Отверженный VI: Эльфийский Петербург (СИ) - Опсокополос Алексис - Страница 32

— Евдокия Антонова? Вы серьёзно? А другого имени ты мне подобрать не мог?

— С чего ты решила, что это я выбирал? — ответил я вопросом на вопрос. — Все претензии к Ивану Ивановичу.

— А тебе какое имя дали?

— Семён.

— Тоже не очень, но хоть не Евдокия.

— Чем тебе это имя не нравится?

— Да у нас повариху так зовут! Тётя Дуня!

— Ты так возмущаешься, как будто тебе навсегда имя поменяли. Тут максимум несколько дней.

— Да хоть день! Я не хочу, чтобы меня называли Дуня! — продолжала выражать недовольство Зотова. — Я не Дуня!

— Хорошо, давай я буду называть тебя Дуся.

— Нет! — уже чуть ли не криком ответила Зотова. — Дуся тоже не хочу!

— А как ты хочешь?

— Арина!

— Надо было предупреждать. А теперь уж какое есть, такое есть. Видимо, подбирали из соображений, что мы не аристократы по легенде.

Княжна насупилась. Некоторое время мы молчали, затем я не удержался и спросил:

— А чем тебе имя Семён не угодило?

— Отца Левашова напоминает, — ответила Зотова.

— Есть такое, — согласился я. — Но хоть не Олег.

— И на том спасибо Ивану Ивановичу.

— Да ладно, не кипятись. Сейчас придумаем, как тебя называть. Надо вспомнить, какие ещё у имени Евдокия есть сокращения.

— В общем так! — сурово произнесла Зотова. — Мне плевать, какие там у него есть сокращения, они мне заранее все не нравятся. Не думала, что скажу это, но ты будешь всё время в этом отеле называть меня милая или дорогая!

— Хорошо, дорогая! — сказал я и улыбнулся.

— Я имела в виду, при посторонних!

— Да ладно, шучу я, просто хотел разрядить обстановку.

Арина собралась мне на это что-то ответить, причём явно что-то нехорошее, но не успела: в купе постучались. Я открыл дверь, на пороге стояла проводница и улыбалась так, будто только что выиграла в лотерею очень крупную сумму. Проводница поприветствовала нас на испанском, каталанском и немецком языках и снова застыла с улыбкой на лице. Я чуть было на автомате не ответил её на немецком, но потом вспомнил, что легенды надо было придерживаться всегда. А по легенде супруги Антоновы говорили только по-русски.

— Здравствуйте! — громко произнёс я и постарался улыбнуться максимально приветливо.

Проводница на трёх языках попросила нас показать билеты и паспорта.

— Паспорт? — переспросил я, сделав вид, что отреагировал на знакомое слово.

Проводница радостно кивнула. Я подал ей паспорта, девушка быстро сверила фотографии в документах с нашими лицами, затем осторожно указала пальцем на лежащие на столике билеты и на всякий случай на трёх языках попросила их показать. Я взял билеты и отдал их ей. Проводница забрала проездные документы, пожелала нам счастливого пути, опять на трёх языках, и покинула купе.

Примерно час мы ехали молча, Зотова дулась, а я просто смотрел в окно, любуясь испанскими пейзажами. Но потом я решил, что надо как-то налаживать контакт, не хватало ещё, чтобы Дуся Антонова с таким недовольным лицом прибыла в отель для молодожёнов.

— Как погуляли с бабушкой? — осторожно спросил я. — Произвела она на тебя впечатление своим садом?

— Произвела, — ответила Арина, стараясь держать себя в руках. — И не только садом. Меня ещё никто и никогда так не проверял.

— А что она такого сделала?

— Да вроде бы и ничего, казалось, просто гуляли, и она мне показывала свою коллекцию орхидей, но при этом я прямо чувствовала, как она меня сканирует, как ненавязчиво пытается залезть мне в голову.

— Ну извини.

— Да ладно, я её понимаю — она за тебя переживает. Видно, что она очень тебя любит.

— Бабушка говорит, что не умеет любить, что это чувство для неё недоступно. Что якобы это какая-то плата за что-то. Я так и не понял за что. Она не очень любит говорить на эту тему. Но то, что она за меня переживает — это факт. И заботится обо мне.

— Это сразу видно. Не хотела бы я оказаться на месте того, кто покажется княгине Белозерской твоим врагом.

— Именно поэтому ты меня взяла за руку?

— Не знаю. Но не надо себе всякого думать. Ещё раз говорю: я поехала с тобой не потому, что очень хочу тебя видеть, а потому что меня заставил отец!

— Ладно, ладно, не заводись! Чего ты опять начинаешь?

— А ты не провоцируй! Всё, что между нами когда-то было — закончено! Всё! Можно сказать, что ничего не было.

— Да я только за, — сказал я и ни капли не соврал.

Некоторое время мы молчали, а затем Арина сказала:

— Вообще-то, это забавно, что ты оказался сыном Седова-Белозерского.

— А что здесь забавного? — удивился я.

— Строил из себя простолюдина, а сам, мало того, что князь, так ещё и сын главного эльфа.

— А я себя и ощущал в Кутузовке как простолюдин. Мои родные от меня отказались, я для них выбраковка.

— Но по твоей бабушке этого не сказать.

— Все, кроме бабушки, отказались. Брата и сестру не считаю, они тогда маленькие были. Но с бабушкой я лишь несколько месяцев назад начал общаться, до этого я даже и не представлял, что она может так хорошо ко мне относиться. Если честно, я думал, что у меня уже никогда не будет семьи.

— Но ты можешь жениться, завести детей, и будет у тебя настоящая семья.

— Это да, но я немного про другое говорил.

— Да я понимаю, просто хотела немного тебя приободрить, — сказала Арина и задала неожиданный вопрос:

— Скажи, а каково это?

— Быть изгнанным из рода? — уточнил я.

— Нет. Быть сыном главного сепаратиста.

— Интересно ты прыгаешь с темы на тему.

— Прости, если тебя это задело, — Арина заметно смутилась. — Можешь не отвечать.

— Не задело. Сейчас отвечу. Если тебя интересует, не чувствую ли я вину за то, что мой отец это всё устроил, то нет, не чувствую: я никак к этому непричастен и повлиять на его решение не мог. Но я чувствую большую ответственность, потому что сейчас у меня есть шанс всё это остановить. Небольшой, но есть. Именно для этого мы с тобой и едем в Барселону. И если тебе ещё что-то интересно, не стесняйся, спрашивай. Нам предстоит изображать супругов, чем больше ты будешь обо мне знать, тем лучше.

— Княгиня Белозерская тебе приходится именно бабушкой? — спросила Зотова, сразу же воспользовавшись моим разрешением.

— Вообще-то, она мне прапрабабушка, но это слишком долго выговаривать.

— А не будет очень некорректным, если… — княжна запнулась, подбирая нужные слова.

— Сто двадцать, — ответил я, угадав, какой вопрос не даёт покая Арине. — Ей сто двадцать лет.

— Удивительно! — воскликнула княжна и эмоционально развела руки.

— Не могу не согласиться. Сам не верю в это до сих пор. И чем больше с ней общаюсь, тем больше не верится.

В Барселону мы прибыли ровно в шесть вечера по местному времени. Выйдя из вагона на перрон, я сразу же почувствовал запах приморского города. В Петербурге был похожий, но не везде: в основном вблизи Невы и Финского залива. А здесь пахнуло даже на вокзале. И ещё в моём родном городе запах моря даже летом был прохладным, северным, а в Барселоне, несмотря на вечернее время, было жарко. Атмосфера южного портового города начиналась уже на железнодорожном вокзале.

Не успели мы оглядеться по сторонам, как к нам подбежал невысокий парнишка в чёрных брюках и белой рубашке с короткими рукавами и с табличкой, на которой были написаны наши фиктивные имена. С чего он решил, что Антоновы именно мы, я не понял — возможно, мы были единственной молодой парой, вышедшей из нашего вагона.

— Сеньор Антонов? — радостно спросил парень с табличкой.

— Он самый, — ответил я по-русски.

— Моё имя — Марис! — с каким-то непонятным акцентом, немного похожим на немецкий, произнёс парень. — Моя работа — привезти вас в отель «Амор».

— Мы не против, — сказал я.

— Мне нужен ваш багаж, — с трудом подбирая слова, заявил Марис и попытался выхватить чемоданы одновременно и у меня, и у Арины.

Чтобы не вызывать подозрений, я отдал парню чемодан, тем более что он был лёгкий. Арина последовала моему примеру. Марис схватил оба чемодана и радостно сообщил: