша племянница Райма не будет ни в чём нуждаться, господин Краум. Я это обещаю.

— Обещание принято, господин Шарош, — кивнул я сапожнику.

— Кто вы... господин Краум? — тихим голосом спросила меня его внезапно обретшая смысл жизни жена.

— В каком смысле, госпожа Анша? — повернулся я к женщине.

— Кто вы... для Раймы?

— Друг, — пожал я плечами. — Просто друг, и ничего больше...

Когда я опять очутился на улице, то почувствовал себя... странно.

С одной стороны, решил неожиданно свалившуюся на плечи проблему, пристроил девчонку, перекинул её на других и вроде бы должен радоваться, но радоваться почему-то не получалось. Потому что, с другой стороны, чем-то эта «проблема» меня зацепила. А чем, неизвестно. Как будто бы что-то родное я в ней ощутил. Что-то донельзя близкое, и отказываться от него сродни преступлению.

Да уж, видно, и вправду придётся когда-нибудь... навестить найдёнку...

Проверить, всё ли в порядке...

Прежде чем приступить к основной задаче, прошёлся по городским окраинам. Заходил в небольшие лавки, приценивался к нехитрым товарам. Осматривался. Перебрасывался дежурными фразами с местными жителями. Изображал охранника застрявшего в Сежеше торговца из Ашкулука. Мол, прибыли расторговаться, а тут — бац! — и войнушка какая-то непонятная.

Наговорили мне много чего. В том числе, много чего действительно важного. О том, что пришлых теперь в Сежеше как тараканов под тапком. Что на воротах теперь особая стража стоит, с магами, и досконально проверяет всех, кто въезжает. Что от магов в городе нынче не протолкнуться, а самый главный из них засел в магсовете и никого из местных ближе, чем за квартал, к магсовету не подпускает. Что торговля идёт всё хуже и хуже, цены резко повысились, а покупателей всё меньше и меньше. И вообще, мир катится неизвестно куда, властям на всё наплевать, им бы только свои карманы набить, над простыми гражданами поизгаляться, и раньше, ясное дело, жизнь была в сто раз лучше...

Где расположено здание здешнего магсовета, я, безусловно, знал. Но сразу туда не пошёл. Сперва решил провести дальнюю рекогносцировку. Прогулялся до восточных ворот, затем до западных.

Любители потрепать языком оказались правы. И там, и там, в самом деле, дотошно шмонали всех, кто въезжал. А вот выезжающих, наоборот, практически не досматривали. Упущение, однако, господа имперские маги. Следить надо не только за тем, что снаружи, но и за тем, что внутри. Опасность может появиться совсем не с той стороны, с какой её все ожидают.

После проверки путей отхода направился в ту таверну, где мы останавливались на пути в Пустоград. Нахально? Естественно. И даже нагло. Однако такое поведение как нельзя лучше подходило для нынешней ситуации. В прошлый раз я был здесь под мо́роком, настоящую мою внешность никто здесь не знал, а под словесные описания особо опасного «осквернителя невесты Ашкарти» подходил в этом городе, наверное, каждый пятый. Так что уверенное поведение и отсутствие всяких потуг скрыть себя под чужой личиной (сиречь, навести магическую иллюзию) по максимуму выводила меня из списка возможных подозреваемых.

Единственное, что у меня имелось из «запрещённого» — это куртка. Конечно, не сама по себе, а иллюзия, скрывающая наружные и внутренние карманы. Но даже и это, опять же, играло не во вред, а на пользу. Поскольку многие горожане этим активно пользовались. Не имея возможности носить действительно дорогую и статусную одежду, местные понторезы заказывали у безранговых и низкоуровневых магов дешёвые артефакты, позволяющие хотя бы на часик-другой превратить обтрёпанные зашитые-перезашитые лохмотья в относительно модный прикид. Пускать пыль в глаза — традиция настолько привычная, что даже высшие маги смотрели на это сквозь пальцы. Поэтому присутствие магии не на личности, а на одежде, показывало, скорее, обыденность в поведении, а не желание преступить писаные и неписаные законы.

Очутившись в таверне, не преминул воспользоваться возможностью и с удовольствием пообедал. Денег, хвала небесам, даже после переданного за Райму «приданого» хватало с лихвой. Хорошо всё же быть удачливым командором большой драаранской баталии. А деньги? Что деньги? Они только инструмент для игры. Большой или малой, неважно. Поскольку в любом из миров всегда можно отыскать что-нибудь поважнее...

Сейчас самое важное для меня состояло в том, чтобы вызволить Рейну. В том, что её держат в Сежеше, я уже не сомневался. Потому что после Шумелок и Мурашей неожиданно понял, что могу чувствовать отпечаток её сознания без всякой магии. С одной стороны, это радовало, с другой, удивляло, а с третьей... нет, никакой особой тревоги внезапно открытое умение не добавляло. А если и добавляло, то тревогу не за себя, а за мою «музу-богиню».

Больше всего мне хотелось сейчас оказаться возле неё. Сорвать те оковы, какими её сковали. Грохнуть того подонка, который её удерживал. Разнести по кирпичикам то узилище, в какое её поместили.

Увы, но я знал, что именно этого от меня добивается тот, кто похитил Рейну.

Конклаву нужен иммунный. И они решили ловить его на живца.

Я, в принципе, не возражал.

Один из магистров Конклава устроил ловушку?

Отлично. Я в неё обязательно попадусь.