Презумпция невиновности (СИ) - Орлова Екатерина Марковна - Страница 41

Уже у самого выхода на балкон муж мягко перехватывает меня за локоть и, обнимая, тут же вовлекает в танец. Молча, без единого слова. На его губах играет напряженная улыбка, а мои растягиваются в настоящей. Глаза блестят от слез, потому что в этот момент я впервые за долгое время чертовски счастлива. Он снова почувствовал меня! Он понял, в чем я нуждаюсь больше всего. И пускай у нас куча нерешенных проблем, в эту секунду для меня чертовски важно почувствовать его присутствие и заботу. То ли дело в том странном звонке, напряжение от которого звенит во мне весь вечер, то ли в атмосфере свадьбы, то ли в ревности. Не знаю! И не хочу сейчас анализировать. Я могу позволить себе забыться ненадолго, чтобы снова почувствовать себя целостной. Любимой.

— Потом вместе выйдем покурить, — произносит Витя, когда мы наконец достигаем танцпола. Он забирает из моих пальцев клатч, освобождая руки, чтобы я могла обнять его.

Мы танцуем молча, глядя друг другу в глаза. Между нами происходит молчаливый разговор, стержнем которого остается вопрос “Как мы пришли к этой точке и как будем исправлять ситуацию?”

В какой-то момент я кладу голову на плечо мужа и упираюсь губами в его шею. Дышу им, напитываю легкие любимым запахом, которые окутывает мои внутренности, ослабляя узлы. Сколько длится песня? Две минуты? Три? Этого времени мне достаточно, чтобы перезагрузиться. Набраться сил от Вити, воспрянуть духом и снова поверить в то, что я сильная.

После танца мы выходим покурить, и уже с этого момента Богомолов ни на шаг от меня не отходит. Что-то случилось с нами, когда мы прижимались друг другу. Произошло нечто, что активизировало наши внутренние магниты, и теперь мы снова, оттолкнувшись, притягиваемся.

Свадьба заканчивается на американский манер. Никита с Идой садятся в машину, к заднему бамперу которой привязаны банки. На заднем стекле наклейка “Just married”*. Машину обсыпают рисом и лепестками роз, когда она с грохотом отъезжает от ресторана. В небо взлетают фейерверки, снова хлопают пробки шампанского, слышится звон бокалов. Под всеобщее веселье большая часть гостей возвращается в ресторан продолжить праздник уже без молодоженов. Витя придерживает меня за талию, пока я медленно цежу игристый напиток, глядя на разноцветные взрывы салюта в небе.

— Идем внутрь?

— Я устала, домой хочу.

Наступает тишина. В смысле, вокруг нас разговаривают люди, слышны фейерверки, мимо ресторана проезжают машины, а изнутри грохочет музыка. Но между нами с мужем тишина и невысказанные вопросы о том, хочу ли я домой-домой? В смысле в наш дом за городом? Или домом я сейчас называю квартиру? И поеду ли я туда одна или, может, приглашу с собой Витю? А, может, я хочу с ним в наш дом? Как закончится этот вечер?

Сердце разгоняется, когда эти вопросы эхом проносятся в моей голове. Я молчу, потому что не знаю на них ответов. Мне малодушно хочется, чтобы он принял за меня решение. Откровенно говоря, сейчас я бы согласилась на что угодно. Куда бы он меня ни позвал, я бы слепо следовала за ним. Но Витя удивляет:

— Поехали, отвезу тебя.

Я бросаю на него взгляд и залпом допиваю шампанское. Почему-то не решаюсь озвучить свои желания. А я так чертовски сильно хочу уснуть в его объятиях. Перед этим заняться любовью и, возможно, принять вместе ванну. Но это означает разговоры, а я не уверена, что уже готова ним. Поэтому я покорно ставлю пустой бокал на поднос, любезно подставленный официантом, забираю из рук Богомолова свой клатч и покорно следую за ним к краю тротуара, где нас уже ждет машина.

Витя усаживает меня на заднее сиденье, сам садится рядом, и машина выезжает на дорогу. Мы едем молча. Я каждой клеточкой тела чувствую близость мужа. Язык щекочет предложение подняться со мной в квартиру, но я проглатываю его. Острые углы букв царапают горло, и все же мне удается не произнести вслух то, что очень хочется. Черт его знает, зачем я останавливаю себя, но каким-то шестым чувством осознаю, что сегодня секс между нами только усугубит ситуацию. Как будто, трахнувшись, мы засунем наши проблемы еще глубже и продолжим избегать выяснения причин того, во что превратился наш брак.

— Напиши мне, как запрешься в квартире, — просит Витя, помогая мне выйти из машины.

— Хорошо, — отвечаю, но он не отпускает мою руку. Наоборот, начинает ласкать тыльную сторону ладони большим пальцем. Это вызывает дрожь, и буквы снова начинают подкрадываться к языку.

— Мышка, я скучаю по тебе, — тихо говорит Витя, но я слышу каждое слово. — Наша разлука разрывает меня. — Я открываю рот, чтобы ответить, но он кладет ладонь на мою щеку и накрывает мои губы большим пальцем, медленно качая головой. — Молчи. Просто знай, ладно? Когда ты будешь готова поговорить, только скажи.

Я киваю, чувствуя жар от его пальца на своих губах. Как легко бы сейчас было разомкнуть их и всосать палец. Облизнуть его, прямо давая понять, как сильно я нуждаюсь в близости, но я этого, конечно, не делаю. Витя завороженно следит за тем, как его палец медленно скользит по моим губам, сминая мягкую плоть, а потом, сглотнув, наклоняется, целует меня в щеку и отступает, лишая своих прикосновений.

— Иди, — тихо произносит он, складывая руки в карманы.

Я молча киваю и сбегаю от него в подъезд, чтобы не сорваться и все же не позвать с собой. Не сейчас. Я пока не готова. Физически очень даже, а морально пока еще нет.

Сердце грохочет в груди, когда я вхожу в подъезд и иду к лифтам. Оно просто пробивает грудную клетку. Крошит ее, стирая ребра в порошок. Я задыхаюсь, у меня кружится голова, а тело покрывается липким потом. Желание, пульсирующее между бедрами, просто сводит с ума. И все это от невинных ласк, которыми Богомолов пратически сломил мою волю!

Войдя в квартиру, щелкаю замком, запираясь, и достаю из клатча телефон. Дрожащими пальцами набираю сообщение.

Мышка: “Я дома”

Казанова: “Сладких снов, моя девочка. Люблю тебя”

Его ответ надламывает что-то внутри меня, и я медленно сползаю на банкетку в коридоре. Откладываю телефон и, спрятав лицо в ладонях, тяжело, судорожно вздыхаю. Сижу так минут двадцать, пока не немеют пальцы, а потом выпрямляюсь.

Завтра все будет иначе. Завтра я снова стану сильнее и посмотрю трезвым взглядом на наши отношения. Может, во мне даже проснется решимость наконец поговорить с мужем и расставить все точки над і.

_________

* Just married - англ. Молодожены

Ирина

В понедельник сразу после летучки у шефа я собираю следователей в своем кабинете. Делаю большой глоток черного, как мое настроение, кофе, и откидываюсь на спинку кресла.

— Сегодня я второй раз за три дня получила странный звонок. — Ребята смотрят на меня в ожидании продолжения. — Незнакомый номер. Мне намекают на то, что прошлое должно остаться в прошлом. Кто-то сливает информацию виновнику торжества. — Обвожу взглядом каждого, кто мог хотя бы косвенно заикнуться о расследовании. — И я разорву на мелкие кусочки того, кто это сделал. Вход в мир правоохранительных органов будет ему закрыт навсегда. Ни в одном, даже самом захудалом городишке этой страны, он не сможет работать даже гребаным ППСником. Это ясно?

Парни кивают.

— Ир Сергевна, это не мы, — говорит Славик. — Точно не кто-то из наших.

— Слава, выясни, какая скотина подставляет меня под пули, — прошу я. — Нам надо закрыть этот источник информации. Желательно, лет на десять за разглашение тайны следствия. Или сколько там у нас предусмотрено?

— До трех месяцев максимум, — уныло тянет Саша, а я прикрываю глаза.

— Жалко, — вздыхаю. — Слава, прошерсти в первую очередь УВД. Сдается мне, что утечка оттуда идет.

— Думаешь, кто-то из следаков? — спрашивает он, а я качаю головой.

— Нет, не думаю. Конкретный еще не назначен, а остальным вряд ли до этого есть дело. Я подозреваю, что это начальник хочет выслужиться перед бандотой, но у меня нет доказательств. Давайте-ка придумаем, что нам слить Барвинскому, чтобы проверить, действительно ли через него идет утечка информации.