Поручик Державин - Бирюк Людмила Д. - Страница 13

Чудовищная сумма, словно ушат холодной воды, привела Державина в чувство.

— Лжете! — подскочил он.

— У меня все записано! — обиженно возразил Антон Харитонович, тыча в лицо Державина замусоленную бумажку.

Немец сурово нахмурился:

— Завтра пополудни вы должны оплатить ваш проигрыш! В противном случае у вас будут большие неприятности. Имейте в виду: вы играли при свидетелях!

Державин обвел глазами игроков. А те смотрели на него, как шакалы на медведя, готовые по первому сигналу вожака броситься на него всей омерзительной стаей.

— Герр Шульман, — глухо промолвил он, стараясь сохранить спокойствие, — завтра я принесу нужную сумму.

— Вот это дельные слова! Но маленькое условие… Entschuldigung[8], таковы правила. Вам придется оставить небольшой залог.

— Какой залог?

Шульман поджал тонкие губы.

— Да сущая безделица. Всего лишь серебряный рубль, подаренный вашей маменькой…

Дался ему этот рубль! Державин метнул на него испепеляющий взгляд, не пытаясь сдержать гнев.

— Как вы смеете сомневаться! Я — гвардеец ее императорского величества! И если даю честное слово, то сдержу его или умру. А сейчас мне не о чем разговаривать с вами, сударь!

Державин решительно отстранил немца и направился к выходу. Но не прошел он и нескольких шагов, как жестокий удар в голову едва не свалил его с ног. Кто-то из игроков оглушил его табуретом. И вся стая набросилась на него. Державин не успевал защищаться от сыпавшихся на него ударов. Его били кулаками, тростями, пивными кружками, железной кочергой — всем, что только попадалось под руку. Били злобно, не щадя, куда попало… Лишь чудом, улучив момент, ему удалось вскочить на ноги и выхватить тесак из ножен.

— Прочь, собаки! — крикнул он. — Убью!

Блеск боевого клинка охладил пыл разбушевавшихся игроков. Толпа отшатнулась, и в наступившей тишине Отто Шульман ехидно проронил:

— Вот уж не думал, что оружие дано доблестным гвардейцам для обороны от мирных граждан. Так и быть, господин Державин, отпущу вас без залога. Вижу, что вы хорошо усвоили преподанный вам урок. Ступайте зализывать раны, а завтра в полдень — милости просим к нам, в "Король бубен"! И не вздумайте скрыться! Вас найдут даже в преисподней.

Бредя по темным улицам, Державин еле нашел дорогу. С каждым шагом ему становилось все хуже, тошнота подкатывала к горлу: удар табуретом по голове давал о себе знать. Кое-как он доплелся до калитки дома Блудовых.

Выслушав покаянную исповедь кузена, Иван долго молчал, потом тяжело вздохнул.

— Эх, братец ты мой… Тебе уж двадцать лет, а умишко, как у малого дитяти. Да неужто ты не понял, что перед тобой картежные шулера?

Державин отшатнулся.

— Не может быть! Я следил за игрой!

— Ты, Ганя, сам того не зная, играл с открытыми картами!

— Я никому их не открывал!

— Они были известны им прежде, чем ты сам успел в них заглянуть, — невесело усмехнулся Блудов. — Трудно и представить, сколько имеется секретных способов тасовки и сдачи карт! А крапление? Это целое искусство! Гнутые углы, насечки, наколки, слегка измененный рисунок на рубашке карты… А зеркала, отражающие карты партнера! Они везде — на стенах, в канделябрах, в обыкновенных табакерках. Я уж не говорю об условных сигналах, которыми обмениваются игроки, и ручных манипуляциях с картами.

— Так почему же ты сразу не предупредил? Зачем притащил меня в этот притон?

Блудов обиделся:

— Зачем? А ты забыл, что ушел оттуда с немалыми деньгами? Да еще уговаривать пришлось: ты рвался продолжить игру. Их метода мне хорошо известна. Сначала дают новичку выиграть, причем по-крупному, не скупятся… А когда игрок приходит еще раз, обдирают как липку и берут в кабалу — заставляют работать на себя. Обучают шулерским приемам, посылают в трактиры и постоялые дворы "вербовать рекрутов". Это как птичьи силки: коготок увяз — всей птичке пропасть. Но долг заплатить все же придется… И точно в срок, иначе отомстят жестоко. Знаю я этот народец! Мать родную не пожалеют…

При этих словах Державин вздрогнул. Не хватало еще, чтобы из-за его легкомыслия пострадала матушка. Где достать деньги? Шутка ли — три тысячи рублей! Занять у Блудова? Но едва лишь Гавриил об этом заикнулся, тот замахал руками, объяснив, что даже в руках не держал таких денег. Мелькнула мысль о князе Козловском. Неужели знатный и богатый кавалергард, который когда-то называл его своим другом, не поможет ему в трудную минуту? В сущности, он добрый малый, хоть и шалопай. Наверное, уже корит себя за то, что так холодно обошелся со старым приятелем.

До полудня оставалось около четырех часов. Наскоро собравшись, Державин отправился на Тверскую. Ему повезло: он подошел к дому Козловского как раз в тот момент, когда князь спускался по гранитным ступеням парадного подъезда, направляясь к нарядному экипажу, запряженному парой английских лошадей.

— Опять ты? — вместо приветствия, нахмурился Козловский. — С чем пожаловал? Приходи, Гаврила, завтра. У меня неприятности: еду к отцу денег просить. Стыдно, конечно, но ничего не поделаешь. Долг чести: или плати, или стреляйся! Я, брат, вчера проигрался в пух и прах, и знаешь кому? Поэту Майкову! Гений хренов… Не стихи у него, а жалкие нескладушки!

Князь что-то еще говорил о Майкове, ругая его последними словами, но Державин уже не слушал. Коротко извинившись, он сбежал по лестнице и зашагал по мостовой, сам не зная куда. Его мозг напряженно искал спасительный выход. Обратиться к майору Терентьеву? Он не раз выручал его, но вряд ли у него могли быть такие деньги. К тому же Ганя обманул его, отпросившись со службы якобы для того, чтоб навестить больную мать.

Кто еще мог бы ему помочь? Он вдруг подумал о трактирщике Драгоценном. Имени его он не запомнил, а необычная фамилия прочно зацепилась в памяти. Почему бы и нет? Судя по тому, что в прошлый раз трактирщик "ради знакомства" не взял с него платы за бутылку вина, дела у него шли неплохо…

Трактир был еще закрыт, но Драгоценный, заметив в окне гвардейца, кинулся открывать. В отличие от Державина, трактирщик прекрасно запомнил его имя и отчество.

— Милости просим, Гаврила Романыч! Пришли вернуть долг? Вот что значит честный человек! Вроде бы такая малость — гривенник! А вы не забыли, принесли денежку…

Не ожидавший такого поворота, Державин невольно потянулся к кошельку и, нащупав в нем случайно затерявшийся в складке пятиалтынник, протянул Драгоценному.

— Сдачи не надо!

— Покорно благодарю! Поиздержался я… Вечор бумага пришла: платить за аренду надо, а тут, как на грех, жена заболела, пришлось доктора звать. Детишки без присмотра остались, нянька нужна… Словом, каждая копейка на счету! Гаврила Романыч, нижайшая просьба: не одолжите ли вы мне ваш золотой империал? Я через неделю верну… честное слово!

Державин горько усмехнулся.

— Не обессудьте, любезный. У меня уже нет империала.

Трактирщик закусил губу, понимающе закивал и предложил кружку пива. Державин отказался и, простившись, вышел за дверь.

Домой он вернулся подавленным. Матрена Саввишна стала приставать к нему с назойливыми расспросами: где был да почему не хочет поесть? Раздраженный Гавриил молча поднялся в свою комнату, но через минуту услыхал негромкий, но настойчивый стук в дверь и сладкий голос:

— Открой, Ганюшка! Чего от меня прячешься, друг любезный? Тебе посылка от маменьки пришла!

Гавриил бросился к двери и отпер ее.

— На, держи! — Матрена Саввишна сунула ему в руки увесистый сверток. — Феклушка прислала с оказией. Дьячок какой-то передал. Я ему пятак дала…

Взяв посылку, Державин пробормотал слова благодарности и снова запер дверь, к великому неудовольствию хозяйки, которой не терпелось узнать, что там зашито в серую мешковину.

Непослушными от волнения руками, он вскрыл ножом для разрезания бумаг плотный мешок. В нем было письмо от матушки и крепко завязанный, тяжелый, туго набитый кошелек! Державин развернул письмо и пробежал глазами аккуратно выведенные строчки. После обычных поклонов и вопросов о здоровье Фекла Андреевна сообщала, что получила небольшое наследство, и просила сына купить под Москвой скромный домик. Ей-то, старой, уже ничего не нужно, а Ганечке именьице не помешает. Если им с умом распорядиться, оно со временем будет приносить доход… Не дочитав, Державин с трудом развязал кошель и высыпал на кровать его содержимое. Золотые монеты, мелодично звеня и отсвечивая благородным блеском, усыпали шерстяное одеяло. Он погрузил руки в кучу монет, набрал пригоршню, чувствуя их приятную тяжесть. Потом пересчитал неожиданно свалившееся на него богатство. Триста золотых империалов — ровно три тысячи рублей прислала ему маменька! Словно знала, что сыну позарез нужна именно эта сумма! В это время настенные итальянские часы, висевшие напротив его кровати, пробили половину двенадцатого. Поняв, что еще успевает к назначенному сроку, Державин лихорадочно собрал деньги и помчался в игорный дом.