Восхождение язычника 3 (СИ) - Шимохин Дмитрий - Страница 34

Двое из оставшихся с криками бросились в мою сторону, размахивая оружием. И тут же упали кусками окровавленного мяса. После того как я запустил еще одну воздушную косу.

— А-а-а-а-а, — ударил в уши истеричный крик женщины.

— Стоять, — раздался рев появившейся стражи. Нас окружила пятерка и направила в нашу сторону копья.

Последний же из противников не сошел с места. Это был безусый молодой парень, его всего трясло, глаза расширены от ужаса. И его штаны уже были мокрыми, под ним расплывалось пятно дурно пахнущей жидкости, и он побелевшими губами бормотал, не переставая:

— Tryllekunstner, tryllekunstner, tryllekunstner!

— Вы кто такие? И что произошло? — раздался вопрос одного из стражников, а вокруг нас начала собираться толпа.

— Гости мы торговые. Только в город прибыли, а тут эти драться полезли да оскорблять начали, а после и за оружие схватились, — уверенно произнес я, держа руки подальше от пояса, на котором висели меч и топор.

— Правда это, я видел, правду говорит, — вдруг раздалось из толпы которая начала собираться вокруг нас.

Стражники переглянулись.

— А этот что бормочет, я что-то ничего не пойму, эй ты, по-нашему разумеешь? — обратился стражник, что до этого с нами разговаривал.

Последний же из выживших продолжал с ужасом смотреть на трупы своих друзей и бормотать.

— Есть толмач? — обратился стражник к толпе, но так и не дождался ответа, поправил шлем. — Ладно, к сотнику пойдем, пусть он разбирается, а те, кто видел, пойдемте с нами.

Тем временем ко мне приблизился Рознег, оглядел учиненную мной кровавую бойню и недовольно покачал головой.

— Наделал ты делов, Яромирушка, кабы улей не разворошил, — и протяжно вздохнул.

А стража, видя, что мы не собираемся сопротивляться и вообще ведём себя мирно, немного расслабилась и опустила копья, но из окружения нас так и не выпустили. Старший среди стражей отправил одного вперед, найти сотника.

Захватив выжившего парня, мы двинулись к городской крепости.

Пройдя в ворота, мы оказались внутри деревянной крепостницы, где нас уже встречал сотник, одетый в хорошую кольчугу, а его пояс был расшит серебром, на котором в петле болтался топор, а правую руку украшал один золотой перстень.

На вид ему было за сорок, и в бороде была уже седина.

— Ну? — он глянул на стражника, который нас опрашивал.

— Смертоубийство, значится, было, шесть воев пришлых норманнов побили насмерть. Кровь кругом. Напополам рассечены они. Вот только он живой остался, да, видно, умом двинулся, — и он вытолкнул вперед выжившего.

Который продолжал бормотать одно слово.

— Толмача сюда, — распорядился сотник. А после и на нас перевел взгляд, внимательно осматривая.

— Эти, что ли, побили? — с сомнением произнес он и приподнял бровь.

— Истинно так, сам видел. Да и другие видаки есть. Вот этот, — и стражник указал на меня, — взмахнул рукой, те и попадали замертво, рассечённые напополам.

— Вот он по ихнему разумеет, — и из толпы вывели под руки толстого мужчину в темной рубахе, на голове которого была шапка, напоминающая колпак.

— Разумеешь, что он говорит? — сотник обратился к нему.

— Попробую, — и тот подошел к выжившему пареньку и заговорил с ним тихим спокойным голосом.

Парень начал отвечать не сразу. Сначала у него появилась какая-то осмысленность в глазах, и он огляделся, а когда глянул на меня, всем телом вздрогнул. А после поднял руку, указал на меня и что-то заговорил. Толмач внимательно слушал и, когда парень закончил, поднял на нас взгляд и сказал:

— Он говорит, что его зовут Ларс, и он вместе с другими шел с торга, и они столкнулись. Он всего не видел, но видел, как он, — и толмач кивнул в мою сторону, — убил всех злым колдовством. И теперь его друзья не попадут в Вальхаллу, а они навсегда прокляты.

— О как, колдовством, значится, — пробормотал сотник. — А вы чего скажете? — и он обратился к нам.

Я вышел чуть вперед, и на меня сразу уставилось несколько наконечников копий. Так что пришлось остановиться, и я отвесил небольшой поклон.

— Звать меня Яромир, прибыл я в Волин по торговым делам. Уплатил я десятину, да и двинулся в сторону торга. Как тут эти вывернули из-за угла, и мы столкнулись. Я и слова вымолвить не успел, как один из них ударил меня и сказал «куда прешь?». Я не выдержал такого оскорбления, так как ни словом, ни делом их не задевал. И ударил того в ответ. Тот возмутился и назвал меня свиньей, я же назвал его собакой. А он схватился за меч и кинулся на меня, его дружки тоже достали оружие. Живота нас лишить хотели. Я же оружие не доставал, — и я погладил меч, висящий на поясе. — И нет, я не колдун, — и бросил взгляд на выжившего паренька, тот под моим взглядом задрожал весь. Я одаренный, владею силой воздуха, своим даром и ударил. Я защищался.

На мои слова сотник нахмурился и, растягивая слова, спросил:

— Осенённый силой богов?

Я кивнул.

— Видаки есть, — произнес старший страж, что нас привел. И кивнул на мужчину и женщину, что стояли рядом.

— И что же вы видели? — строго спросил у них сотник.

— Все мы видели, правду он говорит. Как норманн его ударил, а после и оружие достал, и кинулся на него. А тот руку поднял, а с нее будто что-то сорвалось. Они и начали мертвыми падать. Бучу норманны начали, ни при чем он, — проговорил мужчина. А женщина лишь кивала в ответ на его слова.

— Тела-то где остались? — почесывая бороду, спросил сотник.

— Там на месте остались.

— Понятно, — протянул он и бросил на нас задумчивый взгляд, а после перевел на выжившего парнишку.

— Ты, Яромир, свободен, ибо вправе был защищать себя и своих людей от поругания и лишения живота. А ты, — он перевел взгляд на мальчонку, — оружия, видимо, не достал, раз жив остался, и участие в этой буче не принимал. Однако должен убрать из города тела своих товарищей, а там делай с ними чего хочешь, — произнес сотник, чеканя каждое свое слово.

Я отвесил ему поклон, а заодно выдохнул, мало ли как все могло повернуться.

Развернувшись, мы уже были готовы покинуть крепость. Как рядом оказался стражник, и нагнулся к моему уху.

— Уходить бы вам из города и не задерживаться, — прошептал он.

— Отчего? — спросил я столь же тихо.

Но стражник не ответил и отошел.

И что это сейчас было?

— Чего он сказал-то? — поинтересовался прадед.

— Сказал, что из города уходить нам следует, — серьезно ответил я.

Рознег нахмурился, а Крист с ромейцами переглянулся.

— Норманны это, и явно с ладьи торговой или с боевой, а значит, и дружков у них хватает. Вот и опасаются, кабы чего не учинили, — высказался Рознег. И я был с ним полностью согласен. Но бегать я не собирался, особенно после того, как столь громко о себе заявил.

До дома Зорена добрались спокойно, никто не приставал. У него было небольшое подворье близ крепостной стены.

Бам, бам — стучался я в его ворота.

— Кто там? — раздался голос, и калитка в воротах приоткрылась. На нас смотрел молодой мужчина лет двадцати. — Чего надо?

— Зорен дома? — спросил я.

— Нет, его на торге ищите, — и парень вознамерился закрыть калитку.

Я же ухватился за нее рукой, не давая закрыть.

— Ты сам кто будешь? — спросил я у парнишки.

— Холоп его, Микутка, а ну, пусти, а то дворню позову, враз по голове получите, будете знать, как на чужое подворье ломиться, — насупившись, ответил парень.

— А жена его, Деспа? — спросил Рознег, подойдя поближе.

— Дома она, — буркнул паренек.

— Тогда скажи ей, что родичи Зорена прибыли, а сам беги на торг и ему доложи.

Микутку сдуло ветром, а мы же прошли на подворье и огляделись.

В углу возле забора стоял большой дом с крытой верандой и резными столбами, которые ее поддерживали.

Из дома вышла симпатичная женщина слегка за тридцать в красном сарафане и с головой, укрытой платком. Следом за ней вышел малец лет десяти и девочка лет семи. И из дверей за ними появился Микутка. Который бегом метнулся за ворота и унесся за Зореном.