Дорогой враг - Каллихан Кристен - Страница 6

– Суть в том, – говорю я жестко, – что если ты и вправду хочешь найти ее, то должен дать мне больше времени, нежели чем двадцать четыре часа. Я не женская версия Джека Бауэра[4], черт возьми.

В трубке раздается сдавленный звук, похожий на затянувшийся смех.

– Стоило бы приложить немалых усилий, чтобы представить, как ты снуешь по городу с часами обратного отсчета, висящими над головой.

Красная дымка затемняет зрение. Клянусь, стой Мейкон сейчас передо мной, в его лицо полетела бы миска с мукой.

– А ты все тот же придурок, как погляжу.

– А ты все так же пытаешься задеть меня, как погляжу.

– Ты всегда быстро соображал, Мейкон. – Черт, мне следует перестать подкалывать его. – Дай мне неделю.

– Два дня.

Я фыркаю.

– Пять.

– Три, – возражает он. – Это максимум, что я могу тебе дать, Картофелька.

От этого прозвища у меня сводит зубы. Учитывая задачу, это не так уж много времени. Но, черт побери, я не виню его за злость и желание покончить с этим.

– Твоя взяла.

– Три дня, – повторяет Мейкон. Я уже почти расслабилась, когда он продолжил: – Я жду вас с Сэм у меня дома с часами в руках.

– Что? – практически шиплю я. – Почему я? Мне незачем приходить. Я не…

– Ты придешь. Я не верю, что Сэм появится здесь без тебя.

– Она придет. – Если мне придется пригрозить смертью и расчленением. – Мне не хочется быть частью вашего воссоединения. – Я ни за что не встречусь лицом к лицу с Мейконом. Я не могу.

– Тогда не стоило совать свой нос в это.

Козел.

Тон Мейкона звучит жестко и холодно.

– Таковы условия. Либо соглашайся, либо не ввязывайся.

Мне следует поверить в серьезность его слов. Мейкон, которого я знала, никогда не говорил того, чего не имел в виду. Я бы восхитилась этим качеством, не веди он себя как придурок по отношению ко мне каждый раз, когда мы оказывались в окружении друг друга. От мысли о встрече с Мейконом, с его холодным, самодовольным взглядом все внутри меня болезненно скручивается.

Хоть раз в жизни мне хотелось поставить этого мужчину на колени и увидеть, как он в отчаянии вздыхает по мне, как многие женщины по нему. Мало шансов, что он будет выглядеть так же, как я сейчас: покрытый мукой, липкий от пота, а волосы отчаянно нуждаются в стрижке.

– Делайла? Мы договорились?

Я ненавижу, как он произносит мое имя: отрывисто и властно, будто он мой начальник. Сжимаю телефон до боли в руке. Я представляю, как бросаю эту штуку в его тупую голову. Господи, дай мне сил не сделать это.

– Увидимся через три дня.

Похоже, Мейкон слишком доволен.

– Я пришлю тебе адрес. С нетерпением жду встречи, Картофелька.

А я с нетерпением жду возможности задушить свою сестру.

Но для начала я должна найти ее.

У меня дрожит рука, когда я кладу трубку. Последние две недели я испытывал постоянную боль, так что мог бы списать это на нее, но это было бы ложью. Делайла Энн Бейкер – источник моей нынешней слабости.

– Черт, – бормочу я себе под нос.

– Выглядишь так, будто увидел привидение, – говорит Норт с порога моего кабинета.

– Мне кажется, я только что вызвал его. – Поворачиваюсь лицом к окну и морю за ним, но не вижу его. Я вижу Делайлу. Большие глаза цвета имбирного пряника, обрамленные густыми темными ресницами, круглое лицо с прямым носом и пухлые розовые губы. Эти губы всегда шевелились, извергая поток колкостей, направленных в мою сторону.

Никто на земле не раздражал меня так сильно, как Делайла Бейкер.

Никто не заставлял меня включать защитную реакцию так быстро, как Делайла Бейкер.

Боже, ее манера речи не изменилась. Точнее, не совсем. Она говорила со мной с тем же отвращением, что и всегда, но ее голос стал немного другим. Теперь он наполнен нотками мягкой, сладкой хрипотцы, словно у нее только что был горячий, потный…

О чем я, черт возьми, думаю?

Провожу рукой по лицу и фыркаю.

Норт проходит в комнату.

– Я так понимаю, этот призрак не Саманта?

От того, как его голос обволакивает имя Сэм, у меня волосы встают дымом. В какой-то момент она запустила свои когти в Норта, а теперь он разбирается с последствиями. Это меня бесит. Где бы ни появилась Сэм, после нее остаются одни неприятности. Я давно усвоил этот урок, но, как дурак, проигнорировал его, когда она пришла просить работу.

«Все взрослеют», – рассуждал я. Включая Сэм. Только она не повзрослела. Не прошло и дня на работе, как она попыталась залезть ко мне в постель. Чертовски неловко, учитывая, что я едва могу находиться с ней в одной комнате. Я знал, что мне следовало уволить ее. Но не было времени. Когда у меня наконец появилась возможность, она ушла сама.

Я думаю о часах матери, и чистая, обжигающая ярость опаляет все внутри. Часы броские и не в моем вкусе, однако когда я вижу их и держу в руках, то чувствую ее рядом.

Моя мать не особо присутствовала в моей жизни. У нее были свои проблемы. И все же хорошие воспоминания существуют – как она в детстве держала меня на руках, гладила по волосам, читала мне. Каждое воспоминание, оставшееся о ней, связано с часами на ее тонком запястье. Теперь они исчезли, и я снова чувствую потерю, отчего глубокая, насыщенная боль распространяется в груди.

Чертова Саманта. Она дурила меня разными способами, но хуже всего то, что я снова позволил ей это. Сэм последняя в списке людей, которым я позволил бы втереться мне в доверие только для того, чтобы меня потом предали.

– Нет, – выдавливаю я, помня, что Норт ждет ответа. – Я не могу ее найти.

Он вздрагивает, сжимая челюсть.

– Это моя вина.

– Твоя? Почему?

Скрестив руки на груди, он смотрит на меня с чувством стыда.

– Я твой телохранитель. Это случилось во время моего дежурства, это моя вина.

Усталый и слишком нервный, я складываю руки на животе. Почти каждый сантиметр моего тела в той или иной степени болит, так что это единственная удобная поза на данный момент.

– Но только в случае, если бы я не разрешил тебе выполнять твою работу как следует. Кроме того, именно я оказался настолько глуп, что доверил Сэм остаться здесь одной.

Момент чистой ностальгии ослабил мою бдительность. Я увидел Сэм и вспомнил… все.

Норт напрягается, будто собирается возразить, однако не произносит ни слова. Вместо этого смотрит в окно, как и я.

– Значит, если ты не нашел Саманту, то кто этот призрак?

Я кривлю губы, но не в улыбке. Я слишком… запутался в этом.

– Делайла.

Такое ощущение, словно одно ее имя, произнесенное вслух, обладает силой, способной призвать ее во плоти. Я мысленно даю себе пощечину. Обезболивающее, которые я принимаю, явно портит мне настроение. Несмотря на это, я не могу избавиться от ощущения, что дух Делайлы стоит прямо рядом со мной и смотрит через мое плечо неодобрительным, хмурым взглядом.

На одну удушающую секунду я вижу ее ясно, как день, в том виде, в каком она была в ночь нашего выпускного: в зеленом атласном платье, облегающем ее изгибы, которые мне не следовало замечать. Ее золотисто-карие глаза пылают огнем ненависти на фоне потемневшей от гнева кожи.

Даже в семнадцать лет я отметил, что она выглядела прекрасно в гневе. Я оцепенел, не в силах вымолвить ни слова, поскольку она разорвала меня в пух и прах.

Последние слова, которые Делайла сказала мне: «Ты ничего не стоишь, я тебя ненавижу». Она определенно ненавидела меня всеми фибрами своей души.

Я облизываю свои сухие губы.

– Она сестра Сэм.

Норт вскидывает брови.

– У Саманты есть сестра? – в его голосе слышится смутный ужас.