Зултурган — трава степная - Бадмаев Алексей Балдуевич - Страница 25

Утром поехали по следу. Недалеко от хутора нашли скелет. Мой преследователь. Свои родичи изглодали.

Вот так я стал первым человеком в своем роду Чоносов, убившим волка. Это считалось большим грехом. Старики говорили: если принадлежишь к роду Чоносов, не трогай волка, на том свете ждет тебя страшная кара. А меня вот совратили на поединок сами же звери, будто я им стал на земле соперником. Сначала оторопел, разглядывая кости. Потом размыслил: раз они сами себя жрут, почему человек должен щадить таких? — заключил Бергяс вопросом свой рассказ и, не торопясь, достав из кармана красивую коробочку с дорогими папиросами, принялся угощать куревом всех желающих.

С тех пор, как побывал у старика Хемби, Бергяс всякому, кто ехал по делам в Царицын, наказывал покупать для него по нескольку пачек папирос в нарядных коробках. Вытаскивал он их из сундука только тогда, когда приезжали важные гости. Или же рисовался иной раз перед батраками своей щедростью. Одаривая счастливчика длинной папироской, Бергяс ждал в ответ похвалы своему уму, доброму сердцу. Эту его слабость поняли люди. Подхалимы, не скупясь на слова, разыгрывали крайнее удивление: «Где ты добыл такое чудо, Бергяс? Небось только нойоны и цари балуют себя таким душистым табачком?»

Когда гости начнут прищелкивать языком и пускаться в рассуждения насчет удачливости Бергяса, староста важно поглаживает себе живот и говорит безразлично:

— Ничего табачок. А откуда привезен — не знаю. Царь сам покупает, иногда своим нойонам раздает по пачке. А мне что — выкуришь с утра — на целый день хорошее настроение. Другой раз и во сне чуешь этот запах.

А потом по аймаку пошли шуточки. Чуть кто-нибудь заговорит о хорошем запахе, тут же найдется остряк, заметит: «Не от Бергясова ли табачка у нас в доме так пахнет приятно?» Или муж брякнет невзначай супруге: «Пойду перед сном возле Бергяса потрусь, может, любить будешь ночью крепче».

До Бергяса, конечно, эти слухи тоже в конце концов дошли. Но от размалеванных папиросных коробочек отучить его уже было невозможно.

Затягиваясь легким дымком, Вадим попросил учителя перевести старосте его вопрос: как случилось, что его, Бергяса, род стали называть волчьим родом?

Бергяс отнесся к вопросу Вадима с подозрением, будто человек другой веры постучался в склеп его предков.

— История эта длинная, давняя… Поведать обо всем — ночи не хватит… Да и нужно ли? — он вздохнул, поморщился. После рассказа о волках ему хотелось освежить влагой рот.

— Эй, Сяяхля, Така! — крикнул он в сторону кибитки. — Принесите-ка холодного кумыса. Да побольше! Гости же у нас.

Бергяс быстро-быстро заговорил о чем-то с Араши по-калмыцки, видимо прося помощи у учителя, чтобы тот уговорил русского студента не настаивать на своей просьбе.

Араши не соглашался с Бергясом.

Сошлись на том, что историю рода Чоносов расскажет Ээлян Овла, как он ее знает среди других степных легенд. Но отказать русским гостям в их просьбе будет неприлично — так утверждал учитель.

Большой кленовый ковш с прохладным кумысом обошел гостей.

Все шумно хвалили напиток и искусство хозяйки, умевшей его приготовить и преподнести ковш с учтивым поклоном.

Престарелый джангарчи рад был удовлетворить любопытство необычного гостя. Ээлян нетерпеливо прошелся рукой по струнам домбры.

— Пусть святой будда поможет мне в этом рассказе, — тихо проговорил он, углубившись мыслью в седую древность.

Говорил джангарчи медленно, с паузами, чтобы Араши смог все пересказать по-русски.

…Это было давно. Никто уже не помнит, сколько сотен годов прошло с той поры. В лоне России мы живем уже триста лет. А все, о чем пойдет наш рассказ, произошло до того, как предки наши приехали в здешние степи, и случилось это в Джунгарии. Калмыки тогда называли себя дервн-орд, ныне — ойроты. Жили кучками, семьями, каждое племя наособицу. Не ладили между собой, цапались, как кошка с собакой. То подерутся, то опять из одного корыта едят. Доходило до братоубийства. Целые племена вырезали под корень. Причина для вражды всегда найдется: за пастбище, за водопой вспыхнет свара… Из-за женщины сойдутся стенка на стенку…

Одно из таких небольших племен селилось в долине, окруженной с трех сторон высокими горами. А как те горы назывались в старину, никто уже сейчас не помнит. Племя было дружным. Летом пасли скот в горах, на зиму спускались в долину. Пастбищ хватало, скот плодился обильно. Но в последнее время зачастили в долину пришлые, характером не из смирных. Позарились на добыток дружного племени, решили вытеснить прежних хозяев из их долины. Начались кровавые стычки со злыми пришельцами. Дружные скотоводы умело защищались. Они хорошо знали местность, могли вовремя укрыться в горах от набегов, выбрать момент для ответного удара. Верх был всегда за домовитыми скотоводами. Они закрыли долину насыпью и в нужное время пускали навстречу разбойным кочевникам воду горных рек.

Но если беда повадится в дом, не остановишь. На храбрых скотоводов напало сразу несколько племен. Сеча шла без перерыва две недели. За пики и секиры взялись не только мужчины, но женщины и подростки. Враги стали теснить последних защитников к запруде, стрелы полетели уже к кибиткам, на головы стариков и детей.

Видя такую беду, восьмилетний мальчонка выхватил из колыбели своего грудного братца и бежал в горы. Он слышал, что битва идет уже в селении, знал, что спасения от злых грабителей не будет, поэтому шел и шел в горы, сбивая себе ноги о каменистую тропу, спасал себя и несмышленого братика. Наконец силы оставили его, он сел на выступ скалы, осмотрелся и заметил поблизости между камней темную нору. Вечерело. Подул холодный ветер. Мальчик пополз в нору.

В норе было тихо, совсем тепло, и мальчик решил переждать там беду. Если победят свои, кто-нибудь придет за ними. Если суждено умереть, то не под пиками врагов… Отдохнув, наш храбрец пошел искать еду для себя и братца. Но, кроме ягод, ничего не удалось отыскать. Возвратился он к облюбованному ночлегу и увидел у входа огромную волчицу. «Спасся от двуногих хищников, попал в логово четвероногих. Все, потерял я братишку! Зачем оставил одного?» — подумал он, цепенея от ужаса.

И тут мальчик вспомнил… За день до нападения врагов на их селение он с ребятишками нашел в горах логово с четырьмя волчатами. Тронуть не посмели, боясь, что возвратится волчица, но, прибежав домой, сказали родителям. Охотники тут же снарядились и пошли к логову. Волчицу изловить не смогли, а волчат принесли домой и тут же прикончили. Теперь мальчик, искавший спасения для себя и брата, с ужасом понял, что найденная им нора — то самое логово, опустошенное недавно людьми! Выходит, он сам пришел на расплату!.. Конечно, волчица уже съела братишку. Сколько он слышал жутких историй о кровожадных волках! И паренек побрел прочь. Но вдруг остановился: «А что, если брат мой еще жив? Да если и съеден — я должен рассказать родителям все, как было!»

Набравшись духу, мальчик опять подошел к волчьему логову. Долго наблюдал за расщелиной между камней. Наконец, пересилив страх, мальчик нырнул в прохладную темноту норы. Приглядевшись, он увидел своего братика, живого… Тот спокойно спал и сыто причмокивал губами. Мальчику хотелось схватить брата и тут же бежать. Но малыш так сладко спал, что его жалко было будить. «Волчица, — рассуждал старший, — больше сюда не вернется. Она уверилась в том, что ее детенышей здесь нет, Она сыта, вокруг полно птицы и всякого мелкого зверья. Иначе она давно бы разорвала братишку. Не тронула — значит, не ее это добыча…» Паренек набил рот горьковатыми ягодами, пожевал и уснул.

Проснулся он от неясного шороха и острого противного запаха. Пригляделся и от страха едва не умер.

Братишка, лежавший на спине, громко чмокал, а над ним провисла отяжелевшим брюхом… волчица.

Проходили минуты, а может, секунды — мальчику казалось: длится вечность, начались испытания за грехи, о чем постоянно предупреждала мать.

Страх и отчаяние все еще не отпускали его. Но жить постоянно в страхе человек не может. Или страх победит человека, или человек победит страх. Третьего не дано.