Быт русской армии XVIII - начала XX века - Карпущенко Сергей Васильевич - Страница 41

Зато введение в действие Морского устава в 1720 году, статьями которого долгое время пользовались и другие рода войск, изменило положение вещей. Вдовам и детям умерших военнослужащих, бывших в обер-офицерских чинах, назначалась пенсия: жене — восьмая доля оклада мужа, а детям «каждой персоне» двенадцатая доля. Но Морской устав указывал возраст пенсионеров. Не каждая женщина могла рассчитывать на постоянное вспоможение, но лишь вдова старше 40 лет или та, которая по причине своего уродства («будет так увечна») не имела надежды на новое замужество — таким пенсионы назначались «до смерти». А вдовы моложе 40 лет и лишенные физических недостатков, то есть те, кто вполне мог обзавестись «кормильцем», получали лишь единовременное пособие в размере годового жалованья мужа. Сиротам-мальчикам платили до 10 лет, а девочкам — до 15. Однако уже в самом конце века, при Павле, в торжественной форме всех офицеров заверили в следующем: «Награждая их (воинов. — С. К.) при всяком случае лично за собственные их подвиги, желаем ныне успокоить дух сих героев, идущих на брань побеждать и истреблять повсюду врагов веры и законных прав царей (разрядка наша. — С. К.), от бога дарованных, и для того повелеваем: дабы жалованье по чину всех убитых на войне штаб- и обер-офицеров службы нашей производимо было женам их по смерть, а детям до совершеннаго их возраста». Через два года после опубликования этого указа некоторые офицеры и не вспомнили об этой монаршей милости.

Члены семей умерших или погибших нижних чинов долгое время не пользовались поддержкой казны. Исключение составляли мальчики, которых полк не отдавал матерям и содержал при школах для солдатских детей. Вдова же могла надеяться на отдачу ей недополученного мужем жалованья, на выдачу мундира, которому «не минул срок», да еще в некоторых случаях небольших разовых сумм на «погребение и на помин души». Лишь в 1764 году высочайше распорядились выдавать женам унтер-офицеров и рядовых, умерших на службе, по 2 рубля в год «по смерть или по замужество», а детям по 3 рубля.

4. Кафтан

Что может быть более зримым, значимым признаком регулярной армии для постороннего наблюдателя, чем одинаковая воинская одежда, — короче, форма? Но скажем сразу, что форму знали еще стрелецкие полки времен Ливонской войны, а иностранец, приехавший в Москву в правление Алексея Михайловича, мог собственными глазами убедиться в том, что московские стрельцы имели одинаковую по покрою одежду, разнившуюся цветом у воинов разных полков. Например, в полку, которым командовал Иван Нараманский, стрельцы носили вишневые кафтаны с черными петлицами и светло-синим подбоем, а на головах у них были шапки малинового цвета, на ногах — желтые сапоги. В полку же Тимофея Полтеева кафтаны были оранжевые с черными петлицами и зеленым подбоем. Его стрельцы щеголяли в зеленых сапогах и вишневых шапках. Все четырнадцать московских полков имели одинаковую «по фасону» одежду — форму, которая еще только-только вводилась в армиях европейских государств. Имели одинаковое обмундирование и рейтары, и копейщики, и солдаты.

Задача Петра I, таким образом, сводилась не к тому, чтобы одеть свое войско в форму, признанную дисциплинировать солдата, давать возможность отличать на поле боя «своих» от «чужих», а командирам более успешно руководить подразделениями своего полка, но чтобы обмундировать армию именно в европейскую воинскую одежду. Как отечественная легкая промышленность справлялась с этой задачей, мы увидим вскоре. Мы помним, что помещик, отправлявший своего крепостного в армию, являлся и его первым комиссаром, и провиантмейстером. Обязан был снабдить помещик новобранца еще и платьем. В 1696 году издали указ, требовавший обеспечивать новобранца полным комплектом одежды, необходимой для благополучной доставки «даточных» к месту службы. И одежда в этом случае представляла из себя полный крестьянский гардероб: сермяжный кафтан, штаны, сапоги, рукавицы, онучи, рубаху, портки да еще шубу.

Тот, кто отправлялся в полк с семьей, получал от помещика платье для членов семьи: «…женам по сарафану, по шубе одевальной, по башмакам, по чулкам, по две рубашки человеку, детям их платье ребячье». Во избежание недоразумений передача новобранцу одежды заверялась расписками с обеих сторон. Но уже в 1705 году комплект рекрутской одежды лишается шапки, рукавиц, чириков, рубахи, но за все эти вещи помещик обязан был платить рекруту по одному рублю в год якобы на их приобретение. Странный указ! Не ходил же молодой солдат годами в чириках и шапке. Скорее всего, из помещиков хотели выудить как можно больше денег на армию, отсюда, как мы помним, и обязательный годовой провиант от помещика, и деньги «на подъем».

В 1711 году петровская администрация, стремясь сократить траты на армию, возложила на помещиков обязанность не просто снабжать новобранцев крестьянским платьем, но отправлять их в полки, одетыми в мундиры — в кафтаны и камзолы, но шубы, обувь и белье следовало давать тоже. В следующем году помещик «повязывал» на шею своему бывшему человеку еще и галстук.

Но, как видно, мундиры эти имели такой вид, что уже в 1714 году помещиков к обряжанию рекрутов в форму уже не принуждали, а функции по снабжению новобранцев форменной одеждой перешли властям губернским. И снова ничего не получилось — качество изготовляемого в губерниях мундира оказалось столь низким, что дало повод Александру Даниловичу Меншикову заметить: «Понеже со всего государства собирают всегда на мундир денег немалое число, а мундиру, ниже тем деньгам, лица не видеть, которыми, чаю, корыстуются в губерниях, а на которых делают в губерниях мундир, тот самой плохой».

В самом деле, делавшийся на местах мундир никак не мог удовлетворить полковое начальство, которое видело приходящих в часть новобранцев одетыми в следующий костюм: «токмо красная шапка да серый кафтан с прорехою». Приходилось тут же заменять эту странную одежду на обычную строевую, и, чтобы прекратить бесполезные траты на изготовление никому не нужной «формы», Меншиков предложил собранные на рекрутское обмундирование деньги отсылать в государственные учреждения, «а мундиру на рекрут в губерниях не строить, а приводить их к армеям в мужицком платье».

Не следовало снабжать новобранцев какой-либо форменной, казенной одеждой еще и потому, что по дороге в полк многие из них, о чем уже не раз говорилось, убегали. Дезертируя, рекрут не забывал обычно «уйти в бега» с выданным форменным платьем, пусть даже такого невысокого качества. А возможно, и сам факт обладания мундиром, обычно вскоре продававшимся, служил отчасти поводом к побегу. Только к концу Северной войны отказались окончательно от мысли дать новобранцам до прибытия в полк одежду, похожую на форму. В 1719 году уже конкретно говорилось, что «мундир выдается рекрутам с того числа, как в полки определены бывают». В 1726 году было велено принимать рекрутов, имеющих на себе шапку, рукавицы, «хотя ношеные, только б не драные, да штаны и рубашка с порты и обувь простая, все такое, какое они в домах своих носили, а мундир на них отнюдь не спрашивать». Порядок этот не изменился потом на протяжении всего века, когда новобранцев принимали в полки, не обязывая помещиков давать рекрутам какую-нибудь одежду. Платье их должно было быть «какое у кого домашнее случится, целое и не изодранное» — все тот же кафтан сермяжный, шуба, шапка, рукавицы, две рубахи с портками (прообраз кальсон), штаны сермяжные, обувь (чирики или упоки с чулками), «а больше того не требовать и нового покупать ни под каким видом не заставливать» (1754 год).

Но что представлял собой тот мундир, для введения которого Петру I понадобилось воспользоваться традициями, модой, вкусом западноевропейских военных законодателей? Состав гардероба пехотинца был следующим: кафтан, камзол, штаны, епанча, шляпа, башмаки и сапоги, белье (портки и рубаха), чулки, галстук, штиблеты (с 1730 года) и в ряде случаев шубы, шапки, рукавицы и рабочие кафтаны. Обмундирование драгун не слишком отличалось от солдатского мундира, только дополнялось ботфортами со шпорами, а позднее и перчатками. Иначе, правда, одевались кирасиры, учрежденные при Анне Иоанновне, — кафтан и камзол им заменяли колет и подколетник.