Новая жизнь 5 (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 59

— Что будем мы делать? — начинает она напевать и все вдруг — затихают: — что будем мы делать, семь дней подряд?

— Мы выпьем все вместе — подхватывает Юрико: — мы будем все вместе семь дней подряд!

— И в горе и в счастье — мы будем все вместе, никто один! — протягивает Дездемона, подхватывают остальные: — Никто один!

— Мы будем сражаться! Мы будем сражаться семь дней подряд! — поет она и слезы катятся по ее щекам. Раздается музыка — это Нобуо наигрывает на гитаре и откуда он ее достал? Та-та-та-та… тататата-та-та-та! Эйка кладет на стол ее скрипку и Мико благодарно улыбается. Ее сердце рвется из груди и сейчас ей как никогда нужна ее скрипка. Она прикладывает скрипку и поднимает смычок. И…

— Сражаться все вместе — поют ее друзья и она видит слезы на глазах и улыбки. Все, что мне надо, думает она, все что мне надо. Я — не одна. Сестренки больше нет, но у меня все еще есть семья. И мама. И эта семья, здесь.

— Мы будем сражаться, мы будем сражаться, семь дней подряд. Сражаться все вместе, держаться все вместе, никто один! — хор голосов набирает силу, дрожат стены, наверное, уже проснулись операторы ночной смены… и она играет на своей скрипке, чувствуя, как звуки мелодии ломают ледяной дворец внутри ее сердца, как тепло проникает в самые мрачные и темные глубины и там, глубоко внутри — расцветает что-то живое. И прекрасное.

— Ребята … — говорит Мико, опуская скрипку и всхлипывает: — спасибо вам всем… я … мне…

— Тихо, тихо… — Сора встает и вытирает ее мокрые от слез щеки: — никто один, ты же помнишь? Ты не одна…

— И по-хорошему это должно тебя напугать — хмыкает Юрико, вытирая слезу: — столько сентиментальных идиотов вокруг.

— Сейчас меня уже ничего не напугает. Ю-тян — отвечает Мико и улыбается: — я уже не верю в Бога, но если вдруг я попаду в ад — вы же последуете за мной. А я уж лучше буду в аду с вами, чем в раю — одна.

— Вот сейчас бы выпить — ворчит Дездемона: — чертова Шика, отобрала всю выпивку. Малая дело говорит.

— Я тебе чаю налью — говорит Кимико: — садись…

Глава 29

День начался неожиданно. Сначала все было как обычно — завтрак с домашними, препирательства с мелкой приставалой Хинатой, которой все надо знать и в каждой бочке затычкой служить и свои пять иен везде вставить. Мама, которая прямо-таки светилась от счастья, что я в Академию перевожусь, она вчера ходила форму покупать, вернее — заказывать. Как же, мимоходом упомянула соседкам что она для сына идет форму заказать, ведь сын у нее переводится. Да. В Академию Белого Феникса, не хухры-мухры. Видимо созерцание кислых физиономий соседок было удовлетворяющим и познавательным — мама осталась довольна. Форму сошьют, мерки мои она отдала, говорит, что я вырос и в плечах раздался, жених. Опять всплыла тема Бьянки и Соры, тут у мамы дуализм и противоречия, потому что как оказалось — Бьянка то, что поляки говорят «имеет голову до интересу», а верней — очень деловая девушка. Как так у нее столько всего и всего за год? Загадка. Но сеть заправочных, парочка модных брендов одежды и косметики… в общем оказалась Бьянка завидной невестой сразу. То есть, маме конечно было бы лучше, если бы Сора-тян была с деньгами Бьянки-сан, но тут уже как получилось. В очередной раз отстоял свое право оставаться одиноким и не женатым (если я был султан — был бы холостым!), а также право выбирать время, место и ту самую. Огорчил маму в общем. Тут же исправился, пообещав, что буду с ней советоваться и все такое. В конце концов был отпущен в школу с напутствием, что и правда еще молод, погуляй пока. Хината, кстати опять полотенцем по заднице получила — за предположение что пока я «гулять» буду — половину женского населения города перегуляю… вот с Академии и начиная.

Неожиданности начались в школе. Вернее — с ворот школы. Обычно ворота у нас распахнуты настежь и не запираются даже на ночь, и все желающие ходят туда и сюда совершенно беспрепятственно. Потому как дорога к знаниям не должна быть завалена булыжниками. Но сегодня перед школьными воротами маячил Фукуяма-сенсей, наш физрук, в своей синей спортивной мастерке и с боккеном через плечо. Странно. С другой стороны, может просто ходит или ждет там кого-то… хотя то, как он держит боккен на плече — напоминало солдат из имперской стражи, тех самых стражников врат.

— Такахаси! — окликает он меня, едва увидев: — а ты тут чего делаешь?

— Да бегу я, бегу, Фукуяма-сенсей! Еще полчаса до уроков! — отвечаю я. Неужели начали отмечать у ворот? Вот блин. Но время у меня еще есть… вроде бы.

— Что? Да ты не опаздываешь. Что ты тут делаешь? — физрук похлопывает себя боккеном по плечу, многозначительно так.

— В школу иду. У нас математика первым уроком — поясняю я, чувствуя у себя на плечах вырастающие капитанские погоны. Такахаси Кента, Капитан Очевидность. Что ты делаешь? Иду в школу. Ах, да, еще и дышу. И смотрю. С удивлением так смотрю на Фукуяму-сенсея.

— А ты у нас больше не учишься, Такахаси-кун. — говорит он и достает откуда-то из-за пазухи листок бумаги: — вот, смотри, приказ о переводе. Вчерашним днем, между прочим.

— Что? — беру листок и внимательно изучаю. Так, дата, подпись, название и номер школы, действительно — приказ о переводе некоего Такахаси в Академию Белого Феникса. Вот же… массаракш, не могли дать до конца недели походить. И что за театр с физруком на воротах? Что, теперь меня в школу физически пускать не будут? Никогда такого не было, всегда ходили кто захочет, даже вон из Академии там или вообще посторонние… а тут… серьезно взялся за меня директор. Наверное, он полагает что пока я рядом — покоя ему не будет и чем раньше духу моего тут не будет — тем скорее школа вернется к своему обычному статус кво и модус операнди.

— Было приятно учиться у вас, Фукуяма-сенсей — кланяюсь я. Морщинки в уголках глаз у физрука слегка смягчаются.

— Было неплохо иметь в учениках такого непоседу как ты, Такахаси-кун — говорит он в ответ: — слишком уж ты большая птица стал для нашей школы. Но мы будем рады повесить твою фотографию среди наших выпускников… особенно, если ты не будешь продолжать то, что ты делаешь в нашей школе. Пожалуйста, где-нибудь в другом месте. В Академии например.

— До свидания Фукуяма-сенсей — еще поклон.

— Бывай, Такахаси-кун.

Иду по улице города, чувствуя себя странно. У всех нормальных школьников сейчас уроки, они сидят за партами, склонив голову над учебниками и тетрадками, вгрызаясь в гранит науки, а я тут по улицам шатаюсь. Чувствую себя прогульщиком и недостойным членом общества и вообще хикикомори каким-то. Сильно въелась в Кенту японская мечта со всем ее «встать по линеечке вместе со всеми и ничем не выделятся», сильно. Но нет таких крепостей, которые не взяли бы большевики, которых на самом деле было меньше, чем меньшевиков. Дедушка Ренин вообще был мастер на такие трюки — раз и все, мы уже большинство. Из тех, кто остались. Садится играть в карты с дедушкой Рениным было бы дурной идеей, настолько он умел передергивать. А вот, попади я в тело дедушки Ренина до февральской революции, что бы делал? Ой, вэй… какой интересный и совершенно неуместный вопрос, нашел, о чем думать, будто у меня тут забот недостаточно… у меня темный попутчик ни черта не удовлетворенный и не насытившийся, у меня Шизука и Бьянка на голове сидят… и много чего еще.