Незабудка. Книга 1. На границе света - Гир Керстин - Страница 7

– Бред какой-то, не может быть! – Юли присела и потянулась к телефону. – Где ты говоришь?.. А, вижу! – Её карие глаза широко распахнулись. – Хештег #траурноешествиепокавсеспят… В голове не укладывается.

Я уже бежала вниз по лестнице, на бегу натягивая сапоги. Буквально на следующем перекрёстке меня догнала Юли.

– Подожди! – окликнула она. – Я могу припугнуть Луизу приёмами самообороны из моего курса для уверенных в себе девочек.

В порыве чувств я чмокнула её в щёку:

– Спасибо! Ты лучшая! – крикнула я и снова помчалась вперёд. – Давай сюда, срежем путь. – Я указала на низкую калитку, ведущую к кладбищу.

– Ни за что на свете, – фыркнула Юли. – Только не через это жуткое кладбище. Среди ночи. Я даже пижаму переодеть не успела.

– Что ты как маленькая! – отозвалась я. – Зомби даже внимания не обратят, что там на тебе надето.

Дорожка, которая вела через кладбище, сокращала путь от дома Юли к моему примерно вдвое, и я ходила по ней в любое время дня и ночи. В отличие от Юли, меня на кладбище ничего не пугало. Это было одно из самых больших и старых кладбищ города с надгробными памятниками прошлых веков, широкими развесистыми деревьями, аллеями, многочисленными скульптурами, поросшими мхом, запущенными участками, о которых все забыли. Я это кладбище считала ещё и самым красивым в городе. Зимой главные ворота запирали в семь часов вечера, но боковые проходы оставались открытыми. К тому же у меня был ключ на случай, если коллеги случайно закроют какого-нибудь особо усердного сторожа или садовника. Среди прочих добровольных повинностей, которые взяла на себя наша семья, был уход за заброшенными могилами. Эту обязанность я просто обожала.

Даже в темноте я прекрасно ориентировалась на кладбище, и, прикрыв боковую калитку, я уверенно побежала вперёд.

Юли вцепилась в мою руку:

– Пожалуйста, не лети так, – прохрипела она.

Но я не хотела терять ни минуты, мне во что бы то ни стало надо было остановить Луизу прежде, чем перед родителями Квинна предстанет её траурное шествие.

– Зомби такие копуши, им никогда тебя не догнать, если будешь бежать быстро-быстро.

– Ха-ха-ха. – Юли ускорила шаг, не отпуская при этом мою руку. – Ох, этот мерцающий красный свет повсюду. Мне только что показалось, что там что-то шевелится.

Мне такие истории давно не внушали страх. Даже в это время суток на кладбище бурлила жизнь: ветер шелестел в ветвях, сычи, летучие мыши, хорьки, куницы и коты выходили на охоту. Мне уже несколько раз доводилось видеть здесь лиса. Наверное, его нора была где-то совсем рядом. Я мысленно окрестила его Густавом. Но своими громкими шагами и тяжёлой одышкой неумелых бегунов мы отпугнули всех живых существ и достигли ворот, которые выходили на улицу, так и не встретив Густава или какое-нибудь другое живое существо. Юли с облегчением выдохнула, как только за нашими спинами с лёгким скрипом закрылась калитка кладбища.

– Мрачняк, – поёжившись, проворчала Юли.

– О, как прекрасно, что вы здесь, – раздался совсем рядом с нами чей-то радостный голос.

Юли взвизгнула, словно её догнали жуткие зомби. Но голос принадлежал кое-кому похуже любого зомби. Это была Луиза.

Я надеялась, что за это время она закончила своё действо и отправилась спать, что мне придётся просто убрать с забора всю чепуху. Но Луиза выглядела вполне бодрой. В ответ на визги Юли она укоризненно прищёлкнула языком:

– У вас, случайно, нет с собой могильных свечей с крышками? Наши постоянно задувает ветер, а их нужно много, чтобы они выглядели как море огней, когда господин и госпожа фон Аренсбург вернутся домой.

– Если бы мы знали наверняка, когда они приедут… – добавил Леопольд. Он стоял у въезда в гараж фон Аренсбургов, скрестив на груди руки. На заборе рядом с ним лежал футляр с гобоем. – Мне кажется, будет очень атмосферно, если мы все дружно возьмёмся за руки и, когда они выйдут из машины, споём молитву, или «Time to Say Goodbye»[1], или даже банальную…

– Никто здесь ничего петь не будет. Ясно вам? – тихо сказала я. На самом деле мне хотелось заорать на них, но я до сих пор задыхалась после быстрого бега. – Вы сейчас же уберёте всю эту бредятину, а затем уберётесь сами, пока никто не пострадал.

Леопольд и Луиза вытаращили на меня глаза.

– Пока никто не пострадал? – переспросила Луиза. – Ты что, угрожаешь нам?

– Вообще-то я имела в виду фон Аренсбургов, которых могут глубоко ранить ваши «старания». Но если тебе так хочется – да! Я вам угрожаю! – Мой голос постепенно креп. – Нельзя устраивать траур по тому, кто жив. Вы вообще подумали, что будет с родителями Квинна, который борется за жизнь в больнице, когда они увидят, что перед их домом уже зажгли траурные огни?

– Ты не можешь этого знать наверняка, – яростно возразила Луиза.

– Да, но и ты тоже! – крикнула я.

Секунд на пять воцарилась тишина, на лицах близнецов отчётливо отражалась напряжённая работа мысли. Я уже понадеялась, что они признают свою ошибку и добровольно свернут весь этот театр, но не тут-то было.

– Даже если он ещё не умер, немного сочувствия его семье не повредит, – сказал Леопольд, и все мои надежды растаяли как дым. Ни за что на свете Луиза и Леопольд не признают, что были неправы. Это не прописано в их внутренней программе. – Тема умирания и смерти стала табу в нашем обществе, – поучительно разглагольствовал Леопольд. – Песни, свечи и молитвы никого не могут ранить.

Я сжала кулаки. Спорить с этими двумя было, как всегда, бесполезно.

– Вот-вот. – Луиза сняла с забора плакат с радугой. – Это предложение я могу заменить. Может, просто напишу: «Мы все молимся за тебя, Квинни». Это подходит для любой ситуации.

– Квинни? Ты серьёзно? – Юли наконец пришла в себя после пробежки от невидимых зомби и поспешила мне на выручку. – Ты же терпеть его не могла! А для него ты самая невыносимая тупица, которая когда-либо рождалась на планете Земля.

«И не только для него».

Я решительно задула свечу.

– Квинн не хотел бы, чтобы ты за него молилась, – продолжала Юли, а Луиза и Леопольд возмущённо пыхтели в ответ. – И что вообще значит это твоё «все мы»? Я вижу только вас двоих.

После этих слов Юли я невольно вздрогнула. Ещё несколько лет назад я начала сомневаться в существовании Бога, настолько жестоким и несчастным казался мне наш мир, но сказать самой себе, что Бога нет, я не решалась.

– Сделай же что-нибудь! – воскликнула Луиза, глядя на Леопольда.

– Да, сделай же что-нибудь, Леопольд! – Я рывком сбросила с забора свечи. По асфальту струйкой начал растекаться воск. Леопольд испуганно прижал к себе футляр с гобоем. – Идите-ка спать, мы уберём ваш никчёмный хлам. Но если вам очень хочется, можем сначала подраться.

– С большим удовольствием, – подтвердила Юли. – Наконец-то представится возможность показать, чему я научилась на курсе самозащиты. Например, отработаю удар «кулак-молот» по шее.

Леопольд попятился:

– У вас… совсем крыша поехала. Мы стоим здесь уже несколько часов и продумали всё до мелочей!

– Да проявите хоть немного уважения и сочувствия, – добавила Луиза.

– Звучит неубедительно от человека, который распространяет нелепые слухи похуже жёлтой прессы. – Юли перешла дорогу и выкатила наш мусорный бак.

«Отличная идея. Так дело пойдёт быстрее».

– А это здесь откуда? – Я схватила маленький букет, который торчал в заборе, и поднесла его к глазам, чтобы получше рассмотреть. – Это, случайно, не тот самый букет, который мы недавно подарили на день рождения тёте Бернадетт?

– Он был почти как новый, – стала оправдываться Луиза. – К тому же здесь важна символика, а не сам предмет.

Вдруг до меня дошло, что все эти свечи и цветы – дело рук только Леопольда и Луизы, а их благодарность в инстаграм «всем, кто выражает своё соболезнование» нужно понимать как приглашение к действию, которому, к счастью, никто не последовал.

Я опустила букет в мусорный бак.