(не) Золушка. Часть 2 (СИ) - Богушева Екатерина - Страница 29

Медленно он обернулся, сглотнул

- Ты кто?! Что тебе от меня надо?!

- Деньги?! Выкуп?! Хочешь ограбить, вперёд! Только не трогай меня

Заскулил пёс, увидев в моей руке нож...нет, мой тесак с которым я практически никогда не расстаюсь...

Молча смотрю на него... понервничай... давай....страшно тебе? А моей девочке не было страшно, когда ты волосатая тварь трогал её?! Касался её?!

- Ты, Грек?

- А....да....я...а что?

- Должок с тебя, Лилю Воронцову знаешь?

- З...з... зна....знаю...это мать моего ребёнка. Мы с ней скоро поже... по....поженимся...

- Ну в этом я сомневаюсь...дружок

Пёс смердящий... женилка не выросла, куда лезешь к чужой женщине?! Жениться собрался... тварь. Я приставил нож к его горлу, он отклонив голову назад, попятился в дом, обожаю когда они так делают, сами себя в ловушку загоняют...попятился в прихожую, я медленно не отводя руки и держа лезвие у его горла, проследовал за ним

- Я...что вам надо?! Я всё отдам!!! Скажите пожалуйста, что вам надо?!!

Глядя на скулящего пса, я шире улыбнулся:

- Твоя жизнь...

Полностью вошёл в дом и ногой закрыл входную дверь

"Ты тень, чьим домом стала тьма, Чужая боль не трогала тебя... Душа твоя во мрак стремится... Желаешь убедиться?"

Лиля

Порой мы ошибочно полагаем, что все плохое в нашей жизни закончилось, не имея в подтверждение своих мыслей ни единого факта, ничего, что могло бы убедить нас в нашей же правоте. Глупость свойственна человеку по праву его рождения, но не освобождает его от последствий, в которые он по собственной инициативе или же наивности попадает. А может падает прямо в искусно расставленные сети того, кто охотится на него? Того, кто умнее, хитрее и гораздо проницательнее. Кто жаждет отмщения, и чужой боли?

Возможно ли избежать собственной смерти и на что способен безумец, которого избрала темная сторона твоей собственной судьбы в качестве орудия твоего убийства? Забавно, но я думаю, что жизнь наша настолько непредсказуема насколько и понятна, одновременно. Это некие эмоциональные качели, играя на которых можно оказаться то вверху жизни прямо под небом, то опустился так низко, откуда сам ты уже никогда не сможешь встать, подняться с той низости, в которую сам и сел. Осознание собственной слабости.

Вот оно, то самое катание на качелях, когда ты внизу и нет сил подняться...

Я стояла у кроватки и наблюдала как безмятежно спала моя дочь. Ди тихо посапывала, лёжа на спинке, слегка прикрытая тонким одеяльцем. Дыхание ее было ровным и спокойным. А сам сон тихим и безмятежным. Как я себя ощущала в роли мамы? Да, наверное, интересно. То есть, я уже до беспамятства любила свою дочь, мечтая быть с ней рядом двадцать четыре часа в сутки, боясь дышать в её сторону. Я ненормальная?! И наверное, психичка, но что поделать, так я чувствовала и так мне было комфортно быть с ней.

Тёплые руки обвили мне талию и я улыбнувшись, ощутила теплое щекотливое дыхание сзади опаляющее мою шею.

- Как вы тут, девочки?

- Спим – шепотом отозвалась, улыбаюсь и сама зеваю, понимая, что немного устала.

- А я думал, ты голодная, приготовил для тебя бутерброды с индейкой и пармезаном. Идём...тебе надо поужинать.

Вместе мы сидели в кресле перед камином, в огненном танце плавно и с треском танцевало пламя, что вылизывая длинными языками поленья, страстью собственной похоти грубо ласкало их перед смертью даря такую страстную и жестокую любовь... Воронов сидел рядом, вернее он обнимал меня, пока я наслаждалась индейкой и пармезаном. Раньше я не особо много ела, а после случившегося и вовсе не было такого желания, на нервах была, этим и была сыта по горло. Сейчас же я наслаждалась бутербродами, вкушая их.

Воронов, крепко обнимая меня, неспешно и аккуратно поглаживал мне волосы. Тёрся щекой о моё обнажённое плечо, вдыхая мой запах. Он прикрыл глаза и просто молча ласкал меня. Я смотрела как в камине медленно умирают поленья сгорая в яром пламени последнего огненного поцелуя вкуса палёной утраченной и последней надежды. Его рука легла мне на бедро, слегка сжала, а потом словно змея заскользила вниз...потянула за молнию, опуская ее вниз...он осторожно принялся стягивать с меня джинсы, и тут внезапно

в памяти резко всплыл обрывочный кусок какого-то странного воспоминания. "Я видела лицо Макса так близко с собой, что отчётливо могла расслышать его тяжёлое и пряное дыхание. Оно, опаляя моё лицо, а его руки держали мои, и хоть я отчаянно пыталась драться с ним, отпор дать ему у меня не получалось. Вот его рука скользит по моему бедру вверх, срывает с меня брюки, грубо пытается стянуть трусы и.. всё, на этом воспоминание жестоко обрывается" А я...я не могу, вскакиваю с дивана и отворачиваюсь...

Стою как идиотка, пытаясь успокоиться. Воронов медленно подходит ко мне сзади, молчит. А потом... Придержав меня за руку, он медленно сел. Чтобы удержать равновесие, я вынужденно схватилась за его плечи. Он улыбнулся и подался вперёд. Сжав крепче мой затылок, мягко коснулся губ. Моё тело пронзила странная неведомая до этого момента сладкая дрожь. Не омерзение, как я думала после того, что увидела и вспомнила, а удовольствие. Это смутило и напугало.

Ухватившись за его рубашку, я не шевелилась, не зная, оттолкнуть его или притянуть ближе. Почувствовав мою заминку, Воронов провёл кончиком языка по моей нижней губе. Так чувственно и нежно. Растерявшись, я приоткрыла рот. Рваный выдох звучал особенно громко в царившей в комнате тишине. Прижав меня сильнее к своему мощному телу, Я мгновенно напряглась и уже занесла руку, чтобы высвободиться, но он поймал меня за запястье.

Не шевелясь, я, задержав в легких воздух и слушая собственный обезумевший пульс, молчала Наши губы разделял всего лишь дюйм. Я даже не сразу сообразила, что произошло. Задыхаясь, уронила руку, и сама преодолела этот последний дюйм! Но мне самой нестерпимо захотелось проверить, узнать, почувствовать... Его рот как и всегда оказался мягким и скорее убеждающим, чем властным. Прижавшись губами к моим губам, он принудил меня разжать их, а потом просунул между ними язык и совсем вскружил мне голову.

Но вот ловкие руки Воронова прожгли тонкую ткань у меня на бедрах, потом очутились под свитером, и я в упоении ощутила, как прилив страсти накрывает меня с головой. Воронов явно чувствовал, что еще немного – и он утратит остатки терпения и самообладания, к которым так старался себя приучить. Он готов был накинуться на меня прямо здесь, повинуясь зову природы. Все его нутро изнывало от буйного желания и уже упиралось мне в бедро. Здесь и сейчас! Он резко притянул меня к себе и опрокинул на пол.

Мы лежали на мягком, пушистом ковре, как раз возле раздвижных дверей, не далеко у балкона. Приглушённый свет от двух ночных ламп окутывал все вокруг своей мрачностью и таинственностью. Руки Воронова снимали с меня одежду, пока мои руки спешили раздеть его. Я расстёгивала пуговицы на его рубашке, которые ну никак не поддавались.

- Не нервничайте так, Лиля Игоревна, вы что такая нетерпеливая? Ну оторвите эту пуговицу если она вам так не нравиться, дрожать то так, зачем?

Воронов усмехнулся мне в ухо, весь в своей идиотской манере. Я лишь усмехнувшись в ответ, наконец покончила с этими пуговками и стащила с него мешающую мне рубашку, швырнув ее прочь. Воронов снял с меня свитер, джинсов и так на мне уже не было. Сам он остался лишь в трусах, хотя мне они тоже мешали. Я предпочла бы чтобы их на нем тоже не было.

Он раздвинул мне ноги и устроился между ними. Мне необходимо было почувствовать его. Пробежала пальцами по его бицепсам, по груди и накачанному прессу. Потом снова подняла руки к груди Воронова и погладила большими пальцами его затвердевшие от ласк соски. Мой бог, это так возбуждало. Он слегка отодвинулся и потянул вниз бюстгальтер, пока моя грудь не освободилась от кружевных чашечек. Лизнул сначала один сосок, потом другой, а затем опустил голову ниже и жестко втянул сосок в рот.