Катастрофа в подарок (СИ) - Колоскова Галина - Страница 14

Лев вытянул руку вперёд, шаг учительницы ускорился и стал несколько твёрже. Она получила ориентир, а сфокусированный взгляд перестал реагировать на непонятное, бьющее по глазам свечение.

Последнее, что услышала девушка, перед тем как замертво рухнуть в салон «Лэнд-Ровера», было:

— Только этого мне не хватало…

Очевидно, директор снова обрёл дар речи.

Он захлопнул пассажирскую дверь, обошёл машину и сел в водительское кресло. Наталья тут же съехала набок, уткнувшись лицом ему в плечо. Иванов осторожно оттолкнул брюнетку. Она качнулась в другую сторону. Отягощённая густой копной волос голова оказалась слишком тяжёлой для длинной шеи и лишь на секунду замерла в положении прямо, а затем ушла вправо, впечатавшись в боковое стекло.

— Ну, так уже лучше…

Лев смотрел на «живой труп», сожалея о том, что сделал. Наверное, учительнице хватило бы и просто шампанского, но кто знал, что можно упиться до такой степени двумястами граммами водки. Он снял свой пиджак и подложил ей под голову. Наташа не шелохнулась.

Иванов провёл большим пальцем по приоткрытым губам мертвецки пьяной «танцорши».

— М-да, крепкие напитки тебе точно противопоказаны.

Он отъехал от ресторана на сотню метров и остановился. Все планы летели к чёрту. Куда отвезти обездвиженную, что труп, девушку? Встреча с полицией ему гарантирована. Лев пожалел, что не зарезервировал номер в гостинице заранее, получить же его сейчас было почти не реально. Почти…

Он открыл записную книжку айфона и, выбрав имя, нажал на вызов. Трубку не брали.

— Ну, давай же, Славик, ответь!

Директор школы облегчённо вздохнул, услышав голос хорошего знакомого, и сразу же перешёл к делу:

— Скажи, твои комнаты в отеле отца, сейчас не заняты?

— Нет! А что ты хотел?

— Да у меня тут возникли форс-мажорные обстоятельства.

— Что-то серьёзное?

— Нет, просто подруга немного перебрала, нам нужно где-то переночевать.

— Сильно перепила?

— До состояния трупа.

— Ты меня пугаешь. — Вячеслав рассмеялся: — Иванов, ты стал некрофилом?

— Всегда им был, только умело скрывал. Славен, мне сейчас не до шуток.

— Хорошая знакомая?

— Нет, только сегодня встретились. Первое свидание…

— Лихо всё у вас для первого раза. Знаешь, где она живёт?

— Да.

— Чего тогда возишься с ней? Отвези и высади перед дверью, протрезвеет — сама зайдёт в дом.

— Не могу.

— Настолько хорошенькая? Или чем-то обязан?

— И то, и другое. Сам увидишь.

— Эх, как ты не вовремя. Ну да ладно, попробую что-нибудь придумать. Сейчас перезвоню.

Лев терпеливо ждал. Уже через пять минут Вячеслав позвонил сам:

— Всё уладил. Подъезжай через полчаса. Я послал Ромку; он как раз в том районе.

— Спасибо!

— Да брось ты, для того друзья и нужны. Развлекайся!

Иванов добрался до отеля через сорок минут и выбрал для парковки место посуше. Мелкий холодный дождь моросил с небес, образуя на асфальте небольшие лужи.

Роман уже ждал на стоянке. Он заглянул в салон автомобиля и рассмеялся:

— Думал, брат шутит, а тут действительно обездвиженное тело. — Пройдясь взглядом по оголённым ногам брюнетки, он добавил: — И очень даже неплохое.

— Нет, ради замухрышки старался.

Лев потормошил Наталью. Девушка громко всхрапнула, но продолжила спать. Он, сплюнул в сторону, добавив сырости в и без того смоченную землю.

— Дрыхнет как конь. Хоть за волосы тащи.

Рома сдержал смех, увидев, насколько зол Иванов.

— Так это ты виноват?

— Частично я, частично — её слабый до алкоголя организма. Всего-то пара рюмок водки на литр шампанского.

Роман качнул головой.

— С такого коктейля и я бы занемог!

Лев, обойдя машину, осторожно открыл дверь. Смятый под головой учительницы пиджак выпал, приземлившись на мокрый асфальт. Он закинул его обратно.

— Прекрасно, день порчи вещей. — Иванов обернулся к Роме, наконец ответив:

— Ты бы занемог, а она просто вырубилась, — затем подсунул руки под Наташу и вытащил спящую из автомобиля.

Она пошевелилась, простонав:

— Рыжик, идём танцевать… Не надо, не смей.

Роман опять рассмеялся:

— Лев, да ты у нас теперь «рыжик» и то танцуешь, то не смеешь.

— Хорош ржать! Она хоть и лёгкая, но совсем не пушинка. Идём в номер.

Директор школы перехватил руки поудобнее; Сидорова откинула голову назад. Свет фонарей осветил бледное лицо, на котором ярким пятном выделялись пухлые губы и ресницы, чёрным веером обрамляющие веки больших глаз. Копна тёмных, слегка вьющихся волос свесилась чуть ли не до земли.

Рома присвистнул от удивления:

— Да она не просто хорошенькая, а красотка! Такую и я бы не бросил. Так как, говоришь, её зовут?

Лев смерил друга злым взглядом. Лимит терпимости к соперникам на сегодняшний день явно превышал норму.

— Не говорил и не скажу. Зачем тебе?

— Чтобы знать, кого вселяю в номер.

— Меня, Льва Иванова. Документы показать?

Роман опешил от столь яростного отпора и постарался успокоить ревнивца:

— Да ладно, не злись. Я терпеливый: подожду, пока она тебе надоест, и сам познакомлюсь.

— Придётся встать в очередь!

— Интересно, за кем?

— Трошей Песковым.

Рома снова присвистнул.

— Кажется, эта девочка станет гвоздём сезона.

— Пока она — гвоздь в моей заднице.

Глава 3.4

Роман заправил зацепившуюся за ресницы прядку волос за ухо девушки.

— Я бы от такого гвоздя не отказался.

— Руки убрал!

— Да что с тобой? С каких это пор стал таким собственником? Что-то прежде не жадничал — делился с друзьями. Ту же Жанну без драки отдал, а тут… — Рома открыл дверь пристроенной к торцу отеля мансарды. — Что, зацепила?

— Не представляешь, насколько! Она идеально подходит для моих планов.

Брат Вячеслава включил свет в огромной гостиной.

— Располагайся. Где спальня, сам знаешь. Бар только сегодня обновили.

Он вытянул шею, разглядывая усаженную Ивановым в широкое кресло девушку.

— Хочешь, помогу её раздеть?

Лев зарычал.

— Рома, я не шучу, поверь, не в том настроении. — Он указал другу взглядом на дверь. — Спасибо за помощь, увидимся утром!

Хозяин номера с улыбкой на лице отправился к выходу.

— Вот и делай после этого добро. — Он остановился возле двери. — Когда решишь бросить, дай знать, хорошо? Хочу хоть раз опередить Пескова.

— Договорились! Но я ещё ничего с неё не поимел, чтобы расставаться.

Иванов прошёл в спальню, сдёрнул одеяло с широкой кровати и присел на край, размышляя, что делать. Оставлять Наталью в кресле опасно: слишком тесно, может во сне упасть и покалечиться.

Учительница, словно услышав его мысли, открыла глаза, приподнялась и совершенно трезвым голосом произнесла:

— Где я?

Лев подскочил с кровати и рванул в гостиную. Протрезветь за столь короткое время нормальному человеку нельзя, но он не мог определить степень возможностей новой знакомой. Любая логика ломалась о непредсказуемость спящей красавицы.

Девушка не сводила глаз с картины, висевшей на стене напротив кресла. Она даже не моргала.

Иванов провёл ладонью перед её лицом — реакции не последовало. Он наклонился над креслом.

Глаза биологички округлились от ужаса. Она прошептала:

— Кролики, — и, рухнув назад в кресло, ударилась головой о деревянный подлокотник.

— Господи, за что мне это?

На что директор надеялся, задавая глупый вопрос? Мертвецки пьяный ответ лежал перед ним.

Горе-Казанова ощупал голову брюнетки. Видимой раны не наблюдалось. Учительница простонала от боли, но глаз не открыла.

Он подхватил девушку на руки. Оставлять её в кресле на самом деле было небезопасно.

Лев развернулся лицом к стене, взгляд уперся в изображение, загипнотизировавшее Сидорову. На зелёной полянке резвилась пара кролей, охваченная любовной страстью, ещё двое в углу написанного маслом рисунка мирно щипали изумрудную травку. Он удивился, что раньше не обращал внимания на эту картину. О наличие вкуса у братьев Запашных можно было поспорить.