Гражданская война (СИ) - Лопатин Георгий - Страница 52

— Это могло бы сработать, не окажись у Климова кораблей с мощной артиллерией, — сказал генерал но совете, где обсуждались боевые действия русских. — Но он не мог не знать о том, что у полковника есть корабли.

— Надеялся, что они по каким-то причинам не придут? Устроят бунт? — предположил Ян Сыровый.

Этого было уже не узнать, не спросить при случае. Штаб командующего армией большевиков подвергся массированному авианалету «крылатых ежей» (стала даже известна шутка полковника, про то, что еж — птица гордая, пока не пнешь — не полетит) и сотня снарядных бомб смешала все с землей.

С выдвижением польского и чехословацкого корпусов возникли непредвиденные сложности. Мост через мелкую речку-вонючку оказался сожжен, но хуже всего то, что на путях устроили знатный пожар отчего прогорели шпалы и пришли в негодность часть рельс, кои от жара повело.

— Проклятье…

Столь стремительная реакция противника генерала неприятно удивила. Понятно, что Климов не мог не присматривать за корпусами, зная от сербов по чью они душу, но все равно, чтобы устроить подобные диверсии надо держать значительные силы где-то неподалеку.

Иосиф Романович считал себя не пальцем деланным (хотя тот же граф Игнатьев отзывался о нем, как о не самом умном и способном), и контролировал окрестности на наличие чужаков, благо польского населения здесь в достатке, так что агентуру он завел более чем значительную, и эти агенты бы точно сообщили о появлении подозрительных чужаков в значимом количестве.

— Значит местные…

Генерал понял, что война с Климовым выйдет несколько более тяжелой чем он думал, а он и так понимал, что просто не будет. Не тот это противник, что станет воевать с ним по-рыцарски.

Пришлось заняться ремонтными работами. Чехословаки тем временем двинулись по параллельным дорогам проложенные восточнее реки Буг. А чтобы аборигены и дальше не «баловали» генерал отправил отряды охраны железной дороги и даже поднял в небо самолеты, чтобы вели разведку Подольской возвышенности по которой проходила железная дорога, особенно напирая на западное направление. Местность сложная, гористая, так что противнику при желании есть где укрыться. Польский генерал опасался атаки со стороны Муравьева и Котовского.

По-хорошему именно с них и следовало начать, чтобы не держать столь значительные силы противника у себя за спиной, но это дало бы время полковнику Климову на сбор своей армии, чего конечно следовало избежать. Так что к Могилеву, что на Днестре направили отряды гайдамаков Центральной Рады под предводительством Петлюры, чтобы они связали собой армию Котовского.

Вот только становилось понятно, что полковник так или иначе успеет собрать свои силы в кулак, ибо пути впереди вновь оказались повреждены и пришлось опять встать и так продолжится дальше несмотря на все ухищрения. Но не успели составы еще остановиться, как загрохотали многочисленные пулеметы и вагоны начало прошивать очередями пуль.

— Спасайтесь!

Кто-то повалил генерала на пол. Рядом упал с простреленной головой французский генерал Бертело, что перебрался из Румынии, после того, как та пошла на переговоры с Германией. А пули продолжали стучать, прошивая насквозь стены вагонов. Слышались крики раненых и яростные проклятья.

До слуха донеслись хлопки многочисленных взрывов. Не сильно мощных, а значит бросали либо ручные гранаты, либо что вероятнее — стреляли надствольными гранатами из винтовок.

«Платформу с зенитными пулеметами накрыли», — понял генерал.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем началась ответная, несколько заполошная стрельба и как только польские храбрецы начали стрелять в ответ, выбравшись из вагонов и принялись накапливать силы для решительной атаки на пулеметные точки, все прекратилось. Противник, добив ленты, собрался и спешно покинул место засады.

Солдаты что все-таки бросились в атаку, чтобы растерзать пулеметчиков, уносящих с собой пулеметы, чтобы навьючить их на лошадей, попали в зону поражения МНД. Загремели взрывы увеличивая потери.

Самолеты, что так же вскоре кинулись вдогонку были отогнаны самолетами противника, что как оказывается тоже поучаствовали в избиении составов, сбрасывая бомбы, бочки с зажигательной смесью и стреляя из пулеметов.

— Потери? — с тяжелым сердцем спросил генерал у адъютанта, которому поручил узнать результат вражеской засады.

Тот опустил глаза в землю и выдавил из себя:

— Стреляло около ста пулеметов…

Пятидесятилетний генерал Довбор-Мусницкий почувствовал, как у него закружилась голова и помутилось в глазах, а сердце болезненно сжалось. Вагоны буквально забиты солдатами, так что яблоку негде упасть.

— Ну! Говори уже!

— Только убитыми больше трех тысяч… И еще около семи тысяч раненых… многие тяжело…

— Ах ты ж Матка Бозка!

Генерал сильно побледнел, пошатнулся, но его удержали свитские.

Офицеры разразились проклятьями, обещая Климову совсем уж изуверские способы смерти, где посажение на кол выглядело самым гуманным.

Потерять по факту бригаду — треть своих сил, даже не начав боевые действия… Так что нет ничего удивительного, что у генерала случился сердечный приступ и он слег.

То, что давно ожидалось произошло — поляки и чехословаки с прочими перешедшими под руку союзников, тех же бельгийцев с их бронедивизионом, сдвинулись с места и устремились на юг. Но, поскольку от них этого давно ждали, то и готовились загодя. А именно подготовили специальный отряд под командованием Муравьева, насытив его пулеметами.

Но ничего не получилось бы, или прошло не так эффективно, если бы не содействие местных евреев, кои, во-первых, отслеживали все телодвижения противника, а во-вторых, дали проводников, что в нужный момент подвели пулеметные группы к железной дороге так, что они остались незамеченными.

Результат оказался впечатляющим.

Так же стало известно о выдвижении из Питера и Москвы сил красной гвардии под командованием Троцкого. Разгром польского корпуса застал их под Курском, где они пока остановились, дабы скорректировать планы.

Климов же торопился закончить дела в Крыму. Конечно же, первым делом он начал тотальную зачистку полуострова от криминалитета. Это действо очень сильно поднимет популярность в народе любого лидера. А криминал в Крыму цвел и пах… в данном случае правда стал пахнуть больше фекалиями.

Бандиты, зная, что им грозит: ликвидация на месте в случае сопротивления задержанию и штрафбат в случае поимки, всеми способами старались вырваться из полуострова, захватывали посудины и отчаливали в море после чего чапали в сторону Новороссийска. Так что особых проблем с зачисткой не возникало.

Разбирались с пленными. Всяких бандитов сразу загоняли в штрафбат, выявить их было несложно, стукачи всегда найдутся, особенно если им пообещать что-то, например свободу, а сверх того, даже чуток заплатить, вот они с сдавали всех и вся, только лишь бы не встать под белый штандарт с черной решеткой.

Просеивали простых солдат. Первым делом выискивали в их среде большевиков. Их разделили на три части. Теми, кому при всей верности марксизму не нравились связи верхушки РСДРП(б) с иностранными разведками и банкирами занялись прилетевшие из Одессы в Крым «внутренние» большевики агитируя вступать в их группу. Тех кто этого не хотел, Климов вместе с анархистами отослал к Артему — лидер донецких большевиков разберется кого оставить себе, а кого отдать Троцкому. А вот остальных начинали агитировать за СДПР.

Кимов только на первых порах не знал, как конкретно с ними поступить: распределить по своим бригадам или же начать формировать пятую. В итоге решил, что будет формировать пятую ибо эти пленники наверняка не последние, а бесконечно увеличивать в размерах свои бригады, что пополняя роты, что формируя новые роты в батальонах и новые батальоны в полках, это значит ухудшать их управляемость.