Дар ушкуйнику (СИ) - Луковская Татьяна - Страница 1

Октябрь 1236 г.

– А что, Сбыслав Гордеич, хозяин любезный, коли посватаюсь, отдашь за меня дочь?

В хмельных очах гостя плескалось наглое веселье. Любопытная тишина разом накинула невидимые платки на рты пирующих, создавая в душной гриднице тревожное напряжение. Тридцать пар глаз уставились на хозяина застолья – что ответит, как выкручиваться станет? Откажет сразу, резко и грубо, или станет юлить и выворачиваться, чтобы не обидеть почетного гостя, ради которого выставил, не скупясь, на широкий стол лучшие яства и обильное питье.

Сбыслав чуть нахмурился, явно размышляя о том же. Гость терпеливо ждал, расслабленно облокотившись о лавку, словно и не понимал, что загоняет хозяина в угол.

– Ты, Микула, рода славного, и отца, и деда твоих я знавал, царствие им небесное, а уж прадед, что и говорить, – на распев начал Сбыслав, крестясь на красный угол. – Да и сам ты в бою храбр, многими добродетелями украшен…

«Значит все же выкручиваться», – попрятали в бородах улыбки пирующие, выдыхая. Оно и верно, зачем же в открытую ссориться с могучим ушкуйником? Не лучше ли ласково отказать, нехотя, да побольше лести подлить, чтоб и не понял медведище этот, что ему «путь указали»? Ишь куда взлететь надумал, младший да в опальном роду, а туда же, с богатейшим боярином Торжка лезет родниться, которому незазорно и за посадника новгородского дочь пристроить! Хмель в голову ударил, али и вправду считает, что ровня? Все этим Мирошкиничам былые времена мерещатся, когда они великим градом ворочали да против князей перли.

– Видит Бог, хотел бы такого зятя иметь, – полился сладкий голос хозяина, – да что там зятя, сына родного, – Сбыслав раскрытой ладонью ударил себя в грудь, – но только дочь моя уж сговорена. Прости, – при этом он сокрушенно мотнул плешивой головой.

– А кто ж сговоренный тот? – подался вперед Микула, словно не расслышав. – Мнится мне, дочь твоя про своего сговоренного и не ведает.

Сбыслав потер вспотевшую шею, кашлянул. Гости затаили дыхание, понимая, что представление еще не окончено.

– Ладно, буду откровенен, – хлопнул себя по колену хозяин. – Вот ежели бы ты поселился здесь, в Торжке, подле меня, а не лез в леса дикие, то отдал бы дочь за тебя тут же, не глядя. Но ты ж все равно не останешься, в городец свой уйдешь и жену с собой заберешь, так ведь? То-то же, – довольно заулыбался Сбыслав, видя, что гость не возражает. – А она у нас одна, кровиночка. Ты уж не обессудь, Микула, а в глушь я ее не выдам, среди нехристей поганых жить.

– Стало быть, брезгуешь, – по-своему оценил отказ гость, прищуривая очи.

– Тут ты не прав. Обидеть не хочу, вот нет у тебя пока детишек, чтоб правоту мою понять, сердце отцовское разуметь. А появятся, так поймешь.

И опять оглушающая тишина. Что ушкуйник ответит, не схватится ли за меч, с него станется, буян тот еще? «У-у-у-у», – зловеще завыл пес на дворе, заставляя невольно вздрагивать. Недобрый знак!

– А и верно, – усмехнулся Микула, показывая крепкие хищные зубы, – на кой мне боярышня, жениться, так сразу на княжне.

Громкий хохот потряс стены, гости разом разомлели, расслабились. Шутит, стало быть, не в обиде, пронесло, можно дальше наслаждаться жирным мясом да пить сладкий сбитень.

– А чего ж, Микульша, княжну-то? Жениться, так на самой царевне царегородской, – решился подковырнуть один из крепко пьяных горлопанов.

– Я добродетельной скромностью украшен, так высоко не лезу, – усмехнулся Микула, поднося к губам чарку.

И новый взрыв хохота.

– Да здрав будет Микула Мирошкинич! – закричал хозяин, вскакивая с лавки с громоздкой братиной в руках, трезвым разумом понимая, что слишком далеко в потехе заходить не следует, все равно, что щелкать медведя по носу.

– И тебе не хворать, – насмешливо процедил Микула, лениво отхлебывая из протянутого ему сосуда.

Чувствуя неприятную слабость в ногах, хозяин тяжело опустился на лавку. «И без татя https:// /ebook/edit/dar-ushkuyniku#_ftn1 этого обойтись нельзя, и с ним, что по раскаленным углям бегаешь, маета одна. А Парашку надобно выдрать, чтоб хвостом пред кем не попадя не мела, да отца под монастырь не подводила».

Лунная ночь нежилась в молодом октябрьском снежке, зима развешивала иней на не успевшие скинуть листву деревья. Над избами дремлющего Торжка поднимался молочный дымок, убегая к жемчужным звездам. Микула распахнул кожух, полной грудью вдыхая морозный воздух. Хорошо!

– Запахнись, дурень, застудишься, – ворчливо рявкнул на него старый дядька Завид, семенивший рядом. – И чего тебя понесло свататься? Знал же, что не отдаст.

– Да так, подергать захотелось, – улыбнулся Микула, бережно поддерживая старика под локоть.

Гриди охраны шли чуть поодаль, давая хозяевам потрепаться без лишних ушей. До дома можно было и в возке докатить, да захотелось размяться, отойти от хмельного угара.

– Э-э, подергать, – передразнил дядька племянника, – вымахал, потолки в горницах подпирать, а ума не нажил. Давно бы нашел девку попроще, да детишек народили бы, мне старому в утешение. Скольких уж я тебе предлагал? Все нос воротишь. Хорошо, отец не дожил, не видел такого позора. Ишь, княжну ему подавай, хмельная твоя душа!

– Я из рода славного, могу и на княжну глаз положить, а добра у меня побольше, чем у иного захудалого князька будет, – беззлобно то ли в шутку, то ли в серьез ответил Микула.

– Забудь, забудь ты глупости эти! Род ваш славный, кто ж спорит. Братец дочь за отца твоего не раздумывая отдал и не выкручивался, как эти, – Завид с ненавистью посмотрел назад, где скрывались за поворотом хоромы Сбыслава. – Только в прошлом это все, пойми! Не в обиду. Другие в Новгороде сидят да князей за бороды дергают. А я разумею так, – дядька остановился, придержав за рукав и Микулу, снова оглянулся, не слышит ли кто, и заговорил скрипучим старческим шепотом: – Давай я надавлю на Сбыславку, найду через кого, он поворчит – поворчит, а дочь отдаст, никуда не денется. Да все в шутку оборотим, мол, так уж и быть, зазноба в сердце запала, что и княжна не нужна.

– Сдалась мне его кобыла рябая, – гоготнул Микула хриплым басом, отчего за соседним забором истошным лаем зашлась собачонка, – чего я там не щупал, чтобы еще и на полати ее с собой класть?

– О-о, – протянул дядька, недовольно сдвигая брови, – охальник каков, так тем более женить вас надобно.

– Мне не надобно, – отмахнулся Микула.

– Оженись, оженись, Миколушка, осядь здесь или во Пскове, брось ты это ремесло неспокойное. Они тебе платят как псу цепному, чтоб добро их дорогой охранял, в насаде https:// /ebook/edit/dar-ushkuyniku#_ftn2 , что ложка в котле, болтался, а уваженья не имеют. Боятся, то да, а ровней не чтут.

– Да плевать я на них хотел. Я там, у себя, сам себе князь, – Микула своевольно тряхнул густыми кудрями.

– Высоко взлетишь, больно падать. Век ушкуйника недолог, – дядька назидательно помахал перстом.

– Отец ушкуйником не был, а давно уж в могиле. То никто не ведает, когда Бог приберет.

Оба перекрестились. Ноги снова заскользили по молодому снегу.

– Что там, на Волге слышно? Верно, что булгары к сече с неведомой силой изготовились? – снова зашептал дядька.

– Да кто ж их знает, спокойно все, – пожал плечами Микула. – Нас не занимали, и мы их не трогали. Тихо прошли, вот до ледостава успели.

– А отбываешь когда?

– А как санный путь встанет, так домой и попрем.

– Домой, – проворчал старик, – а у меня, значит, тебе не дом? Я так, сбоку.

– Да не ворчи, крестный, и здесь дом. Душой отдыхаю.

– Ты уж, Миколушка, побереги себя. Всех сыночков да внучат схоронил, никого у меня окроме тебя нет. Помни то, – старик опасливо шмыгнул носом, еще немного, и заплачет.

Микула снова бережно взял дядьку под руку. Все он понимал и старика жалел, только студеный зимний ветер звал на волю, а честолюбие и злость на чванливых бояр толкали в спину – иди, добейся, докажи всем, чтоб на брюхе приползли да дочек своих наперебой совали, да заискивающе в очи заглядывали…