Проклятие зеленоглазое, или Тьма ее побери! - Княжина Елена - Страница 22

Первыми я увидела глаза. Охристо-золотые, искрящиеся, будто в них зажгли по лампочке. Как застывший мед, через который просвечивает яркое анжарское солнце. Они смотрели прямо перед собой, разгоняя сиянием сгущавшуюся вокруг черную бездну. Она-то, эта бездна, как раз и постанывала.

Я застыла, напоминая себе, что любопытство мое сугубо теоретическое. И ко всяким неспокойным вещам не тяготеет. И все равно засмотрелась на королевского проклятийника из-за приоткрытой двери. Наш свеженький магистр стоял посреди аудитории и выглядел… совсем не свеженьким.

Посеревшее лицо, напряженно сжатые губы, обострившиеся скулы, которые будто судорогой свело… Рэдхэйвена окутывал сладковатый туман – черный, дымный. То там, то здесь темную муть прорезали ярко-фиолетовые нити.

Мастер сосредоточенно, будто от этого зависела судьба мироздания, накручивал их на запястья. Медленно, но упрямо подтаскивал жуткий морок к себе. Так близко, что уже носом в его окунулся и чуть весь целиком в черноту не всунулся.

Показалось даже, что он умудряется впитывать отрывающиеся от исчадия мрака плотные сгустки. Будто в его рацион темная материя очень даже входит. Не то что у анжарцев.

Да нет, не может нормальный человек переносить столь тесный контакт с дитем изнанки! Я зажмурилась и потерла глаза. Явно ведь мне это все мерещится.

– Уходи отсюда! – прорычал шепотом. Сам же не отрывал цепкого взгляда от клубящегося по аудитории мрака.

Да я бы и рада была взбесившимся гхарром поскакать прочь. Куда угодно, хоть к Варху на кулички. Во всем мои беговые тапочки виноваты. Они словно примерзли к порогу!

И еще туман, бесстыдно вившийся вокруг мастера и хищным удавом оплетавший его тело, гипнотизировал. Они словно общались без слов, покачиваясь в невидимом танце.

Я скосила голову набок, прищуриваясь. Субстанция, сотканная из черной тени, явно была разумной. Тело ее, непривычно кривое, прозрачное и изменчивое, все же имело подобие головы и конечностей. А когда существо обернулось в мою сторону, то и глаза нашлись. Черные, с узким желтым зрачком. Истинно демонические.

Я тонко вскрикнула, когда черное облачко вдруг шевельнулось. Неспешно вытянуло ко мне изменчивый «хоботок», удлинившийся до безобразия, и почти коснулось им онемевшего лица. Оно издавало эти странные подвывающие звуки, с которыми ветер гуляет по пустому дому. И как будто принюхивалось изучающе.

– Пошла вон! Быстро! – прорычал мастер и резко сбросил с пальцев длинную фиолетовую нить.

Петлей накинул на туманную длань, тянувшуюся к моей шее. Заарканил вархову пятерню, собравшуюся сдавить мое горло, и оттащил негодника обратно.

– Вон!

Я пришла в чувство, отпрыгнула назад и захлопнула дверь. Уткнулась ошарашенным взглядом в поврежденное полотно. Мое любопытство абсолютно и бесповоротно уступило место страху, и я, забыв на полу книги, понеслась вперед по коридору.

Нет, к гхаррам такие развлечения. Оно же меня… Ко мне… Почти притронулось!

И что это вообще за «оно» такое, глазастое?

Сбивчиво дыша, я завернула за угол, и только тут вспомнила про библиотечные книги. Пробитое гхаррово копыто! Придется вернуться. Осторожно и не привлекая к себе внимание.

Обреченно прибежала обратно, присела, сгребла рассыпавшиеся томики. Прижала к груди, требуя от книг немедленного успокоения. Я не трусливая, нет… Просто это все слишком для меня, тяготеющей к покою и предсказуемости.

С той стороны двери раздался новый подозрительный звук. Такой, с каким падает на пол тяжелое человеческое тело. Мужское, загорелое, самодовольное. И упакованное в парадный мундир.

Имира Сиятельная, Торум Гномо… Громовержец… За что ж вы так со мной? Видит Варх, я себе завтра затычки куплю, чтобы ничего жуткого не слышать!

Сложив книги у стены аккуратной кучкой, я робко дотронулась до проклятой (во всех варховых смыслах) двери. И, пугливо жмурясь, потянула за ручку.

Потому как падать там мог только некто очень конкретный, а не абстрактный. Едва ли пойманный мастером туман мог наделать столько шума! А значит, наделать его мог лишь сам Рэдхэйвен. И, кроме меня, в гхарровом коридоре в этот ранний час никого нет.

Просунулась в кабинет на одну пятую и оглядела поле боя. Надменное тело столичного сноба, валявшееся на полу без чувств, умудрялось даже лежа задирать небритый подбородок!

Вокруг отключившегося мага клубился все тот же черный дым. Только вел он себя, ей Варху, странно. Окутывал мужчину пушистым одеялом, облизывал «хоботком» заросшие щеки.

Будь я необразованной простачкой, понятия не имеющей об опасностях, что таят в себе «дети Тьмы», решила бы, что морок сожалеет о содеянном. И заботливо пытается привести Рэдхэйвена в чувство. Серьезно, этот черный дымок выглядел виноватым!

Впитывая изумленно удивительную картину, я приблизилась осторожно к телу. Подтянув узкие штаны в коленях, присела, пригляделась. Морок был увлечен лобызаниями и на меня внимания не обращал.

Столичный квахар в «сияющих доспехах» был совсем плох и бледен. Даже загар сполз. Похоже, поединок с темной сущностью его прилично вымотал. Или не он, а другое что-то.

Почему-то пятую точку закололо чувством вины. Но в отличие от черного облачка с хоботком я лобызать магистра не собиралась.

– Эй… сир, – прошептала, подбираясь на коленях ближе. «Мистером» его сейчас назвать язык не повернулся.

Сир не шелохнулся, продолжая хранить на высокомерном лице выражение холодной учтивости. Очень, надо признаться, раздражающее. И я, окончательно спятив, принялась ладонями отмахивать черную жуть от бездыханного тела.

– Брысь! – шикнула на исчадие, перенимая хамоватые интонации хитанца. Должно же это хоть с кем-то работать? – Пошел прочь!

Морок оказался тягучим, вязким. Тут же прилип к пальцам, и пришлось стряхивать его, как какую-то слизь. Брр! Дымчатые комья полетели в стены, что-то шлепнулось на пол.

На ладонях остались темные разводы, и я брезгливо вытерла их о парадный мундир королевского мастера. Надеюсь, у него еще есть. Он ведь говорил что-то про багаж.

Туман смотрел на меня со снисходительным любопытством. Как на слабоумную, точно. Решившую голыми руками без всяких фиолетовых ниточек его прогнать.

Но я и не надеялась от него совсем избавиться. Хотела только с самодовольной физиономии сдвинуть. Мое теоретическое чутье подсказывало, что эти лобызания только усугубляют ситуацию. И чем усерднее морок будет вылизывать пострадавшего, тем дольше тот пробудет в отключке. А мне одной тут сидеть совсем не нравится.

– Мастер Рэдхэйвен… Давайте уже просыпайтесь, хорош дрыхнуть!

Ценное пространство над побледневшим хитанцем освободилось, и я с невиданным усердием похлопала его по колючим щекам. Ему полезно.

Мужчина приоткрыл глаза, плывущим взглядом сфокусировался на мне и выдавил нечто, сильно напоминающее проклятье. Но раз у меня не отросли лоснящиеся метровые рога, оно было «понарошку».

На меня снова глядели черные агаты вместо желтых джантариков, но я решила не удивляться. После тесного общения с мраком галлюцинации вполне нормальны.

Я замахнулась, и мастер резко поймал мою руку, настроившуюся на новый удар. Немного отвел от своего лица. Сглотнул, карябая мутноватым взглядом прикушенные губы.

– Опять дерешься? – прохрипел бархатно.

– Что значит «опять»? – резонно удивилась, пытаясь выпутаться из захвата.

Не для того, чтобы ударить снова. Просто хотелось свободы: ощущать кожей его жаркое прикосновение было в высшей мере неловко. Очень. И шея опять саднить начинала. И пятая точка предательски заныла.

Но он крепко держал. Пялился на нависшую над ним меня. И щекотно, волнующе поглаживал пальцем запястье.

– Эйвелин…

– Ум? – теперь уже я сглотнула.

Нельзя так на людей смотреть! Обычных, неподготовленных. Прожигая глазами до самых внутренностей.

– Пошла вон… отсюда… – прохрипел мастер защиты.

Я даже не сразу его поняла. Потому как цепкий, магнитящий, арканом хватающий взгляд очень расходился со словами. И явно меня никуда не отпускал.