Жена по контракту - Лакс Айрин - Страница 12

– Прости… па! – тушуется мальчишка и смущенно посматривает в сторону телефон. – Лилия Андреевна, здрасьте!

– Добрый вечер, Родя. Ты забыл про домашнее задание?

– Я не забыл. А потом как будто бы забыл, – пожимает плечами вихрастый мальчишка.

– Тогда делай его сейчас. Ты же помнишь, нужно изобразить домашнее животное или лесного зверя на выбор.

– Давай поросенка сделаем?

– Из яйца, что ли? Родя. Не ленись!

– Ежа?

– Из шишки?

Шестов выуживает три шишки из большой коробки, пожонглировал ими немного.

– Тоже легко.

– Семья ежей! – парирует Родион, явно желающий отделаться как можно скорее от задания.

– Цыпленка тоже нельзя? – расстраивается мальчишка.

– Лилия Андреевна, можно нам цыпленка изобразить? – уточняет Шестов, заглядывая мне в глаза, словно находится рядом. – Цыпленок будет отличный, гарантирую!

– Делайте цыпленка, – разрешаю. – Продуктивного вечера.

– Постойте! А как же направить нас в нужное русло?

Это не входило в мои планы, но читать смски от Али и вообще иметь с ней дело сегодня совсем не хочется.

Уступаю просьбе Шестова.

– Ладно. У вас есть полчаса, – смотрю на время.

– Строго! – вздыхает отец.

Потом начинается чехарда. Отец пытается научить сына, как разбить яйцо. Вхолостую разбивается не меньше пяти. Причем два из них разбивает сам Шестов, пытаясь жонглировать яйцами, не очень удачно.

– Шишками было проще! – вздыхает, посмотрев на лужицы разбитых яиц.

– Бардак не забудьте прибрать.

– У нас есть уборщица! – встревает Родион. – А когда я поеду обратно домой?

– Родя, мы переехали… Теперь наш дом – здесь! – напористо сообщает Шестов и быстро завершает поделку.

В итоге на крышке коробки для обуви папа и сын собрали небольшую сценку: пластилиновый цыпленок только что вылупился из яйца на соломке.

– Думаю, вы отлично справились.

– Благодарю за моральную поддержку! – снова улыбается Шестов. – Извините, что задержал так допоздна. Может быть, я смогу компенсировать эти неудобства?

Не успеваю даже подумать, как отец Родиона предлагает:

– Я мог бы подвезти вас утром на работу и угостить чашечкой кофе.

Лаконично отказываюсь, торопливо прощаюсь.

Пока этому мужчине не пришло в голову что-нибудь еще! Это же явный предлог, чтобы пообщаться за пределами школы и школьных рамок!

Ложусь спать, игнорируя смски подруги. Испытываю при этом угрызения совести.

Алька все-таки меня приютила, когда дом, в котором я купила квартиру, оказался не только аварийным, но и построенным с нарушением всех возможных требований и законов. Черт знает, как городские власти допустили такое, но застройщик оказался пронырливым мошенником, стибрил денежки и сбежал! Его разыскивают, а толку? Фирма закрылась, денег нет, а я еще и умудрилась не только взять в кредит довольно крупную сумму, но и одолжить денег… наличкой.

Лучше бы я этого не делала. Не представляю, как справлюсь…

Планировала сдавать квартиру и покрывать из этих денег кредит в банке, а со своей зарплаты отдавать долг по частям. Но сейчас плакали мои планы: ни квартиры, ни дополнительного дохода, ни денег…

Зато катастрофически близка первая выплата по личному займу, о котором мне уже тактично напомнили дважды.

Поздним звонком.

Проблем море, так что дополнительные сложности и приключения от Альки мне не нужны.

Алька возвращается поздно и бесцеремонно громко топает по квартире, напевая себе что-то под нос. Я пытаюсь делать вид, что сплю и напоминаю себе, кто в этой квартире хозяйка, а кто пришлый гость, находящийся на птичьих правах…

Утром я встаю раньше подруги, надеясь улизнуть из квартиры до пробуждения Альки. До школы можно добраться на маршрутке, а можно потратить сорок минут пешком. Выбираю второй вариант, утренние прогулки полезны!

Тихо-тихо, как шпион, выскальзываю из квартиры.

До сих взбудоражена всеми событиями, что произошли со мной на прошлой неделе.

До школы добираюсь быстро, пока не слишком шумно, двор только наполняется приходящими к занятиям.

Поздоровавшись с вахтершей, быстро нахожу свой класс, чувствуя, как в груди появляется приятное тепло: с ребятишками возиться одно удовольствие! Они такие искренние и открытые, пытливые и настоящие…

Вставляю ключ в замок, но он не проворачивается. Что за беда?

Неужели замок сломался?

Или уборщица снова забыла закрыть?

Нажимаю на ручку. Точно, открыто!

– Любовь Васильевну надо попросить быть внимательнее! – говорю вполголоса.

Люблю тишину перед уроками, впархиваю в класс и вешаю пиджак на крючок.

Внезапно по спине ползут мурашки. Как от чьего-то пристального взгляда.

Волосы чуть-чуть приподнимаются там, где выбились из строгого пучка.

Тонкий черный шелковый шарфик внезапно кажется давящим, как словно ткань виновата, что дыхание сбилось за черту.

Оборачиваюсь.

Ахаю, едва не хлопнувшись в обморок!

За последней партой, на детском стульчике чудом как уместился крупногабаритный молодой мужчина.

Ратмир.

Красавчик разглядывает меня нахально.

На нем бежевый спортивный костюм с тузом червей на левой стороне груди.

– Учишь детишек, значит? – говорит с хрипотцой.

Спрашивает с азартом, низкий голос стелет рокочущими интонациями, от которых сердце выстреливает шальным пульсом.

– А тебя не учили обходиться вежливо и не вредить другим, Ли-лич-ка?

И через секунду он нагло задирает на парту ногу в гипсе!

Я рассматриваю его фигуру и не могу поверить, что Ратмир действительно находится здесь. Но не может же он быть просто моей фантазией? Такого бы я точно придумать не смогла – ни его самого, ни такого фееричного появления в момент, когда его никто не ждал, когда мысли были спокойные и неглубокие, как небольшое чистое озерцо ранним утром.

А он… Здесь.

Габаритный, мускулистый, выглядит роскошно даже в спортивном костюме. Особенно в спортивном костюме, обрисовывающим каждую мышцу спортивного, тренированного тела. Впечатление не портит даже гипс. Пожалуй, именно эта выпадающая из роскошного образа деталь и показывает мне, что приход Ратмира – реальный, а не выдуманный.

Он…

Его лицо, его глаза…

Я неосторожно цепляюсь с ним взглядом и понимаю, что совершила ошибку. Стоило только задеть темные глаза, как они вспыхнули радостно, в темноте зажегся немного пугающий, азартный огонек.

Тело насквозь прошило покусывающими импульсами, от которых кровь застучала в висках часто-часто, по кровотоку разносится радостное предвкушение и вместе с ним реальность начинает «отплывать», ее как будто сносит в сторону мягкими покачиваниями волн. Остаемся только мы – я и он.

Я всего один раз напивалась в жизни, с подачи близкого человека. Вернее, с его насмешки. Но хорошо помню чувство, когда реальность ускальзывает за горизонт. Сейчас творится то же самое, но по другой причине. Однако я же не пила, ничего такого… Чашку растворимого кофе с сухими сливками даже бодрящим напитком сложно назвать, не говоря уже о пьянящем эффекте.

Как же прервать эту затянувшуюся пытку – обмен взглядами, от которых в грудной клетке начинается восстание сердечной мышцы?

Немыслимо!

Фантастически…

Мурашки по коже.

Я так и стою перед Ратмиром, не сняв черный тонкий шарфик, переброшенный назад. Нужно двигаться, но я замерла и пошевелить даже кончиком пальца невозможно.

Ратмир приходит в движение первым. Мужчина ловко спускает ногу с гипсом и в два счета немного измененной походкой добирается до меня. Он ставит ногу на пятку, а не на носок, переваливается уточкой, но даже так смотрится изящнее, чем если бы я пыталась изобразить красивую походку.

Когда он останавливается совсем близко от меня, рецепторы оказываются подавлены пряным ароматом парфюма с восточными нотками.

Ратмир касается моей шеи. Я вздрагиваю, отступив немного назад.