Сказка про попаданца (СИ) - "Пантелей" - Страница 31

О славной победе защитников Портсмута, под командованием бывшего шерифа Большого Лондона, сэра Томаса Кромвеля, напечатали на бумаге, и десять тысяч листовок-прокламаций разослали по английским приходам. Духовенство держало сторону Папы Климента Седьмого, а значит и Марии Генриховны, поэтому в широком распространении этой информации уверенность имелось. Не быстро, тут всё не быстро, но мы ведь никуда и не торопимся. Не нас ведь грабят, грабят англичан, вот они пусть и поторапливаются. А мы пока займёмся подъёмом и ремонтом английских кораблей. А чего зря без дела сидеть?

Шестнадцать галеонов на небольшой глубине, даже мачты кое-где торчат, поднять их не сложно, материалы для ремонта в Портсмуте есть, мастера тоже, их ведь здесь и строили. Там одних бронзовых пушек шестьсот сорок, да и других ценностей навалом. На каждом корабле своя казна, а на флагмане ещё и адмиральская. На ремонт этих денег точно хватит, да и портсмутцы (или портсмутчане?) заработают — верных людей нужно поощрять. Верность необходимо питать наградами, без наград она истончается.

«Перуна», с князем Бельским и сэром Томасом Мором, отправили в Царьград (Кёнигсберг) с докладами Василию Ивановичу и Марии Генриховне, а «Нептун», «Шива», «Виракоча» и «Марс» занялись подъёмом утопленников. Они попарно заякоривались с двух сторон от «клиента», принимали заведённые под него канаты, загружались камнями, тонн по пятьсот-шестьсот, обтягивались в отлив, после разгружались, и в прилив «клиент» всплывал по палубу. Под него подводились «пластыри» и начинали работать помпы.

Диво-дивное. Весь город собирался посмотреть. Особенно на водолазов (в том числе самого императора Интико-Роки-Савелия), в резиновых костюмах и масках с ластами. Пока без аквалангов, но тут и глубина небольшая, много — шестнадцать метров. За восемь дней подняли и оттянули на верфи всех. Добыча порадовала — только серебра в монете подняли на две с половиной тысячи французских ливров. Да каждый такой кораблик с пушками стоит тысячи по полторы, минимум. Неплохо поныряли, прямо скажем, очень выгодно…

— Зачем вы погружались сами, ваше величество? — поинтересовался Папа Климент Седьмой, — Если это не секрет, конечно.

— Никакого секрета в этом нет, ваше святейшество. Мне нравится подводный мир. Правда, водичка тут мутновата, но всё равно интересно посмотреть. Не хотите попробовать сами?

— Нет, благодарю вас. Я для таких забав уже староват.

— Бросьте, ваше святейшество. Сорок восемь — самый рассвет для мужчины. Силы ещё есть, а рассудок уже освободился от чрезмерного гормонального давления. Впрочем, воля ваша.

— А мне можно попробовать, ваше величество? — поинтересовался Увейс-паша.

— Извольте, друг мой. С удовольствием составлю вам компанию.

— А мне можно? — чуть ли не хором спросили послы Франции, Венеции и Ганзейского союза.

— Всем можно, кто умеет плавать.

Интерлюдия. 28 мая 1526 года.

Доклад сэра Томаса Мора, графа Саффолк, о разгроме под Портсмутом армии сэра Уильяма Паулета, русской царице и английской королеве Марии Виндзор, заставил последнюю глубоко задуматься.

По правде говоря, она почти не рассчитывала на возможность самой занять трон. То есть, мечтала, конечно, но это такое… из разряда несбыточных мечтаний. Расчёт был на уступки той стороны, на должности и титулы для сторонников, на деньги, в конце концов, но точно, что не на трон — это нереально, особенно учитывая вмешательство в династическую войну поганца Якова Стюарта. И вот — эти самые несбыточные мечты вдруг обрели вполне реальные формы.

В Англию прибыл сам император Интико-Роки, с тремя тысячами каких-то неуязвимых и непобедимых головорезов, которые служат в его гвардии, да ещё и с Папой Климентом Седьмым в придачу.

Именно инки разгромили под Портсмутом армию сэра Паулета, хотя и скрывают это почему-то. В отпечатанном манифесте говорится о славной победе сэра Кромвеля и отважных защитников Портсмута, про инков в нём ни слова. Как будто их император стесняется этой своей выдающейся победы.

— Я не могу принять решение, не посоветовавшись с супругом, граф.

— Конечно, ваше величество.

Русский царь Василий Иванович Рюрикович, тем временем, уже допросил князя Бельского. Бельский сильно изменился. Научился говорить и читать по-инкски и по-испански, да начитался там всякого. Говорит — две сотни книг уже прочитал. Брешет поди. Не может быть столько книг — про что в них писать-то?

Бельский абсолютно уверен в победе императора, то есть, той стороны, которую он поддерживает. Нашей стороны. Неожиданно, но очень приятно.

Супруга выглядела растерянно.

— Чем мы расплатимся с императором за такую помощь, государь?

— Бельский мне доложил, что император исключительно скромен, к тому-же сказочно богат. Поди не станет обирать нас до нитки, сирот убогих, — усмехнулся Василий Иванович, — не переживай, государыня — увидимся — спросим. Помощь мы пока не приняли. Запросит слишком много — просто откажемся. Меня больше вопрос веры беспокоит. Ты ведь теперь православная, а примут ли тебя англичане с нашей верой-то?

— Граф Саффолк уверен, что примут. Он много общался с Папой Климентом Седьмым, тот считает, что сейчас самое лучшее время для преодоления раскола христианской церкви, пред ликом Антихриста Мартина Лютера. Римская церковь, в его лице, готова к этому.

— Тогда вели своим девкам собирать тебя в дорогу. Поедем в этот ваш Портсмут, знакомиться и договариваться. Возьму с собой Матвея с Семёном и их воинов, да митрополита со служками. И ещё графа Камутамачева, пожалуй.

— На кого Царьград оставишь?

— На Бельского и оставлю. Матвей с Семёном перетолмачат, если сами чего-где не поймём.

— Граф Саффолк говорит, что император свободно общается по-испански, по-английски и даже по-турецки.

— Тем лучше. Его инкский от нашего русского тоже не слишком отличается. Камутамачева я понимаю, пойму и императора.

В конце мая 1526 года, пятидесятитысячное русское войско, под командование князя-воеводы, Василия Васильевича Шуйского-Немого, вошло в Крым. Настал для крымчаков срок оплачивать русским все вековые обиды. Хан Саадет Первый Герай выступил навстречу Шуйскому с почти стотысячной армией, но что может сделать лёгкая кавалерия с луками, пиками и саблями, против орудийной картечи и плотного ружейного огня? Ружейного огня, по такой крупной цели, как группа всадников, эффективного на расстоянии в полверсты… Правильно — только храбро умирать, или дезертировать. Тридцать первого мая, орда крымчаков была наголову разгромлена, а хан Саадет Первый погиб в одной из бессмысленных фанатичных атак.

В начале июня, стодесятитысячная армия султана Сулеймана Первого снова вторглась в Остмарк (Австрию) и осадила Вену, Линц и Зальцбург. Фердинанд Габсбург, младший брат императора Священной Римской Империи и короля Испании, Карла Пятого (Карлоса Первого), на этот раз покинул Вену заблаговременно. Едва получив сведения о наступлении турок-османов, он, с казной, перебрался в Регенсбург, где начал собирать войско наёмников. Вряд-ли ему это поможет. На этот раз, Сулейман привёл с собой сорок пять инкских пушек, за которые заплатил больше пяти тонн золота и ещё пять за боекомплект. Дорого, но Остмарк всё равно стоит на порядок дороже, так что всё выгодно, всё честно.

В середине июня, Франциск Первый Валуа, с сорокапятитысячным войском начал аннексию Бургундских Нидерландов, Люксембурга и Артуа, а его коннетабль, маршал, барон Анн де Монморанси, с пятнадцатью тысячами, вторгся во Франш-Конте (графство Бургундию). Для вооружения своего шестидесятитысячного войска, Франциску Валуа пришлось не только продать все шедевры из запасников Италии и Франции, но и прилично залезть в долг к императору Инков. Король Франции, подобно азартному игроку, поставил на кон всё. Ведь ему пришлось вооружить ещё и десятитысячное войско своего шурина, мужа сестры Маргариты — короля Наварры, Генриха Второго д’Альбре. Проигрыш летней кампании 1526 года, теперь грозит Франциску Первому полным финансовым крахом, но и шансы на выигрыш у него имеются хорошие. Настолько хорошие, что французский король решил рискнуть всем. Кто не рискует — тот не пьёт шампанского, ага.