Вик Разрушитель 4 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 1

Интерлюдия

Огромный дом был погружен в сон. Где-то в темноте просторной гостиной шуршит оброненной детьми конфетной оберткой кошка; едва заметно колышутся в невидимых потоках легкого сквозняка плотные оконные шторы; мебель, расставленная по комнате, похожа на неуклюжих спящих животных; из-за закрытых дверей столовой сочится тонкая полоска света и набегает на ростовое зеркало в парадной, в сумрачном отражении которого проявляются зыбкие формы высоких гардеробных шкафов.

Осторожные, совсем легкие шаги по полу замирают возле одной из комнат на втором этаже. Дыхание темной фигуры на мгновение становится учащенным, тонкие пальцы обхватывают ручку двери и медленно-медленно тянут ее вниз. Едва слышно щелкает запорный механизм — человек превращается в слух.

— Может быть ты, наконец, зайдешь в кабинет? — слышится громкий и веселый мужской голос изнутри.

Разочарованно вздохнув из-за своей оплошности, девушка одним движением руки сметает полог аурной невидимости, открывает дверь и проскальзывает в помещение, освещенное лишь настольной лампой. Здесь тепло, уютно и пахнет мужским парфюмом.

Массивная фигура мужчины оставалась неподвижной. Но взгляд хозяина кабинета скользит по изящному девичьему силуэту, затянутому в черный шелковый халат, с видимым удовольствием и нежностью.

— Уже поздно, папа, — укоризненно говорит девушка, присаживаясь за стол напротив него. — Ты уже какую ночь прячешься в кабинете и изматываешь себя… Кому опять свиток готовишь?

Потертое от частого использования стило легло на лакированную подставку, мужчина расправил плечи и пошевелил пальцами, сведенными от долгой работы. Отодвинув от себя небольшой квадрат кожи, испещренной рунической вязью, он откинулся на спинку кресла.

— Ярослав завтра собирается в гости к нашему пациенту. — сказал мужчина. — Я решил отправить вместе с ним маленький презент. Не хватило немного времени, чтобы закончить, вот и добираю ночью.

— А зачем ему магический свиток, если он антимаг? — удивилась зеленоглазая девушка.

— Я учел это обстоятельство, — улыбнулся отец. — Руны на свитке не имеют Стихийной привязки и находятся в пассивном режиме, поэтому защищены от негативных последствий. Но подарок лучше держать подальше от источника антимагии во избежание случайной активации.

— И как это может проявиться? — нахмурилась девушка.

— По-разному, даже я не знаю, — отец вздохнул и спохватился: — А ты-то сама почему не спишь? Да еще следишь за мной. Вчера тоже приходила.

— Плохо закрываюсь, — с досадой прикусила нижнюю губу девушка.

— Хорошо закрываешься, только наши ауры действуют в одном частотном диапазоне.

— В каком? — мелькнуло любопытство в голосе.

— В семейном, — усмехнулся мужчина.

— Пап, я должна пойти с Яриком к Викентию, — подняв голову, твердо произнесла Полина и стала ждать реакцию отца. Его же лицо оставалось спокойным, но глаза потемнели, что говорило о внутреннем волнении и несогласии.

— И в чем твой интерес? — сплетя пальцы между собой, спросил барон Назаров. — Ярослава я отпускаю лишь потому, что волнуюсь за состояние здоровья юноши. Мы в ответе за тех, кого спасаем. Тем более, в него вложена частичка моей Силы. Несколько дней купировал его антимагию, как-никак. И вообще, твой брат опытен в перемещениях между мирами, но взваливать на него ответственность за членов семьи я не хочу.

— Я сама могу постоять за себя!

— Можешь, не спорю. Но это другой мир, там нет наших подручных, знакомых, друзей или агентуры. Случись что с вами, придется наведаться в чужую Явь и тем самым засветиться. Дай мне другой аргумент, чтобы я мог отпустить тебя.

Именно это свойство характера отца до безумия нравилось Полине. Он не запрещал без причины совершать некоторые поступки, не вставал в позу, как мама, а заставлял искать нужные слова, учил, как нужно склонять человека на свою сторону.

— Я не вижу своего ближайшего будущего, — девушка вскинула голову, зеленая радужка глаз засветилась точками расплавленного золота. — Как будто сижу в абсолютно темной комнате и не могу нащупать ни одной вариативной линии. А потом через какой-то промежуток времени они появляются. Значит, дело предрешенное.

— Пророк ты мой очаровательный, — вздохнул Назаров, и встав с кресла, подошел к дочери, погладил по мягким вьющимся темно-каштановым волосам, распущенным по плечам. — Уверена, что в "колодец" попала?

— Помнишь, когда мы к Сабуровым в гости «ходили»? — оживилась девушка. — Перед этим у меня точь-в-точь такая же симптоматика проявилась. Как будто отрезало от источника информации. Первый раз я так испугалась, думала, что скоро умру.

— Ты тогда впервые ревела целых три дня, не могли успокоить, — грустно усмехнулся барон. — Не могли понять, что происходит. Знаешь же, как мы старались тогда тщательно скрывать твой Дар. Ни с кем не посоветоваться, не спросить.

— Зато потом сама догадалась, — улыбнулась Полина. — Помнишь, когда Ярик нас на экскурсию в Россию, которая без магии, водил? Вот тогда все на место встало.

— С мамой разговаривала? — понимая, что дочь предъявила тот самый аргумент, и дело было не в природном упрямстве добиваться своего — Полина как раз им не страдала — Назаров уже прикидывал, как обезопасить вояж детей в чужую Явь. Самому, что ли, сходить?

— Говорила. Императорская кровь взыграла не на шутку. Долго меня отчитывала, даже грозилась лишить меня свободы перемещений, в ссылку отправить в лесничество к Васильевым. Но потом сдалась.

— Не похоже на мать, — удивленно вздернул брови Никита Анатольевич.

Ярик помог. Он умеет убеждать.

Назаров кивнул. Его отношения с детьми строились на основе взаимного доверия и жесткой дисциплины во время самостоятельных «походов» по иным мирам. Он вбивал в голову повзрослевших Ярику, Мише и Полине, что любое отклонение от проработанного плана грозит очень серьезными проблемами. Ошибка или необдуманное действие влечет за собой втягивание клана в незапланированные мероприятия и расходы. Да и в своей Яви такие правила никогда не помешают.

Его красавиц-жен возмущал подобный подход к воспитанию детей, как и внешнее спокойствие, пока они разгуливали невесть где. Никита Анатольевич никогда не имел привычки показывать свои страхи и бушующее море эмоций в своей душе. Оттого флегматичная — больше показная — натура Главы Рода и вызывала редкие вспышки недовольства слабого пола, проживающего в большом поместье Назаровых. И связаны они были только с «либерализмом» в отношении детей.

Который, к удивлению многих аристократических семей Петербурга и Вологды, не испортил младое поколение Назаровых. Ни один из наследников барона не был замечен до сих пор в скандалах или дурных выходках, коими зачастую грешило большинство отпрысков столичного дворянства. Не сказать, что Никита Анатольевич растил в тепличных условиях своих детей — бывало всякое, мелкие шалости не предотвратить, как ни старайся; общая картина семейного благополучия складывалась из главного постулата: «к нам приковано слишком много завистливых взглядов, поэтому нельзя давать в чужие руки инструменты шантажа, давления и поводов для войны. Но уметь показать свою силу — важнее всего».

— Когда планируете идти? — вопрос барона означал, что он принял аргумент Полины.

— Утром, после завтрака.

— Михаил пойдет с вами, — неожиданно сказал Назаров таким голосом, что Полина и не вздумала возражать. Мишка и сам набивался в компанию к Ярику. Втроем-то им будет гораздо легче и веселее. Можно прикрыть друг друга в случае опасности. — Слон и Лязгун прикроют вас со стороны, вы их даже видеть не будете. Это не обсуждается.

— Хорошо, папа, — покладисто кивнула девушка и встала, чтобы порывисто обнять отца. — Спасибо, что не запрещаешь!

— Я в вас верю, — Назаров погладил дочь по голове, ощутив исходящие от нее волны счастья и любви. — Иди спать, милая. Мне надо закончить свиток к утру. Негоже без подарка заявляться.